Нетерпение сердца

— Жизнь — удивительная штука, правда, — Мэри слабо улыбается. — Никогда не знаешь, что там, за поворотом. Кто знал, что я заменю Кеттлберна? Что меня так будет тревожить маленький лукотрус? Я не имею права ничего советовать, кроме как шагать вперед. У каждого из нас есть своя точка невозврата, и мы с тобой свои уже прошли. Осталось только набраться храбрости жить дальше так, как хочется. Наверное, это не так сложно.

Северус встречается с ней взглядом: в ее глазах — та самая храбрость, о которой она говорила. И ему хочется протянуть руку и коснуться ее руки, потому что она горячая. А не ледяная.

— Я уже начал думать о зелье, чтобы помочь твоей бабушке, — он откидывается на спинку кресла. — Ты не помнишь, какие именно ингредиенты входят в основной рецепт?

Мэри засовывает руку в карман и протягивает ему сложенный лист пергамента:

— Держи.

— Уже уходишь? — спрашивает он слегка разочарованно. — Мне еще до ночи сидеть с этими чертовыми докладами.

— Я не могу остаться, — Мэри поднимается и смотрит на него сверху вниз, но он не понимает выражения ее глаз. — Ты же знаешь.

Он едва заметно кивает.

— Как ты там сказала? — произносит он негромко, и она останавливается в дверях. — Набраться храбрости, чтобы жить так, как хочется. Мне кажется, это невозможно.

Мэри улыбается, стоя к нему вполоборота.

— Это невозможно, — она толкает дверь от себя. — Но попробовать все-таки стоит. Спокойной ночи, Северус.

И ему снова мерещится слабый запах гиацинтов. Гиацинты лучше, чем жизнерадостные подсолнухи.

Регулус

Лили закрывает лицо руками и шумно выдыхает. Медальон негативно действует и на нее: только в отличие от злости и ярости, которая охватывает Регулуса, Лили становится нервной и уставшей.

— Чертова магия, — она не отнимает рук, и звуки вылетают с искажением. — Никак не понимаю, где мы свернули не туда.

Регулус бегло оглядывает ворох исписанного пергамента. Они с Лили уже сбились с толку, пытаясь разгадать тайну медальона, и если Лили каждый день уговаривает его открыть странную вещицу, то Регулус каждый день противится этому предложению.

— Мы не знаем, что там, — произносит он в сотый раз, выдергивая блестящую вещицу из пальцев Лили.

— Надоело гадать, — она поднимается на ноги и заглядывает в кроватку Гарри. — Что там может быть такого ценного? Учитывая, что Риддлу плевать на семью, любовь, дружбу. Там что-то очень личное, просто невероятно личное. Вот от этого и нужно отталкиваться. Темная магия, использованная для себя. Что это может быть?

— Сила.

— Именно! — Лили поправляет одеяльце. Гарри за последний месяц подрос и стал еще более непоседливым. — И не просто сила, а сила, которую нельзя никому показывать. Понимаешь? Что-то, припасенное на всякий случай.

Регулус тоскливо перелистывает страницы в «Истории Магии». Бесполезно: ничего здесь нет, как и в сборнике по «Темным искусствам». Придется просить Мэри принести самые недоступные книги, и это очень рискованно, но Лили не остановится. А если продолжать медлить — они поссорятся из-за медальона.

Выхода нет.

При имени Мэри Лили замирает, глядя на сына, потом поворачивается к Регулусу. Ей то ли неловко, то ли досадно, что Мэри видела ту сцену между ней и Северусом, и теперь ей не хочется ни о чем ее просить. Регулуса это успокаивает: значит, она еще не совсем потеряна, как ему кажется, когда он смотрит в ее ярко-зеленые глаза.

— Мэри не захочет и не придет, — Лили опускает взгляд на затертый ковер. — И я даже понимаю, почему, и отчасти я с ней согласна. Но сейчас другое время, сейчас или ты — или тебя, невозможно застрять посередине.

Северус

Мать неожиданно присылает ему сову с просьбой встретиться после занятий — не в Паучьем тупике, а в Хогсмиде, в «Трех метлах». Просьба настораживает, ведь мать не появлялась около школы уже очень давно, и Северусу всегда казалось, что Хогвартс она не любит.

Накинув теплый плащ, Северус устало шагает по широкой дороге, повороты которой знает уже наизусть. Холодно и зябко, но он думает о том, как вернется в жарко натопленный кабинет, и мороз становится немного приятнее. Мать приходит раньше него, и когда Северус садится напротив нее за старый стол, она отодвигает пустой стакан из-под пива.

— Что случилось? — спрашивает он, на всякий случай оглянувшись по сторонам. — Дома какие-то проблемы?

Мать коротко кивает. Здесь, при более ярком свете, чем дома, она выглядит усталой и потрепанной жизнью. Северус шумно сглатывает. Черт, почему у одних есть все — а других судьба постоянно бьет метлой по голове?

