Моё имя

Глава 26. Моё имя

Есть ли в нашем мире такое понятие, как «судьба»? Нечто, что связывает нас с ним и делает неотъемлемой частью? Помогает создавать связи и находить себя? Настоящего. Того, кем ты всегда в равной степени и хотел быть, и боялся.

Раньше я никогда не задумывался о чём-то подобном. Но сейчас отчего-тоуверен, что всё происходит в этом мире не просто так. У каждого события есть причина, и каждая встреча имеет свой собственный, непостижимый для смертныхдуш смысл. Пожалуй, в мире вообще нет такого понятия, как «случайность», и то, что должно произойти, обязательно произойдёт, даже если придётся сломать в процессе все грани между пространством и временем. Нет, я вовсе не пытаюсь сказать, что кто-то уже давно решил за нас абсолютно всё, и мы совершенно не властны над своими жизнями. Это не так, и я — черноволосый принц, изначально не имеющий права даже показываться другим на глаза, но в итоге ставший величайшим эксильским королём за всю историю Твина — лучшее тому доказательство.

Тем не менее, думаю, есть в нашей жизни события, от которых сбежать просто-напросто невозможно, и неважно, как сильно вы будете пытаться это провернуть. Они обязаны произойти, чтобы стрелки часов истории продолжали свой естественный ход. Моё знакомство с девушкой по имени Ада Норин было как раз-таки из этой серии. Оно было предопределено. Прописано на страницах книги прошлого, будущего и настоящего задолго до того, как мы двое появились на свет. Я действительно хочу верить в это. Нет. Я это знаю.

— Ваше величество, всё готово. Кровавая дань собрана, символ королевской власти начертан, очередь выстроена, бунтовщики успокоены. Остаётся лишь отдать приказ.

— Да… Всё закончилось весьма неожиданно, а, Вик?

— Верно. Тем не менее… Сирил, чтобы кто ни говорил и ни думал — лично я считаю, что твой выбор правилен. Правилен не только в отношении людей, но и эксилей.

— Спасибо. Однако, мне кажется, что здесь нет правильного или ошибочного выбора: есть только выбор и его последствия.

— Ада научила тебя этому?

— Нет. Хотя это было бы вполне в её духе. Скажи, Вик… ты знал, что девочка, которую мы встретили одиннадцать лет тому назад…

— На самом деле — Ада? — старик подошёл поближе и, облокотившись о крыло дракона, закинул голову так, чтобы видеть моё лицо полностью, а не лишь в полупрофиль. — Конечно же, знал. Ты пощадил её тогда, и это просто не могло меня не заинтересовать. В тот день я очень хорошо запомнил запах девочки, ведь отчего-то меня не покидала уверенность: рано или поздно, но мы ещё встретимся.

— Почему же ты сразу не рассказал мне об этом?

— Для всего есть своё время. И тогда оно было неподходящим. К тому же, мне казалось, что эта правда — то, к чему тебе просто необходимо прийти своими силами.

— Может, и так…

Не может, а именно так. Знай я изначально, что эти двое — один человек, и привычный ход истории обязательно нарушился бы. Скорее всего, с самого начала я заподозрил бы нечто неладное и не подпустил Аду столь близко к себе. Не влюбись я в неё — и сейчас коротал бы дни в скуке, даже не замечая, что постепенно смерть подходит ко мне всё ближе и ближе. Другими словами, мне не о чём сожалеть. Сейчас всё, наконец, расставлено по своим местам. Сейчас всё именно так, как и должно быть.

— Внимательно слушай мой приказ, Вик: я — Сирил Первый Девериус, король эксилей и владыка Твина, приказываю своим подданным добровольно пересечь границу миров. В противном случае сопротивление будет придушено мною лично. Спустя одиннадцать лет мы, эксили, возвращаемся домой.

