Феномен пропаганды

Необходимость пропаганды в демократическом обществе

С этим можно поспорить, но, вне всякого сомнения, это так: в ситуации, в которой сегодня оказалась демократия, ей не обойтись без пропаганды.[295] Надо признать, что пропаганда, та, что ведется не от имени государства, а в частном секторе, неразрывно связана с демократией. Исторически сложилось так, что там, где устанавливается демократический режим, под разными формами появляется и пропаганда. Этого невозможно избежать, так как демократия по природе своей предполагает обращение к общественному мнению в условиях конкуренции между разными партиями. Эти политические партии, чтобы добраться до власти, вынуждены в поисках избирателя использовать пропаганду[296].

Напомним также о том, что массы, призванные вершить историю именно благодаря установлению демократических порядков, управляемы и направляемы с помощью пропаганды. Именно так власть защищает себя от посягательств со стороны частных интересов и антидемократических партий. Этот факт достоин того, чтобы подробно проанализировать, почему осуществляемая с широчайшим размахом современная пропаганда обязана своим возникновением и своим существованием демократическому строю. Во время войны 1914 года впервые в политических целях были использованы рекламные возможности СМИ, а также наблюдались попытки найти более эффективные методы психологического воздействия: на фоне весьма посредственных средств влияния на массы со стороны Германии, методы, используемые французской, английской и американской сторонами, стали мощным стимулом развития пропаганды. Следует добавить к этому ленинскую пропаганду, бесспорно демократическую на первых этапах, которая внесла свой заметный вклад, доведя практически до совершенства технологии работы с населением. Итак, вопреки тому, что некоторые пытаются утверждать, вовсе не авторитарные режимы в первую очередь заинтересованы в подобных методах управления массами, хотя, конечно, со временем и они прибегли к подобной практике, буквально не зная меры[297]. Это утверждение заставляет задуматься о том, какое отношение к демократии имеет пропаганда в наше время.

Совершенно очевидно, что между процедурами пропаганды и основными принципами демократии – особенно в том, что касается концепции человека, наблюдается явное противоречие. Понятие «человек разумный» с точки зрения демократии подразумевает, что он существует, подчиняясь рассудочной деятельности, умеет владеть своими страстями и познает мир в опоре на научные доказательства, способен делать свободный выбор между добром и злом, но как же все это связать с тайными техниками обработки сознания, внушением мифов, обращением к подсознательным инстинктам, иррациональному поведению и прочими технологиями, широко используемыми пропагандой?

Тем не менее, это легко объяснимо, если забыть о священных принципах демократии и спуститься до уровня необходимости, продиктованной текущей ситуацией. Даже если мы до сих пор говорили о том, как внутри демократического государства действует одна, или несколько, или много разных пропаганд, что совершенно естественно и даже необходимо, и нисколько не противоречит существующему демократическому строю, то совершенно непонятно, зачем пропаганда во внешних отношениях. Здесь ситуация в корне иная. Логика подсказывает, что демократическое государство должно выставлять себя напоказ в качестве глашатая общественного мнения от имени всей нации, объединенной демократической идеей, и делать вид, что народ сплочен в едином порыве демонстрируя верность идее, а это довольно затруднительно, так как не соответствует достоверному образу демократического государства. Кроме того, есть свидетельства, что имеет место постоянное идейное противостояние, если не сказать война. С тех пор, как некоторые государства провозгласили себя демократическими, войны возникают то тут, то там, и тому есть множество примеров, но объяснить этот факт очень трудно. А еще сложнее доказать, что эти режимы предпринимают усилия, чтобы установить прочный мир, и вовсе не готовятся к войне. Я слышу возражения, дескать, экономические и социальные условия диктуют демократиям эту необходимость, провоцируют их на постоянные и разного рода конфликты, что сами по себе они вполне миролюбивы и органически благопристойны, их к этому volens nolens вынуждают злые силы, они и так с трудом приспосабливаются к условиям холодной войны, идущей пока еще на уровне психологического противостояния.

Есть еще один фактор, неумолимую подталкивающий демократию к использованию пропаганды, а именно: инертность некоторых установок демократической теории.