— Я больше не желаю находиться с ней в одном доме, — темные глаза матери сверкают недобрыми огоньками. — Не после того, что произошло. Я устала от того, что она старательно меня не замечает, и это в моем собственном доме, Северус.

Он кивает мадам Розмерте, и этот кивок значит только одно: полстакана огневиски.

— Я ничего не могу сделать сейчас, — он понижает голос. — Что ты хочешь? Чтобы я выставил ее за дверь навстречу Лорду?

Мать неодобрительно смотрит на янтарный цвет огневиски, словно не верит, что сын уже давно вырос.

— Я бы сама с радостью предоставила ее этому человеку, если бы могла.

— Даже не смей об этом думать, — сердце бьется чаще. — Ты подставишь нас всех.

Мать зло сжимает губы и заправляет прядь жестких черных волос за ухо.

— Как долго мне еще нужно терпеть?

— Никто не знает, — Северус делает еще один глоток, и огневиски приятно обжигает горло. — Пожалуйста, потерпи еще немного, я не могу тебе помочь сейчас. Честное слово, как только все закончится, я куплю тебе все, что захочешь.

Но мать только усмехается, крутя пустую кружку в руках, и Северус с огорчением понимает, что ей ничего не нужно, что она привыкла к жизни без подарков и излишеств. Когда-то у нее был целый дом, брат, роскошные комнаты — но она сбежала оттуда к магглу в вонючий Паучий тупик. Почему?

— Я не вижу в ней ничего особенного, — мать поднимает на него взгляд. — Она самая обычная девушка, да еще с малолетним ребенком на руках. Малыш, впрочем, мне по душе.

— Тише, — Северус опасливо оглядывается, но вокруг никого нет, только мадам Розмерта возится за стойкой.

— Мэри, напротив, очень приятна в общении, — мать дергает уголками губ. — Характер у нее непрост, но она на твоей стороне и не поддается отчаянию. Я бы хотела, чтобы ты обратил на нее чуть больше внимания, но ты упрямее отца, поэтому до конца жизни будешь таскаться за девчонкой, которой на тебя плевать.

Северус вглядывается в ее лицо. Мэри? Ей действительно нравится Мэри, и это удивительно. За все прошедшие годы она никогда не делилась своим мнением о его окружении. Даже его Метка была ей неинтересна. Мэри взглянула на нее, пожала плечами и отвернулась.

— Не хочу там жить, — мать угрюмо рассматривает венок из сухой и уже пыльной омелы на противоположной стене. — Осточертело.

Северус мысленно воет. А что ему делать, черт подери?

— Я обещаю, что рано или поздно все разрешится.

Мать недоверчиво кивает, потом, слегка подумав, произносит:

— Мэри должна раздобыть в библиотеке Лондона одну очень важную книгу. Я услышала об этом случайно, когда поднималась наверх за соленьями. Район библиотеки — это сердце города, и я бы на твоем месте проследила за ней. Несчастные случаи последнее время нередки.

Северус тут же поднимается из-за стола. Они все-таки втянули Мэри в свои загадочные чтения, черт бы побрал этот странный медальон. Библиотека и правда расположена не слишком удачно, и шпионов Лорда там достаточно. Перед глазами встает лицо Мэри с ее спокойной улыбкой, и Северус быстро проверяет, на месте ли палочка.

…Применив дезиллюминационное заклинание, Северус прислоняется к стене здания, фасадом выходящего на библиотеку. Минуты тянутся очень медленно, и ветер дергает за полы мантии. Мимо несколько раз проходит Эйвери, а высокая фигура Мальсибера маячит на скамейке перед входом.

Мэри осторожно спускается по ступеням, зажав толстую книгу подмышкой, и Мальсибер медленно поднимается ей навстречу. Он вряд ли знает, кто она и как ее зовут, но он обязан проверить каждого, кто посещает магические учреждения, включая Мунго и Министерство Магии, поэтому Дамблдор посоветовал Мэри некоторое время не появляться на занятиях мракоборцев.

— Покажите книгу, — обрывки разговора доносятся до Северуса, и он сразу достает палочку из кармана. — Как вас зовут?

Мэри, наверняка сердито сверкая глазами, пытается обойти его, но Мальсибер преграждает ей дорогу. Мэри не знает, что Эйвери движется к ней из-за спины, и Северус тихонечко шепчет заклинание, которое сбивает того с ног, заставляя плюхнуться в зимнюю грязь. Мальсибер отвлекается, грязно выругавшись, и Мэри лихо вытаскивает палочку.

— Уходи, — шепчет Северус, наблюдая за ее покрасневшим лицом. — Трансгрессируй.

И Мэри, словно услышав его слова, исчезает в холодном январском воздухе. Но Северус видит напряженное и озадаченное лицо Мальсибера и сразу понимает: ее будут искать, а об этой встрече обязательно расскажут Лорду.