Приказ был отдан как вслух, так и мысленно. Его получил каждый эксиль, и, разумеется, я тотчас почувствовал на себе тысячи взглядов, переполненных злобой и ненавистью. Ну, с этим ничего не поделаешь — подобный исход был более, чем очевиден, и, давая Аде обещание покинуть Землю, я уже подготовил себя к клейму «короля-тирана». Такова цена, которую мне придётся заплатить вне зависимости от желания. Таковы последствия сделанного мною выбора.

— Слушаюсь и повинуюсь, ваше величество. Но что насчёт вас?

— Я буду последним. Проследить за тем, чтобы всё прошло без сучка и задоринки — моя обязанность как короля.

Загадочно улыбнувшись, Вик материализовал позади себя крылья и взлетел в воздух. Мой главный советник направился к площади в центре Аксиллы, на которой уже собралась довольно большая толпа. Я же предпочёл наблюдать за процессом перемещения издали и остался всё также сидеть на отлитом из чистого золота драконе, размещённом между Нижней и Верхней Аксиллой. Одиннадцать лет тому назад он и его брат-близнец были перемещены сюда из Твина как многовековое наследие и память о прошлом. Вот только сейчас, несмотря на возмущения многих знатных родов, я не собирался проделывать обратную процедуру. Ребячество, конечно, но мне хотелось оставить в этом мире нечто, что будет напоминать ему о нас, нечто, что и через тысячу лет сможет сказать: «Мы, эксили, здесь были».

Работа на площади не утихала (мои доверенные воины следили за порядком, слуги обеспечивали комфорт знатным персонам, ну, а Вик летал с места на место, внося последние штрихи). Уже спустя какие-то полчаса я смог увидеть яркий столб света, вознёсшийся к небу по всему периметру. Это сияние являло собою точно такие же двери между мирами, коими мы обычно и пользовались, однако, гораздо больших размеров и силы. Нынешние врата не закроются, пока все, чья кровь была использована для начертания королевского символа, ими не воспользуются — другими словами, пока этот мир не покинет каждый эксиль: включая тех, кто попал сюда десятилетие тому назад этим же способом, и тех, кто был рожден уже здесь, на этой планете.

После того, как дал Аде обещание покинуть её мир раз и навсегда, в какой-то момент понял, что не имею ни малейшего представления о том, как именно это сделать. С самого начала было очевидно, что никто из эксилей не захочет расставаться со столь чудной жизнью на Земле за просто так. Однако прямо сейчас именно это и происходило. Поспособствовала же сему, как и всегда, именно Ада Норин.

Когда я расшифровал свиток, переданный мне королевой через Аки Каэду, единственное, что сразу же понял: я не понимаю абсолютно ничего! Если это действительно правда (а в ходе Анж-расследования подтвердилось, что это правда!), и Ада знала о ней — тогда почему, чёрт возьми, она не убила меня, когда я сам же ей это и предложил? Это странно, непонятно… абсолютно необъяснимо! Разве покончить со мной для неё было не самым простым способом спасти человечество? Разве моя смерть не решила бы все её проблемы? Так какого дьявола я всё ещё жив?!

В любом случае, эта правда стала решающим фактором, позволившим мне сдержать данное девушке обещание. Когда я собрал совет и сообщил регентам зон, что мы этот мир покидаем, — они лишь громко рассмеялись и (пусть не вслух, но про себя — точно) назвали меня идиотом. Вот только, когда я показал им свиток, рассказал о том, что в нём сказано, и представил как доказательство с каждой секундой всё сильнее бледнеющее лицо Зибиллы Анж — всем было уже не до смеха. Собрание длилось почти два дня, и, в конце концов, было принято единогласное решение: покинуть Землю и вернуться на Твин в самые кратчайшие сроки. Как мы с Адой и предполагали, эти зажравшиеся толстосумы предпочли жизнь, слегка более ущемлённую в изысках, даже малейшей возможности исчезнуть из этого мира вместе со мной.

