Сила способная изменить мир. Предназначение

Ощущение чужого приближения выдернуло его из размышлений. Аман быстро сложил письмо и спрятал его в карман. В коридоре раздался приглушенный звук шагов. Кармиан зашел в его комнату без стука, как и всегда.

– Не спится, маленький дэрон?

Аман молча пожал плечами, не считая нужным отвечать и комментировать новое прозвище.

– Смотрю, ты уже почти закончил с книгами, – Кармиан взял одну из них с вершины стопки, бегло пролистал и пренебрежительно бросил на стол. – И как тебе?

– Весьма познавательно, хотя на изучение фетранийского наречия и письменности потребовалось время.

– Вот и отлично, а теперь можешь с чистой совестью забыть всю эту чушь, которую прочитал.

– Но ведь… Это же историческая хроника! – Аман растерянно смотрел на книги, не желая признавать их содержимое чушью.

– Глупый маленький дэрон, историю пишут победители. Хотя в этом случае победа величина весьма сомнительная. Что ты знаешь о Фетрании, Аман? – Кармиан присел на край стола.

– Помимо того, что прочитал в этих книгах, – он кивнул на стопки книг. – Я знаю, что демоны вторгаются в Акрасию и убивают тех, кого могут.

– А как бы вели себя люди, если бы им грозило полное вымирание? – демон усмехнулся.

Аман задумался, пытаясь представить себе, как вели бы себя народы Акрасии, если бы оказались на краю гибели. Хотелось верить, что все сплотятся и будут сообща работать, стремясь к общему благу, вот только верилось в это с трудом. Войны между людьми были частым явлением. Силлины, вместе с другими волшебными народами, не ладили с людьми со времён войны Фоден. Лазенисы предпочитали жить скрытно и никак не проявляли себя последние тысячи лет. Тавиры хоть и жили далеко на севере, в ледяных землях, были известны своей тягой к битвам, как и умары. Духи стихий хоть и сторонятся конфликтов, но, в случае войны, скорей всего, примут сторону силлинов, с которыми имеют общую неприязнь к человечеству. Расклад, где начнётся массовая грызня между народами, казался более правдоподобным…

– Мы будем искать выход, способ спастись, – уклончиво ответил Аман.

– Ну так и демоны ищут спасения. Руфеон даровал твоему миру вечное Солнце, на то он и Бог Света. Но Игхарам, что сотворил Фетранию, Бог Хаоса. Он даровал своему миру кроваво-алую Луну. Многие сотни лет она дарила свой тусклый свет детям темного мира, но потом начала угасать. Увы, тот, кто создан разрушать, не может сотворить нечто вечное. Но разве фетранийцы виноваты в том, что их мир погружается во тьму, скажи мне, Аман? Или то, что демонов сотворил другой бог сделало их чем-то хуже, чем люди?

– Не люди первыми напали…

– Верно. Но как бы повели себя эти самые люди, если бы посреди погибающего мира открылся разлом в другой. Перед теми, кто готовился медленно умирать в бесконечной тьме, открыли дверь в светлый, цветущий мир. Мало кто не попытался бы воспользоваться такой возможностью.

– Первое Вторжение, насколько мне известно, мало напоминало попытку мирного переселения.

– Там пролилось немало и демонической крови. Сейчас никто не сможет сказать наверняка, кто атаковал первым. И можно даже не загадывать о судьбе тех несчастных, что остались в твоëм мире после того, как Руфеон запечатал разлом силой Ковчега, но тот разлом изменил не только твой мир, маленький дэрон, а и Фетранию – у демонов появился шанс на спасение, появилась мечта. Кланы прекратили грызню за ресурсы и попытались снова открыть брешь между мирами.

– Но разве такое возможно? – Аман непонимающе смотрел на светящиеся в полумраке комнаты желтые глаза демона. – Разлом открылся из-за того, что гармония в Акрасии была нарушена и пролилось много крови. Как можно открыть его самостоятельно?!

– Это в твоëм мире невозможно, – Кармиан усмехнулся. – А в моëм возможно всë. Разлом открыли, вот только не в Акрасию… А в Бездну. Чудовищную, ненасытную Пустоту, что мгновенно вгрызлась в Фетранию, разрушая, разъедая еë. Единственное, что хоть как-то сдерживает Пустоту – алая Луна. Но она уже на исходе и день изо дня становится всë тусклее. А теперь скажи мне, святоша, разве заслуживают демоны такой чудовищной участи.

– Не мне судить, – Аман отвëл взгляд.

