Нетерпение сердца

9

Мэри

Мэри идет по дороге к школе, спрятав руки в теплых карманах мантии. Приятно пройтись вот так — утром, чтобы проснуться. Вот этого, наверное, не хватает, если жить в школе — этого одиночества на свежем воздухе и среди тишины.

Кеттлберн задумчиво стоит около загончиков: в одном возятся саламандры, в другом бегают тельцы, в третьем — огненные крабы. Подойдя ближе, Мэри замечает кровь на его рукаве.

— Что случилось? — спрашивает она настороженно. — Вы ранены?

— Вчера вернулся с семинара по самым опасным существам, — отвечает он весело. — Получил парочку укусов. Не волнуйся, Мэри, это не смертельно, но у меня уже давно болят рука и нога, теперь вот в моем организме добавилось немного яда. Думаю, на некоторое время слягу в Мунго.

Мэри хмурится, разглядывая его потрепанную одежду и спутанные седые волосы.

— Хорошо, сэр. Надолго?

— На месяц-другой. С Дамблдором обговорено, он, конечно, и подкинул мне эту любопытную мысль. Правда, не хотелось бы оставлять все это на Вильгельмину, но другого выхода нет. Из Хагрида преподаватель выйдет никудышный, как и из меня, Мэри. Я горю животными, а донести все правильно не особенно умею, только с теми, кто тоже горит. Ты ведь поможешь Вильгельмине?

Мэри смиренно кивает, выдыхая облачко пара. Граббли-Дерг! Опять терпеть запах табачного дыма, подколы и шуточки. Нет, конечно, с любым человеком можно сработаться, но некоторых лучше спокойно обходить стороной.

Кеттлберн обводит довольным взглядом лес, хижину Хагрида, загончики с животными и тоже выдыхает.

— Ладно, Мэри, мне пора. Ты только не забудь загнать тельцов обратно, а то они забредут в лес и достанутся паукам, — он почесывает лысину искусственной рукой и улыбается. — Не скучай, Мэри, и держи оборону против Граббли-Дерг, а то превратишься в такую же сварливую ворчливую женщину. Помогай, но держись подальше.

Мэри провожает его встревоженным взглядом и передергивает плечами. Выбраться бы из всего этого завала, который на нее обрушился. Она некоторое время возится с животными и уже перед самым обедом собирается вернуть тельцов в крытый загончик, построенный еще до Кеттлберна. Она пересчитывает животных, и ей кажется, что одного огненного краба не хватает.

И когда она открывает дверь, то что-то огромное бросается навстречу и сбивает ее с ног, так что Мэри даже не успевает отреагировать. Боль приходит мгновенно, и Мэри, теряя сознание, падает на порог домика. В голове остается одна глупая мысль: если лунные тельцы разбегутся — кто их вернет? А потом ее накрывает молчаливая пустота.

…Она приходит в себя у мадам Помфри и сразу чувствует, как ноет плечо. Мягкий, приглушенный свет в Больничном крыле освещает ее кровать и две фигуры, сидящие напротив.

— Прошу прощения за рассеянность вашего наставника, — Дамблдор смотрит на нее внимательно сквозь линзы очков. — Он совершенно забыл о маленьком эксперименте, который они проводили за пределами школы.

— Не увольняйте его, — произносит Мэри тихо, глядя на бледного Северуса. — Вы же знаете, что эта работа — его единственная страсть. Что это было?

— Мантикора, — отвечает Дамблдор мягко. — И поверьте, я не собираюсь никого увольнять, просто пока что профессор Кеттлберн немножко отдохнет от своих опасных увлечений. Как вы себя чувствуете?

Мэри на мгновение закрывает глаза.

— Кажется, я в порядке, сэр. Немного ноет плечо, но мадам Помфри и не с таким справлялась.

Дамблдор поднимается и задумчиво поглаживает бороду, глядя на нее сверху вниз.

— Северус вам все расскажет, а мне пора — встреча с попечительским советом. Хорошо, что они не добрались до мантикоры раньше вас.

