Anima Mea. Моя душа

"Странно, почему большинство из них разбито или треснуло?"

На некоторых флакончиках можно было различить надписи, сделанные угловатым почерком Северуса. Конвива принялся читать названия, стараясь губами выговорить незнакомые слова.

Он был грамотным и страшно этим гордился. Они с братом научились читать и писать у старого раба, который управлял имением их бывшего хозяина. Тот взялся с ними заниматься, когда Конвива и Реститут доказали, что у них были кое-какие способности. В результате Конвива сам вел все бухгалтерские книги, ведь это был единственный способ обезопасить себя от воровства домашних рабов, что, бывало, они с братьями проделывали довольно часто, когда еще у них был хозяин.

"Растопырник? Во имя богов, что же это значит?" — подумал Конвива, разглядывая содержимое одного из горшков, и осторожно втянул в себя сладковатый запах, исходивший от мелко растертого вещества. Дальнейшие исследования мало чем помогли. Конвива узнал некоторые растения и листья, хранившиеся в глиняных ёмкостях, но далеко не все. Он медленно перебирал разбитые сосуды, тщательно разглядывая все, что в них находилось. Хм-м-м. Некоторые из них обладали таким резким запахом, что щипало в глазах, от других глаза сходились к переносице, а от третьих он стал так сильно чихать, что едва смог остановиться.

Озадаченный, Конвива переключил своё внимание на скамейку, на которой стоял металлический горшок с серебристой жидкостью. Он заглянул вовнутрь. Гермиона забрала с собой примерно половину содержимого. Оставшееся варево производило неприятное впечатление, но почему именно, Конвива сказать не мог. Возможно, у него просто закружилась голова от всех этих мельтешений и завихрений внутри кастрюльки.

Конвива посмотрел на кусок пергамента, лежавший рядом. И точно так же, как на ярлычках на разбитых бутылочках, он смог разобрать не все слова. Создавалось впечатление, что записи были сделаны на другом языке. "Но ведь Северус говорит только на латыни, разве не так?" Римлянин метнул быстрый взгляд на своего друга. Северус лежал так же тихо и неподвижно, но, тем не менее, Конвива никак не мог отделаться от чувства, что что-то должно вот-вот произойти. Воздух был пропитан ожиданием. Велев себе выбросить дурацкие мысли из головы, Конвива отвернулся от Снейпа и попытался найти источник света в помещении.

оОо

Гермиона медленно спускалась по лестнице навстречу ударам барабана и гулу голосов. Во рту пересохло, и адреналин, подобно кислоте, разъедал вены.

Пот градом стекал по спине, а ладони были такими влажными, что ей пришлось вцепиться в квадратную бутылочку покрепче, дабы не выронить ее из рук. Слова Северуса о встрече с Сабазием не шли из головы. Снейп недооценил божество. Северус был одним из самых сильных легилиментов в магическом мире, и, несмотря на это, Сабазий без труда смог проникнуть сквозь его ментальные щиты и узнать все мельчайшие подробности его жизни.

И каким же образом, скажите на милость, у нее получится избежать такой же участи?

В теории Гермиона понимала, как можно использовать окклюменцию, но она также подозревала, что практика сильно расходится с теорией. Книжные знания не всегда подходили для всех случаев жизни.

Гермиона знала, что не сможет противостоять сильному легилименту, а потому решила для себя, что должна приложить максимум усилий для того, чтобы Сабазий не смог прочитать ее мысли.

Она оделась, как самая обыкновенная рабыня, и надеялась, что Сабазий поверит в то, что Северус послал с ней этот небольшой подарок, а сам в это время усердно варит новую порцию зелья. Она была простым посыльным, вот и все. "У меня все получится. У меня все получится", — мысленно уговаривала себя Гермиона.

Избегать зрительного контакта будет не так уж и сложно: все рабы, которых она встречала, за исключением Пертуса, старались не смотреть на своих хозяев. Ей следует быть пассивной, уважительной и покорной, а мысли должны быть будничными и простыми.

Гермиона замерла на ступенях, прислонившись к каменной стене, усилием воли пытаясь успокоиться. "Вдыхай через рот, выдыхай через нос", — повторяла она, как мантру.

Ей нестерпимо захотелось подержать в руке кулон.

Созданный им крестраж.

"Нет. Запрячь эти чувства подальше. Думай только о каждодневных делах рабыни. Надо принести воды. Подогреть ее. Убраться... постирать... приготовить обед. Ты не знаешь, что в бутылке. Хозяин велел ее отнести, вот и все. Надо войти в комнату. Отдать зелье. Пообещать еще. И выбраться отсюда, как можно скорее. Мысли должны быть простыми и обыденными. Простые и обыденные", — успокаивала себя Гермиона.

Она встала прямо и продолжила медленно спускаться по лестнице.

Еще один коридор вел от подножия лестницы к дверному проходу.

Прижимая к себе бутылку с зельем, словно это был талисман, испуганная до смерти, Гермиона вошла в следующее помещение.

оОо

— Откуда вы знаете, что ей не станет хуже от этого снадобья? — спросил Роберт, выставив подбородок вперед и подходя слишком близко к целителю, стоявшему у постели Гермионы.

— Роберт, — голос Хелены дрогнул, и она взяла его за руку, удерживая.

— Мы ведь целители, мистер Грейнджер, — нахмурившись, с укоризной ответил профессор Сплин. Это не укрылось от родителей Гермионы.

— Потребуется несколько часов для того, чтобы корни мандрагоры полностью приготовились. Потом мы их нарежем и добавим в зелье для Гермионы. А вскоре, я надеюсь, она придет в себя.