– «Не суди других и тебя не осудят» – так кажется гласят заветы твоего бога. Удивлëн? Я читал священные Писания твоего Ордена. Весьма скучные, должен заметить.

– Я более не принадлежу к Ордену.

– Но всё ещё думаешь как монашка, – Кармиан засмеялся.

– Прекрати!

Аман резко поднялся на ноги. Когти оставили борозды на деревянной столешнице. Кармиан довольно улыбался, наблюдая за его реакцией. Дэрон глубоко вздохнул, взяв эмоции под контроль. Демон недовольно нахмурился в ответ.

– Ну вот… Тебе следует научиться контролировать свою силу, маленький дэрон, или она будет контролировать тебя, но об этом позже. Сейчас я расскажу тебе ещё кое-что, чего ты не найдëшь в этих глупых книжках. Когда раскрылся разлом в Бездну, из него в Фетранию явился Казерос…

Аман резко сел, не зная, как реагировать на подобное. Ножки стула скрипнули по каменным плитам пола, разорвав повисшую тишину. Картина мироздания постепенно рушилась, перестраиваясь и расширяясь.

– Как?! Разве Казерос не демон?

– Не демон. Казерос быстро разобрался с тем, что происходит в Фетрании. Он вызвал Игхарама на бой и победил, разрубив бога надвое. После этого Казерос быстро подчинил себе разрозненные народы Фетрании. Ему служит оракул. Она предсказала, что между Фетранией и Акрасией откроется ещё один разлом, что и случилось. Вот только в отличии от первого раза, тогда демоны были готовы к войне и, если бы не вмешался старик Эвергрейс и другие Хранители, история сложилась бы иначе. Но всё случилось так, как случилось. Эсдо, получившие силу Ковчега, смогли одолеть Казероса и сковали его тело печатями, но дух Казероса отделился от плоти и сумел вернуться в Фетранию до того, как разлом был запечатан. Прошло всего пять веков, а Акрасийцы забыли ужасы войны и опять перестали ценить мир. Вы сами порождаете хаос, что ослабляет печати, сковавшие тело Казероса, отчего его дух и плоть резонируют между собой. Миры снова притягиваются друг к другу. Для фетранийцев это ещё один шанс на спасение. Демонам некуда отступать, ведь позади лишь Пустота. Оба мира сейчас на грани новой войны, каждый должен будет выбрать сторону, к которой примкнëт.

– Почему ты мне в это рассказываешь?

– Потому что ты особенный, маленький дэрон, – Кармиан улыбнулся. – Ты, как и Хранители, несëшь в себе одновременно и Свет, и Хаос. Ты лучше, чем кто-либо другой, способен почувствовать баланс между мирами. Ты способен понять обе стороны. Не только людей, но и демонов.

В стекло кто-то постучал. Аман, вздрогнув от неожиданности, обернулся к окну, недоумевая, кто может стучать так высоко над землëй. Кармиан спокойно встал и прошел к окну, распахнул шторы и открыл ставни. В комнату влетел красноглазый ворон и уселся демону на плечо. Птица громко каркнула, словно приветствуя их.

– Шайтар, – Кармиан погладил ворона. – Ну и где ты пропадал всё это время?

Ворон легонько клюнул демона в щëку и снова каркнул. Кармиан тем временем прошел к двери. Видимо, урок истории был закончен. Но, почти выйдя в коридор, демон замер.

– Ходят слухи, что когда Казерос разрубил Игхарама, от его тела отделились две искры Хаоса.

– И что ними стало?

– Неизвестно. Это всего лишь слухи.

Дверь закрылась, а Аман продолжал сидеть, обдумывая услышанное. Можно ли верить Кармиану? У демона не было причин ему лгать, так же как не было причин говорить ему правду. Но, как бы там ни было, в тот момент, когда казалось, что для него всë потеряно, именно Кармиан протяну руку помощи, забрав его с утëса. Кармиан дал ему место, где можно было спокойно разобраться со своими мыслями и чувствами. Пусть это место и не было для него домом, но дома у Амана не было уже очень давно. Его дом остался в далëком детстве. Там, где жили они с мамой, там пахло тушеными овощами, а по вечерам мама рассказывала ему сказки. Кармиан дал ему ещё один шанс, возможность начать сначала, как однажды сделал это для него наставник Барут, бывший в те годы простым странствующим жрецом. Сейчас Аману нужно было понять, как распорядиться этим шансом. Он нащупал в кармане письмо.

Нужно его отправить. Мне нет там больше места. Нужно отпустить прошлое, иначе оно никогда не отпустит меня…