Моё имя

— Знал? Что ты мелешь? Пытаешься запутать меня?! Это просто-напросто невозможно! Знай ты это и вправду — меня бы уже давно в живых не было! Тогда бы всё до этого не дошло!

Кинжал, приставленный к горлу Сирила, дрожал, оставляя на шее короля всё больше кровавых царапин. В тоже время его величество никак не отвечал на мои истерические крики — ни с того ни с сего он решил начать говорить о чём-то, на первый взгляд, абсолютно бессмысленном.

— Ты сказала, что будь у тебя возможность что-то изменить — предотвратила бы смерть своих родных и близких. К сожалению, даже для меня невозможно вернуть твою семью к жизни, — искупить грех за их убийство я тоже не в силах. Но, думаю, есть кое-что, что ты должна знать перед тем, как опустишь кинжал. Тот блондинистый парень с шрамом от ожога почти на половину лица — он ведь тоже «родной для тебя человек», не правда ли?

— Нат? О чём ты говоришь? Откуда ты о нём знаешь? — теперь я не кричала — вместо этого перешла на шёпот.

— Разве не помнишь? Он был тогда с тобой в Аксилле. В роли пастуха. Я сразу его приметил, так как у того парня — взгляд особенного человека. Второй раз мы с ним встретились уже в штабе «Красного пламени». К тому же он полностью подходил под раздобытое Лудо описание главаря.

— Вот как… Ха-ха-ха, — даже не знаю, кого выбравшийся с самых глубин моего подсознания истерический смех ужаснул больше: Аду Норин или же Сирила Девериуса. — Значит, ты нашёл труп Ната и понял, что я — часть «Красного пламени»? Ну, разве не занимательно?! Ха-ха-ха!

— Да. Только это был не труп. Твой друг ещё дышал, когда я его обнаружил.

— Дышал…, — мне уже не было так весело. — Нет… Этого не может быть…

Конечно, я была в ужасе. В тот день, перешагнув через себя, я убила Ната, чтобы он не достался эксилям живым. Чтобы он умер от руки человека. Ну, а если слова Сирила — правда, значит, я самая что ни на есть настоящая дура. Дура, причинившая боль дорогому для неё человеку просто так, без причины.

Вот только не успела я даже представить те зверские пытки, которым, по идее, монстры должны бы подвергнуть главаря столь проблемной организации — как Сирил сказал нечто, просто уму непостижимое.

— Я приказал двум надёжным врачам осмотреть его, после чего приглядывать до полного выздоровления. Когда же это произошло — велел отпустить. Тот раз на поле боя был нашей с ним последней встречей.

— Что? Зачем ты столь нагло мне врёшь?! Хочешь сказать, что отпустил главного своего врага на свободу?! Да кто, чёрт возьми, в такое поверит?!

— Однако именно так всё и было.

— Но почему?

— Во-первых, он заслужил моё уважение, а во-вторых… мне показалось, что тебе он действительно дорог.

Я ведь уже говорила, что научилась понимать Сирила лучше кого бы то ни было, верно? Именно из-за этого и не могла больше сдерживать давно подкатывающие к глазам слёзы. Они водопадом бежали вдоль моих щек, после чего, срываясь с подбородка-обрыва, ударялись о новую водную гладь — лицо Сирила — теперь уже не безучастное и спокойное, а ужасающе грустное. Я вновь плакала. Плакала в точности, как маленькая восьмилетняя девочка, в точности, как… прошлая я. И всё от того, что знала: здесь и сейчас Сирил мне не врёт. А это значит…

— Получается… Нат всё ещё жив? — я и сама не верила, что спрашиваю нечто подобное.

— Да. По крайней мере, должен быть.

Мои руки задрожали, и кинжал выпал из них сам собою. Конечно, в последний момент я развернула его к Сирилу тупой стороною. Слёзы полились с новой силой, и мне пришлось зажать рот ослабевшей рукой, чтобы не начать выть, словно дикий раненый зверь. Не знаю, сколько секунд, минут иль часов прошло перед тем, как смогла подавить всё нарастающую истерику. Знаю лишь, что всё это время я так и продолжала стоять над Сирилом на четвереньках, а он — лежать и смотреть на меня снизу вверх, абсолютно не двигаясь.

