Шальная звезда Алёшки Розума

* * *

Погоня отстала очень быстро. В сущности, добежав до жиденького перелеска на берегу неширокой речки, тускло блестевшей в свете луны, и оглянувшись, Матеуш никого позади не увидел. Не то забияки не сообразили, в какую сторону скрылись беглецы, не то поленились лезть через изгородь, не то попросту утратили боевой задор, решив, что пить в корчме не в пример приятнее и веселее, чем лазать по тёмным закоулкам, каждый миг рискуя получить удар шпагой в живот.

Немного переведя дух, Матеуш обернулся к спутнику. Луна ещё не набрала сдобную округлость, походя на отбитую с одного края тарелку, но света давала уже достаточно, позволяя рассмотреть, наконец, юношу как следует. Тот оказался несколько ниже ростом и гораздо полнее — то-то и повис на заборе, будто портянка на тыне. Лицо, видно, ещё не свело знакомства с бритвой цирюльника — кожа казалась нежной и безо всякого намёка на растительность. Матеуш поморщился — мальчишка явно из породы изнеженных красавчиков, коих с лёгкостью можно рядить в любые наряды, хоть бы и дамские. Личико миловидное, круглое, румянец во всю щёку и глаза — большие, кажется, голубые — в темноте не разглядеть. Словом, облик у молодого человека был вовсе не бравый.

«Ему бы фижмы носить», — зло подумал Матеуш.

Отчего-то вид недоросля привёл в раздражение, и Годлевский нелюбезно буркнул:

— Дворянин, не умеющий держать шпагу, не достоин благородной крови своих предков!

Мальчишка виновато понурил голову, и Матеуш невольно смягчился.

— Однако при этом вы были достаточно храбры или, что вернее, безрассудны, чтобы остаться и помочь мне.

— Как же я мог вас бросить? — Голос у юнца был звонкий и совершенно не мужественный. — Вы же спасли меня. Даже не знаю, что бы я делал, ежели б не вы!

— Держите назад свой богатырский меч. — Он протянул клинок, и юноша, конфузясь, торопливо сунул его в ножны. — Как же вас занесло в этот разбойничий вертеп?

Тот вздохнул, отвёл глаза и не ответил. И тут Матеуш сообразил, что говорят они по-французски.

— Вы так хорошо знаете французский! Вы француз?

— О, нет, конечно! — Собеседник улыбнулся, сверкнув в темноте ровными зубами. — Просто у меня были замечательные наставники. Батюшка готовил меня к дипломатической карьере.

— Чего хотели от вас эти каторжники? Впрочем, можете не отвечать. И так понятно — ограбить. Как же так получилось, что ваш родитель, позаботившись дать хорошее образование, не научил вас главному — умению защитить свою жизнь?

— Батюшка седьмой год в могиле, — тихо ответил юноша и отвернулся.

И Матеуш ощутил невольную неловкость — ну что он напустился на мальчишку? Тот совсем ещё цыплёнок… Вполне мог сбежать, бросив его одного, но ведь не сбежал — остался и помог скрыться. Может, ему и впрямь негде было учиться фехтованию. Внезапно навалилась усталость — загудели ноги, натруженные целым днём, проведённым в седле, а в голодном желудке жалобно заскулило.

— И где я теперь, по вашей милости, должен ночевать? В лесу, на муравьиной куче? — сварливо проворчал он.

Мальчишка вызывал странные чувства — одновременно раздражение и желание защищать его.

— Нет-нет! Зачем же? — Тот, казалось, принял слова всерьёз. — На Соборной площади, возле дворца, есть вполне сносный герберг, я провожу вас туда. В нём и еда не в пример лучше, чем в этом кабаке.

От упоминания о еде в животе заурчало уже в полный голос. Делать было нечего, вернуться на постоялый двор Матеуш всё одно не мог, да и перспектива ночёвки на мешке с соломой, честно сказать, не слишком вдохновляла. Вот только конь его остался в корчме. Ладно, завтра поутру придётся прогуляться до кабака и забрать его… Он согласно кивнул и побрёл следом за своим странным спутником.

— Как вас зовут? — Матеуш вдруг сообразил, что они так и не познакомились.

Юноша на мгновение замялся и проговорил, чуть запнувшись:

— Ал-александр Шувалов.

И Матеуш чуть не присвистнул от удивления и радости. Александром Шуваловым, как он знал, звали одного из камер-юнкеров цесаревны Елизаветы.

— Антуан-Мишель Лебрё, — представился он. — Вы живёте в этом селе? Оно принадлежит вам?

— О нет! Это родовое имение Её Высочества цесаревны Елисавет Петровны, — пробормотал мальчишка, и Матеушу показалось, что он смутился.

— Вы служите при дворе Её Высочества?

— Да, сударь.

Герберг на площади против дворца и впрямь выглядел солиднее давешнего постоялого двора, во всяком случае запахи из распахнутой по летнему времени двери струились упоительные. Матеуш сглотнул голодную слюну и повернулся к спутнику. Мальчишка, нервно поглядывал вокруг, казалось, ему не терпится поскорее распрощаться, однако, поймав взгляд Матеуша, он напряжённо улыбнулся и поклонился с неожиданной грацией.

— Спасибо, сударь! Если бы не вы, туго бы мне пришлось… Даже не знаю, как отблагодарить вас.

— Учитесь фехтовать, месье Шувалов. Без шпаги дворянину никак. А что до благодарности… — Матеуш улыбнулся ему. — Мне бы очень хотелось быть представленным вашей госпоже. И вы сослужите мне большую службу, если сможете это устроить!