Феномен пропаганды

Ортопраксия

Теперь мы подошли к пониманию главного свойства пропаганды. Она как правило представляет собой манипуляцию, направленную на изменение мировоззрения, внушение чуждых идей, внушение иных представлений об отдельном событии или о мироустройстве в целом. Ее цель – заставить человека «поверить» в другую идею, стать сторонником другой доктрины, поменять точку зрения. Безусловно, это вполне интеллектуальная задача, иначе говоря, пропаганда – это дело веры, религии, мировоззрения. Если человек марксист по убеждениям, надо разрушить в нем веру в идеалы марксизма и сделать из него антимарксиста. Ну, и так далее. Для этого нужно использовать все механизмы психологической обработки, но также и воззвать к его разуму. Надо пытаться его переубедить, навязать другую идеологию, подавить волю, приучить к другим идеалам, заставить принять другую веру. Затем, когда его убеждения радикально изменятся, что станет понятно по тому, что и как он говорит, можно допустить его к действиям. Но, честно говоря, сегодня такой путь неприемлем. Полагать, что сейчас пропаганда делается теми же методами, что и 1850 годах, значит думать, что с середины девятнадцатого века человек никак не изменился, значит иметь на вооружении устаревшие методы и ничего не понимать в современной пропаганде. Сейчас основная цель пропаганды не столько изменить мировоззрение человека, сколько подтолкнуть его к действиям. Уже не важно, во что он верит, но важно заставить его действовать. Пусть у него не будет выбора, пусть он действует рефлекторно. Уже не так важно, какое у него мнение, достаточно, чтобы он поверил в легенду и был готов к активным действиям. Между прочим, стоит отметить, насколько современные методы исследования общественного мнения не способны по-настоящему оценить и измерить силу пропаганды. Мы вернемся к этому разговору, когда будем обсуждать эффекты пропаганды, так как просто спросить у человека, какие идеи он разделяет или во что он верит, вовсе не означает получить представление о его поведении, понять, к чему он готов, на какие поступки он может отважиться, а это именно то, к чему его побуждает современная пропаганда. Цель этой пропаганды – заставить человека действовать[48]. И добиться этого нужно быстро и наименьшими затратами. Поэтому обычно никто уже больше не обращается к его разуму, так как перестройка сознания – процесс долгий и не всегда приводит к задуманному результату, но только после психологической обработки можно заставить его сделать нужный поступок, а это в еще большей степени работа долгая и с неоднозначными последствиями. Очень редко бывает так, что человек, воодушевленный идеей, готов совершить поступок.

К тому же, если считать пропаганду, направленную на массу людей, интеллектуальной деятельностью, то это значит, что с каждым нужно будет вести беседу, а это немыслимо. Надо как минимум добиться интереса населения[49] к политике, причем необязательно речь идет об активном участии, оно может быть и пассивным, но в любом случае нельзя сводить пропаганду исключительно к формированию нужных взглядов. Если свести пропаганду к обработке общественного мнения в политической сфере, это значит существенно приуменьшить ее значение, так как, во-первых, политическая деятельность не сильно зависит от общественного мнения, только на треть, а во-вторых, от индивидуума требуется не только мнение; зато это полностью совпадает с либеральной концепцией, так как максимум, чего хотят либералы от гражданина – это изменить его мнение так, чтобы к выборам он был готов проголосовать за них. Такая позиция основана на заблуждении о суверенной воле народа, таким образом, роль пропаганды сводится к тому, чтобы эту волю, предположительно выражаемую посредством выборов, как-то изменить, склонить на свою сторону. Но вот чего либералы не могут понять, именно подключение пропаганды к механизму выборов делает ненужной либеральную демократию, т. к. речь не идет ни о правильном голосовании, ни о суверенной воле, пропаганда влияет только на факт участия в выборах. Благодаря пропаганде мы оказываемся одновременно и над, и под общественным мнением. Почему «над» – потому что изменить общественное мнение больше не является целью пропаганды и его можно просто игнорировать, почему «под» – потому что цель теперь – подтолкнуть к действию. Конечно, участие в выборах также бывает активным и пассивным: активным – если человек пришел на выборы, значит, удалось подтолкнуть его к действию, пассивным – если, подвергшись пропаганде, он хотя бы проявляет лояльность и поддерживает факт проведения выборов.

Кое-кто спросит, может, теперь уже можно говорить о формировании общественного мнения? Работа пропагандиста закончена? Разумеется, нет, – отвечу я. Мнение делает человека сторонним наблюдателем, он может, в конце концов, перейти к действиям, а может и не перейти, в то время как заставить его принять участие – гораздо более сложная задача. Болельщик футбольной команды сам не участвует в матче, физически не присутствует на поле, но он психологически и эмоционально поддерживает игроков, вселяет в них силы, подталкивает к победе, заставляет проявлять свои лучшие качества. Можно привести в пример и верующих в церкви во время мессы: хоть они и не читают проповеди, но они своим пассивным участием изменяют саму природу отправления религиозного культа. Эти два примера мы привели для того, чтобы дать понять, чего мы ждем от пассивного участия в выборах, организованного пропагандой (ни в коем случае мы не хотим сказать, что болельщики на стадионе и молящиеся в церкви – результат пропагандистской деятельности, просто приводим их для иллюстрации).