Похоже, вопреки всем стараниям, я действительно сделалась истинной плаксой. Но что было самым удивительным: я не была против. Меня это устраивало. Наконец-то я поняла, что обманывала не только Сирила, но и саму себя. Ведь после того, как познакомилась с этим эксилем, ледяные стены, которые выстраивала вокруг своей души на протяжении долгих лет, стали неумолимо и непреклонно таять, пока Ада Норин начала потихоньку исчезать в каждой новой предрассветной прохладе.

— Почему? — голос заикался и дрожал, но мне хотелось плевать на то, сколь жалкой и мерзкой я предстану перед Сирилом: узнать ответ было намного важнее. — Почему ты всё это делаешь? Тебя следовало убить меня ещё в тот день, когда узнал, что я вовсе не та, кем прикидываюсь. Нет… Следовало сделать это намного-намного раньше! Но вместо этого ты спасаешь Ната, делаешь меня королевой, рассказываешь правду о мире, отлично зная, для чего мне всё это нужно! Почему?! Зачем?! Тебе следовало… Ещё когда лишь…

— Да, следовало, — впервые за эту ночь на лице Сирила промелькнула, отдающая неимоверной печалью, улыбка. — Но к тому времени, когда узнал правду, было уже слишком поздно. Знаешь почему? Потому что я успел по уши влюбиться в тебя, Ада Норин.

— Аааааа, — после этих слов я не смогла сдерживать внутри себя крики и разревелась в точности также, как и ребёнок, упавший на землю и стёрший кожу с коленок.

С того момента, как встретила тебя впервые, всё (абсолютно всё!) начало в моей жизни меняться. И главное, что изменилось — это я сама.

— Тогда, может быть, ты хочешь своими глазами увидеть, что станет с людьми и их миром? Если ты согласишься, то я лично покажу тебе финал истории человечества.

Каждый день в этом проклятом замке я открывала для себе нечто новое. Мы делали это вместе.

— Вот как. Сирил — это красивое имя. А можно я буду называть тебя «господин Сирил» или же просто «Сирил»? Согласись, это звучит куда лучше, чем король.

— Да делай что хочешь. Мне всё равно. Только повесели меня ещё, ладно? Почему-то мне кажется, что на это способна лишь ты.

Чудеса, с которыми простилась множество лет тому назад, вдруг вновь вернулись в мою беспросветную жизнь.

— Пусть я и не до конца понимаю правила этой твоей легенды, но, думаю, раз именно я сдул все эти цветы, то и желание исполнять тоже мне. Так что скажи: чего именно ты пожелала, Ада Норин?

С твоим появлением мои попытки оставаться хладнокровным монстром всё чаще и чаще оставались всего лишь попытками.

— Ада… Могу я сегодня остаться у тебя?

— Ха-ха, забыл, что ли? Ты же король, а значит — можешь делать всё, что твоему сердцу угодно.

— Да, могу, вот только… Почему-то это правило совершенно не работает, когда я с тобой.

Правда и вымысел стали смешиваться в одно целое в моей голове.

— Ада, можешь ответить мне на один вопрос? То, что ты сказала тем двоим — это правда? Ты действительно не считаешь меня монстром?

— Да. Не считаю. А твои волосы… Они мне нравятся куда больше, чем Лудо или же Пандоры. Ну, а насчёт тебя… Ты и вправду думаешь, что я красивая?

Ты — монстр по природе — пробудил во мне человечность, запрятанную глубоко в тёмный ящик.

— Ты что, оглохла?! Уходи! Убирайся! Оставь меня, наконец, одного!

— Прости, Сирил, однако, в этот раз я буду вынуждена ослушаться твоего приказа. Сейчас я ни за что на свете не оставлю тебя одного.

Каждый день ты старался сделать особенным. И, несмотря на все обстоятельства, у тебя это вполне получалось.