О своём решении навсегда распрощаться с Землёй обычным эксилям я объявил только вчера. Ещё на совете было решено, готовясь к перемещению, правду о нём держать ото всех в тайне. Причина тому, как мне кажется, более чем очевидна: в противном случае все зоны очень быстро погрузились бы в череду нескончаемых восстаний и кровопролитий. История «красной розы» и факт того, что здесь, на Земле, весь эксильский род может исчезнуть всего за секунду, никогда не стали бы достаточными аргументами для простого народа, чтобы покинуть столь богатую планету и вернуться в мир, где большинство из них знали одни лишь страдания. Также, как и одиннадцать лет тому назад, мне пришлось прибегнуть к угрозам, чтобы урегулировать этот вопрос с наименьшими потерями. Вчера с воображаемой сцены на спине всё того же золотого дракона с помощью телепатии я сказал каждому следующее: «Мы навсегда покидаем Землю. Это решение окончательное и не подлежит обжалованию. Любые проявления недовольства будут пресекаться лично мною. Советую каждому проявить благоразумие и добровольно сдать кровь в общий банк, из которого в скором времени на площади Аксиллы будет нарисован символ для перехода. И пусть это звучит неправдоподобно, знайте: всё, что сейчас делается — делается исключительно ради вашего блага».

Разумеется, мне никто не поверил, и без заварушек этой ночью так и не обошлось. Некоторые я сам прекратил с помощью силы метки, с некоторыми разобралась моя личная гвардия — в общем, к утру в толпе эксилей, собравшейся в Аксилле и вокруг неё, а также состоящей из сотен тысяч жителей, был восстановлен приблизительный порядок. К тому же, за вчерашние день и ночь каждый эксиль, добровольно или нет, но сдал кровь, послужившую ключом к открытию двери, что вела на Твин — домой.

И вот теперь, когда друг за другом эксили покидают Землю, я отчётливо это чувствую: счастливые времена для моего народа наступят ещё очень нескоро. Будет непросто восстановить жизнь на Твине, решить вопрос с неофициальными перемещениями в мир Ады, а также подавить сотни восстаний, которые непременностанут разгораться повсюду цепной реакцией. Поскольку для всех я вновь стал «тираном» — сей факт даже не подлежит обсуждению — тем не менее… я не жалею о своём решении. И всё потому, что уверен: если мы, эксили, действительно хотим развиваться и эволюционировать, как это делают люди, должны строить что-то своё вместо того, чтобы отбирать чужое. И не важно, если из-за этой точки зрения я войду в историю как самый безумный из всех Девериусов — ей я не изменю до самого конца.

С момента, когда в небо устремился громадный луч света, прошёл час. Второй. Третий. Десятый. Пятнадцатый. Двадцатый. День сменился ночью, а ночь рассветом. Эксилей вокруг Аксиллы уже не осталось: лишь пара тысяч в ней самой. Очень скоро тысячи стали сотнями. Затем десятками. Со своего коронного места я отлично видел, как последние мои подданные покидают мир, в который не принесли ничего, кроме боли и разрушений. Пять, четыре, три… Вик и Аки — двое последних — замешкались у столба света и повернули головы в моём направлении. Они не знали, стоит им ждать меня на этой или той стороне. Услышав моё уверенное «идите» и «встретимся там», они кивнули друг другу и, наконец, пересекли грань между планетами-близнецами.

Но даже после этого свет не погас. Он ждал меня. Ждал, пока последний оставшийся на этой планете эксиль сделает ещё один шаг в неизвестность.

Вот только… Я медлил. Правда в том, что я — тот, кто всё это сам и затеял — больше всего не хотел уходить. Меня ни на секунду не покидало чувство, что, как только переступлю эту межмировую грань, моя душа тотчас разделится на две части. И пока я возьму на Твин всё самое гнилое, что во мне есть, лучшее останется в мире девушки со столь ослепительной улыбкой.