Северус некоторое время молчит, разглядывая Мэри, и она не отводит вопросительного взгляда. Ей хочется спросить, кто нашел ее у Хагрида и что случилось с животными, но язык не слушается.

— Дамблдор предлагает тебе место Кеттлберна, — внезапно произносит Северус, и уголок его губ дергается. — Так будет убедительнее, чем просто помогать Граббли-Дерг. Что думаешь? Зарплата будет повыше, сможешь немного отложить или докупить что-нибудь в Мунго, если нужно. Это только до конца учебного года, не дольше.

— А ты что думаешь?

— Думаю, мне будет приятно, если ты будешь рядом во всех школьных делах, — Северус усмехается, но глаза выдают смутное волнение. — Так что я бы согласился, да и Граббли-Дерг не сможет упиваться свой возможностью использовать тебя двадцать четыре часа в сутки.

— Но я никогда не преподавала.

Северус разводит руками.

— Думаешь, я когда-либо видел себя в классе, выводящим тролли в журнале?

Мэри смотрит на него изучающе. Кажется, ему действительно хочется, чтобы она приняла это предложение — но зачем? Чтобы чаще просто сидеть у камина в его кабинете и молчать? Бесспорно, ей все чаще хочется оказаться в его обществе, но это же самоиллюзия: он никогда не повернет лицо ни к кому, кроме Лили. Нечего и делать еще один необдуманный шаг в его сторону. Или?..

— Ладно, я возьмусь, — Мэри приподнимается на локте и слабо улыбается. — Но тебе придется все мне рассказать, потому что связываться с МакГонагалл не хочется. Если ты не против, конечно, и не очень сильно занят.

— Как только разделаюсь с вечерними занятиями — приду, — Северус коротко кивает. — А ты сейчас отдыхай. Дети — это ад, придется набраться сил.

И он, подавшись вперед, легонько касается одеяла над ее плечом. Мэри снова улыбается, так и не понимая, зачем она нужна ему в замке. Да, они оба в тупике, но Северус еще живет надеждой, слабой, угасающей, но надеждой. У нее же эта надежда только зарождается — что когда-нибудь она снова сможет доверять мужчинам. Только бы знать, что они оба не совершают ошибок!

Когда Северус уходит, Мэри заворачивается в одеяло и закрывает глаза, чувствуя в воздухе запах полыни.

Северус

В его душе — черный, беспросветный хаос. Не хочется говорить ни с кем — ни с матерью, ни с Лили, ни с безмозглыми студентами, даже Дамблдор раздражает его своим спокойствием. И только при мысли — удивительной, странной мысли — что Мэри будет рядом с ним несколько чаще, у него теплеют кончики пальцев.

Он даже сдерживает ядовитые замечания, когда шестой курс рассаживается по местам, и наглые девицы смотрят на него с насмешкой. Да, когда-нибудь он укроется опытом, как доспехами, и перестанет обращать на это внимание. Поскорее бы.

Оставшись в конце дня в пустом классе, Северус некоторое время сидит, обхватив голову руками. Стоит, наверное, увидеть отца. Он кажется ему сейчас понятным, черным пятном без бликов, простым и приземленным, а не запутанным и сложным, как все вокруг него.

К Мэри он приходит после ужина, захватив с собой кусок пирога с почками.

Она полусидит на кровати, и ее золотистые волосы лежат на плечах. Она замечает его не сразу, увлеченно читая книгу в зеленом переплете.

— Спасибо, но мадам Помфри уже трижды заставила меня поесть, якобы из-за потери крови, — Мэри улыбается, и Северус смотрит на ее улыбку. — Думаю, ей просто не нравится, что я такая худая.

— Ты нормальная, — отвечает он машинально. — Ну что, рассказать тебе, как все устроено, или лучше завтра? Ты выглядишь устало.

Она качает головой и указывает на стул напротив себя.

— Через день нужно начинать, а еще мне придется все равно возвращаться сегодня домой — но Дамблдор обещал, что сделает портал. Поэтому рассказывай, я буду слушать.