Речь идет о феномене более сильном, чем общественное мнение, так как любой пропагандист знает, насколько оно может быть непостоянным. Если пропагандист задастся целью на него повлиять, он столкнется с тем, что оно слишком быстро меняется, и каждый день можно начинать работу по новой. Другое дело – подтолкнуть к действию. Если пропаганда сработала, мы получаем нужный эффект в нужное время и в нужном направлении, не оставляя места для сомнений, дискуссий и выбора. В идеале добиться действия на уровне рефлекса, но речь не идет о механическом, заученном действии или об условном рефлексе, но хотелось бы, чтобы оно было таким же спонтанным и четким, как рефлекс, и вызывалось бы как ответ на внешний раздражитель. Короче говоря, такое действие не должно рождаться под действием размышлений и в результате поиска верного решения. Чтобы добиться эффективности пропагандистской деятельности надо замкнуть мысль на немедленную реакцию[50], надежнее всего в этом случае воздействовать на подсознание. Нельзя, чтобы человек почувствовал, что на него кто-то или что-то воздействует извне (это – одно из условий успешной пропаганды). Надо нащупать в подсознании тот островок или зону, что приводит в действие механизм, подталкивающий к конкретному ожидаемому действию (как, например, неосознанный мотив).

Мы доказали, таким образом, что цель пропаганды в современном понимании этого слова состоит в том, чтобы ее результатом стал поступок, действие, акция. Значит, если в классическом понимании пропагандистское воздействие должно привести человека, к примеру, к принятию православной веры, то современная, истинная пропаганда должна заставить его исполнять православные обряды, не задумываясь над тем, какие ценности несет в себе христианская религия, в чем суть православной веры, в чем отличия от католической, т. е. его участие в обрядах неосознанно и не представляет собой желаемое им действие, он не ищет в них смысл и высшее предназначение, это то – что предполагал добиться от него оператор-пропагандист. Именно он задумал эти действия – как цель, и он с помощью имеющихся у него пропагандистских инструментов манипулирует человеком, заставляя его совершать те или иные поступки. Мы тут имеем дело с частным случаем более общей проблемы нашего общества, о которой я уже писал ранее в своих работах[51], а именно: отделение мыслительного процесса от действия и поступков. Да, именно так: мы живем в такое странное время, когда неосознанно, но в то же время систематически, тот, кто в нашем обществе в состоянии размышлять, не может действовать самостоятельно, он должен перепоручить это какому-либо посреднику или вообще лишен возможности что-нибудь делать, а тот, кто действует, не может заранее обдумать свои деяния то ли из-за нехватки времени, т. к. он постоянно занят разными делами, то ли потому, что так устроено наше общество: он обязан поручить акт осмысления другому. То же разделение мышления и способности действовать сидит и внутри каждого человека, поскольку только в период досуга он может позволить себе задуматься, заняться самообразованием, познать самого себя, подумать, что ему лучше подходит в жизни, в то время, как в рабочее время он подчиняется общей дисциплине, выполняет план в коллективе, где функции распределены между сотрудниками и ему полагается механически выполнять свою работу, хотя мыслями он может быть далеко.

Пропаганда действует по той же схеме: хоть она и не уничтожает личность как таковую и оставляет человеку зону свободной мысли, но только не в том, что касается политики и социума, тут-то как раз все уже определено для него, общий план действий и положений, за рамки которых он не должен выходить. Пусть он думает что угодно в своей приватной зоне, но действовать в социальной сфере он должен так, как предписано. Он может внутренне придерживаться каких угодно политических взглядов, до действовать он может так, как дóлжно, пусть это даже будет находиться в противоречии с тем, что он думает на самом деле. В таком случае для пропаганды сделать такой вираж вовсе не затруднительно, есть средства заставить человека действовать как надо и вне связи с его истинными убеждениями. Современная психология имеет доказательство того, что поведение человека не обязательно обусловлено его убеждениями[52], а также далеко не всегда обнаруживается связь между здравым смыслом и поступками. Этим и пользуется пропаганда, ориентируя свое влияние на фанатиков и бунтарей, оставляя в стороне здравомыслящих и мудрых.

Тут-то и возникает вопрос об организации. Ведь фанатиков опасно предоставить самим себе, их нельзя оставлять без присмотра. Задуманное пропагандистом действие, которое планируется доверить фанатикам, не может быть индивидуально, оно планируется как коллективный демарш. Пропаганда не должна рассчитывать на множество индивидуальных точек зрения и конвергенцию условных рефлексов, она бессмысленна в такой ситуации. Ей нужна Система, координацию действий она может осуществлять посредством организации. Стоит заметить также, что действие – это только начало, точка отсчета, в рамках которой и благодаря которой пропаганда постепенно развивается и превращает фанатика в активного борца[53]. А без этого психологическое влияние не может гарантировать, что действие пропаганды будет в равной мере распространяться на всех и всех приведет к одинаковому действию. Фанатик должен получить однозначный импульс, чтобы ответить на него определенной реакцией. Так из него делают в психологическом смысле этого слова религиозного фаната: он без размышлений исполняет то, что требует от него Система, к которой он принадлежит теперь до конца своей жизни. Одно действие влечет за собой цепочку взаимосвязанных действий и так обеспечивается длительный эффект пропаганды, хотя это – не единственное, что в наши дни от нее требуется.