— А если это не поможет? — тихо спросила Хелен.

— Тогда мы поищем другое лекарство, миссис Грейнджер, — профессор ободряюще улыбнулся. — Мы обязательно ее вылечим.

оОо

Гермиона неуверенно застыла на пороге комнаты, оглядываясь.

Она стояла на площадке на высоте приблизительно пятнадцати футов. Вниз вели каменные ступени, где по углам помещения были растоплены жаровни, отбрасывавшие яркие языки пламени вокруг себя. Размер комнаты составлял приблизительно шестьдесят квадратных футов, в ней был песочный пол и каменные стены. Вдоль них распологались различные желобки и акведуки, по которым должна была течь вода. Все помещение представляло собой большое пустое водохранилище.

"Минуточку, пустое?" — удивилась Гермиона.

Ей все так же были слышны удары барабана, шум голосов и стоны, но, даже привыкнув к полутьме, Гермиона не видела никого в комнате. Смотря под ноги и стараясь не упасть на скользких ступенях, Гермиона стала медленно спускаться вниз.

Под ногой захрустел камешек. Однако прежде, чем Гермиона успела посмотреть вокруг, её словно крюком дернуло в районе пупка, все закружилось и потемнело.

оОо

Неожиданно Гермиона оказалась совсем в другом помещении. Она стояла в огромной комнате, полной людей и шума, прижимая к себе бутылку с зельем Метаморфомага. Она попятилась, натолкнулась на каменную стену и поморщилась, ударившись о нее головой.

"Где... что... как?" — Гермиона попыталась оглядеться вокруг, сбитая с толку неожиданной трансгрессией. Споткнувшись, она подумала: "О, Мерлин, как я сюда попала? И как отсюда выбраться?" На мгновение вся решительность куда-то делась, и Гермиону охватил ужас, руки затряслись, и она чуть не выронила зелье.

Чувства и ощущения переполняли, дезориентировали.

На Гермиону обрушился громкий, ритмичный стук барабанов, от которого вибрировало все тело. Музыка наполнила воздух, окружила ее. Мелодия была жесткой, пронзительной и абсолютно затягивающей.

В помещении было невыносимо душно, влажно, и густой воздух с трудом поступал в легкие. Гермиона попыталась совладать с собой и сделала несколько глубоких вдохов.

Ноздри заполнили различные запахи. Тошнотворно-сладкий аромат тлеющих трав перекрывал запах серы. Гермионе показалось, что она различила розмарин, лаванду и что-то еще более сладкое. Она еще раз огляделась, пытаясь понять, где находилась и как отсюда можно было выбраться. "Интересно, получится ли трансгрессировать?" — подумала она. Ведь смогла же она трансгрессировать вместе со Снейпом из клетки мантикоры.

Пещера был хорошо озарена отсветами и сполохами огня — посреди комнаты располагалась огромная жаровня, наполовину зарытая в песок.

Это было большое помещение, примерно сто футов на пятьдесят, стены которого были отделаны грубым камнем вулканического происхождения. Потолок покоился на колоннах, также высеченных из плохо обработанного камня. Гермиона заметила примитивные рисунки на стенах, но ее внимание вновь было привлечено людьми, танцевавшими вокруг жаровни.

Посвященные собрались вокруг огня, танцевали и крутились, охваченные его жаром, освещенные всполохами. Гермиона завороженно наблюдала за тем, как их движения становились все более безумными. Музыка подчиняла и увлекала их. Они были почти полностью раздеты, если не считать нескольких лоскутков материи и шкур животных, их тела были раскрашены в различные цвета, и каждый из них держал в руке тонкий жезл. Стон, переходящий в вой, заполнил пещеру.

Барабанный ритм ускорился и зазвучал громче и, следуя, подчиняясь ему, танцоры задвигались еще быстрее.

С каждой минутой танец становился более чувственным и более затягивающим. Посвященные кружились, все плотнее прижимаясь друг к другу. Раньше Гермионе приходилось проводить исследование и писать статью об исступленном безумии, сопровождавшем подобные ритуалы, но реальность оказалась далека от теории.

Гермиона была очарована и в то же время напугана. Возможность так забыться в танце, утратить над собой контроль подобным образом с одной стороны казалась очень привлекательной, а с другой — абсолютно неприемлемой. Наблюдая за фигурами, извивающимися вокруг огня, Гермиона невольно вспомнила последний раз, когда она отдалась на воле чувств и кто был в этом виноват.

И опять мысли о Северусе заняли центральное место.

Гермиона безжалостно подавила их и запрятала подальше.

Казалось, что никто не заметил ее, неловко прижавшуюся к шершавой каменной стене. Инстинктивно она втиснулась в небольшую нишу, продолжая осматривать помещение, надеясь найти выход. На какое-то мгновение танцующие расступились, и Гермиона увидела небольшое возвышение в дальнем углу комнаты. Посередине стоял изысканный диван, на котором на мягких подушках возлежало существо, окруженное группой людей.

Танцующие опять сомкнулись, и группа людей пропала из виду. Гермиона продолжала осматривать помещение в надежде понять, где и что располагалось, все так же пытаясь унять колотящееся сердце и как-то разобраться в окружающей обстановке. Гермионе показалось, что помимо жаровни в центре пещеры и возвышения в дальнем углу она смогла разобрать очертания клеток, расположенных в стороне от помоста. Было невозможно разглядеть, что в них находилось, но Гермиона была уверена, что так кто-то был. Внутри двигались темные силуэты. Люди? Животные? Гермиона понятия на имела.