Северус послушно садится и вытаскивает из папки, которую захватил с собой, несколько пергаментов.

— Во-первых, у тебя должен быть примерный план урока и запасной план, если что-нибудь пойдет не так, а с магическими существами это вполне вероятно. Под существами можно подразумевать и студентов.

Мэри тихонечко смеется, и он невольно улыбается — на мгновение.

— Во-вторых, ведомость. Кто был на занятии, кого не было — нужно учитывать. Третье: проверка успеваемости. Оценки сдаются в конце каждой недели на собрании преподавателей; если какие-то студенты вели себя неприемлемо, это обсуждается с их деканами. Четвертое: домашнее задание — на ближайший урок и на семестр. Что именно задавать, зависит от предпочтений преподавателя, но лучше помнить, какому курсу может соответствовать то или иное задание. Я имею в виду, что не нужно рассказывать о фестралах второкурсникам.

Мэри наклоняется к нему, рассматривая таблицы на пергаменте, и Северус улавливает слабый цветочный аромат.

— И за какой факультет мне играть?

— За Слизерин, конечно. Хотя, думаю, в этом году мы и так обойдем Гриффиндор по баллам. У них там сплошные нарушители дисциплины.

Мэри смотрит на него лукаво, и в глазах у нее пляшут искорки. От этого взгляда у него снова теплеют кончики пальцев.

— Пожалуй, буду за Когтевран, — произносит она весело и тут же вздыхает. — Спасибо, что все рассказал. Надеюсь, этот старый будильник действительно превратится в портал, и я не застряну тут с мадам Помфри.

— Как бабушка? — спрашивает он тихо.

— Без изменений, — отвечает Мэри в тон. — Я начинаю думать, что она никогда не станет прежней. И это самое страшное — терять надежду. Как подумаю, что я больше никогда не поговорю с ней как раньше — сердце сжимается.

Северус опускает голову. Да, у него точно такое же ощущение при встрече с Лили: чужая, другая, незнакомая — странно представить, что когда-то они были лучшими друзьями. И если у Мэри еще есть надежда, то его почти мертва.

— Ой, вот и он, — Мэри кивает на тумбочку, и будильник на ней загорается синим светом. — Еще раз спасибо, что все рассказал, Северус. Ты — мой самый большой помощник.

— Мэри, — он вдруг берет ее за руку и быстро произносит: — Хочешь, я попробую помочь твоей бабушке? Я действительно неплохо разбираюсь в зельеварении, ты же знаешь. Хуже не будет, зато перестанешь зависеть от Мунго, если я разберусь с рецептом.

Мэри едва заметно краснеет, смотрит на него пристально несколько секунд, а потом согласно кивает. Когда она исчезает из палаты, Северус некоторое время сидит неподвижно, размышляя, зачем же предложил ей свою помощь. А потом решает, что ему нужно увидеть человека, который находится вне магии и который, вероятно, тоже сможет ему помочь.

Мэри

Она выходит из дома раньше обычного — примерно на полчаса. Под мышкой — папка с вопросами и рисунки магических существ. Сегодня у нее две группы: третьекурсники и шестикурсники. Нужно проверить, какие знания остались у них в голове после занятий с Кеттлберном.

Третьекурсники приходят немного заранее и выстраиваются в два ряда, глядя на Мэри с любопытством. У некоторых в руках — «Чудовищная книга о чудовищах».

— Итак, кто расскажет мне о флоббер-червях? — Мэри складывает руки за спиной, добродушно улыбаясь. — Кто они, что едят, к какому классу опасности относятся? Когда будете отвечать — представьтесь, пожалуйста, я никого не знаю. А меня зовут профессор Мэри.

И она едва сдерживает смех. Профессор! Звучит так же смешно, как профессор Снейп.

— Ванесса, — девочка в мантии с гербом Когтеврана выходит вперед. — Флоббер-черви совершенно не опасны и нужны для зельеварения. Они едят растения, например, траву или салат.