— Теперь, когда уже всё в порядке, я хочу спросить тебя ещё раз, на этот раз официально. Кхе-кхе. Ты правда согласна стать моей королевой? Ты выйдешь за меня, Ада Норин?

Ну, а потом ты сказал те слова — слова, впервые заставившие меня задуматься о том, что было бы, встреться мы в другое время и в другом месте.

— Я тоже далеко не всегда понимаю, что творится у меня в голове — особенно, когда дело касается тебя, моя королева. Ты как будто свела меня с ума, и что самое поразительное — я оказался совершенно не против. Думаю, всё потому, что до безумства сильно влюбился в тебя, Ада Норин.

Наши с тобой судьбы были переплетены самими звёздами, Сирил Девериус.

— Эта девчонка не хотела существования, она желала именно жизни. Словно по взмаху волшебной палочки, пламя в её глазах зачаровало меня, отняв возможность даже дышать.

И даже я не могу отрицать очевидного.

— «С чего?» Ещё спрашиваешь?! Всё потому, что ты его любишь! Ты влюбилась в эксиля, чёрт побери!

— АААААА!

— Не плачь, — Сирил (уже наяву, а не в воспоминаниях) приподнял руку и нежно прикоснулся к моей, раскрасневшейся от влаги, щеке. — Я понимаю твои злость и ненависть. Принимаю их. И я не против умереть, если это исцелит твоё сердце и избавит от боли. Сделай это. Всё хорошо. Пожалуйста, будь счастлива, ведь это — моё единственное желание.

Ясно. Сирил действительно даже не догадывается о том, что его смерть станет лишь первым звеном в цепи, конец которой — полное истребление эксильского рода. Всё складывается просто идеально, не правда ли? Он предлагает мне убить себя: сделаю это, и в бесконечной партии между людьми и эксилями, наконец, будет поставлена точка.

Вот только, всё складывалось идеально для Ады Норин. А я ею больше уже не являлась.

— Ты правда хочешь сделать меня счастливой, Сирил?

— Да.

— В таком случае — забирай всех эксилей и убирайся. Вы все — уходите в свой родной мир и навсегда забудьте путь к этому.

— Хорошо, — Сирил смотрел на меня с непоколебимой решимостью, пока в его глазах не было и намёка на ложь. — Если это то, чего ты действительно хочешь, я исполню твоё желание. Даю на это своё королевское слово.

Мягкая рука Сирила переместилась от щеки к ресницам и вытерла в них последние слёзы. Последние мои слёзы, ведь как только это произошло, я вдруг разглядела тоненький ручеёк, прокладывающий себя дорожку от глаз Сирила к подушке. Его величество плакал тихо, бесшумно, почти незаметно — так, как и подобает мужчине.

— Ада… Спасибо тебе. Не думаю, что в твоих первоначальных планах было спасать меня от самого себя, но ты это сделала. Ты научила меня сопереживать, заботиться, веселиться, любить… Научила меня, как это — жить. Подарила мир, о существовании которого я даже и не догадывался. Чтобы ни произошло в будущем, пожалуйста, помни: перед тобой я всегда буду в неоплатном долгу и, несмотря ни на что, ты всегда можешь на меня положиться.

Сирил, знал бы ты, сколь сильно сейчас ошибаешься. Из нас двоих вовсе не я спасла тебя: всё было в точности до наоборот. Слёзы на моих глазах — лучшее тому доказательство, ведь они знаменуют собой действительно неоспоримый факт: Ада Норин умерла, пока на её месте родился кто-то куда более лучший.

Конечно, я не озвучила свои мысли вслух. Вместо этого, отстранившись от его величества, направилась к дверям королевских апартаментов. Напоследок лишь бросила ещё один взгляд на луну в окне и тихо её попросила: «Пожалуйста, позволь нам двоим встретиться вновь уже в другой жизни. Встретиться и полюбить друг друга не слабее, чем в этой. Разреши нам спасать друг друга вечно — аж до тех пор, пока все звёзды не упадут с неба, знаменуя тем самым конец самого времени».