Неуклонная вера во всепобеждающую силу истины связана с верой в силу прогресса и составляет часть этой идеологии. Демократии живут в твердой уверенности, что даже если на какое-то время истину можно прикрыть, завуалировать, спрятать, в конечном итоге она все равно восторжествует, ибо истина несет в себе взрывную силу и способна распространяться вокруг сама по себе, что даже если ей, как и хорошему вину, нужно время, чтобы созреть, то все равно все закончится тем, что ложь будет повержена и правда восторжествует. Следует подчеркнуть, что речь идет об истине в идеологическом смысле, а это всегда чревато тем, что именно она определяет ход истории, потому она умеет навязать себя истории. В этом представлении есть зачатки здравого смысла, но оно представляло собой (и так будет всегда) полную противоположность очень распространенной сегодня точки зрения, порожденной, кстати, марксистской идеологией, о том, что история и есть правда. Доказательство на основании исторического факта сегодня признается как главное доказательство. Тот, кому удалось оправдаться перед историей, тот и прав. Но что такое «оправдаться», когда мы говорим об истории? Значит ли это победить, выжить, одержать верх, доказать свою силу? Если перенести ситуацию в сегодняшний день: тот, кто оказывается эффективнее других, значит, тот и является носителем истины. Истина сама по себе не обладает содержанием, она приобретает его по мере того, как история ее наполняет действием. Истина обретает реальные очертания, когда история очерчивает ее контур. Мы легко можем видеть отношения между этими двумя позициями, а также насколько просто перейти от одной – к другой (каким бы опасным ни был такой переход), так как, если верно утверждение о том, что истина обладает имманентно присущей ей силой побеждать, не случайно ведь говорят, что истина восторжествует несмотря ни на что, а значит, верно и обратное: то, что торжествует и празднует победу, то и есть истина. Но, – и это надо иметь в виду, так как именно здесь кроется роковое заблуждение, последствия этих двух позиций совершенно противоположны!

Представление о том, что демократия непременно победит, так как она и есть истина, – приводит к тому, что возникает непогрешимое убеждение, что достаточно просто быть демократичным, и все устроится само собой, что в недрах режимов, угнетающих свободу народов, зародится и расцветет пышным цветом идея демократии, надо только немного подождать, свято веря при этом в торжество человеческого разума. В какое искреннее изумление, граничащее со ступором, каждый раз впадают демократы, особенно англо-саксонские, когда замечают, что человеческий разум выбирает иной путь и что ход истории непредсказуем. Лучше всего в такой ситуации подходит оправдание типа: «Это потому, что они не были знакомы с демократической реальностью, поэтому они и выбрали не то, что полагалось». Даже здесь мы наблюдаем святую веру в непогрешимость истины. Как же можно не замечать очевидное! Мы, разумеется, не пытаемся сформулировать всеобщий закон об истине, нам достаточно отречься от признания всеобщим утверждения о том, что истина всегда торжествует просто потому, что она – истина. Хотя мы не исключаем, конечно, что в определенные исторические периоды или по отношению к определенным истинам это работает. Мы не хотим обобщать то, что не подлежит обобщению. История доказывает, что даже настоящая истина может быть так ловко закамуфлирована, что ее почти не видно, а в некоторые исторические периоды самая наглая ложь приобретает невообразимую силу и власть, как будто она и есть истина.

Но даже если так иногда случается, что истина торжествует, делает ли она это сама, без посторонней помощи? Помните вечные истины, которые Антигона взялась защищать перед Креонтом? Осталась бы в истории ее победа, не окажись под рукой Софокла?!

В настоящее время уверенность в том, что демократия – лучшее, что могло произойти с человечеством, или, по крайней мере, попытки своим примером всех в этом убедить сталкиваются с пропагандой, которая не использует ее пример в качестве доказательства, а действует совсем другими методами. Однако современные люди, похоже, теперь воспринимают за реальность только те факты и доказательства, которые им предоставляет пропаганда. Теперь только она, зная все признаки, симптомы и характеристики истины, в состоянии ее разработать, изложить и в таком виде предложить человечеству.

Ничто, кроме пропаганды в глазах современного человека не в силах сотворить истины, что означает, что истина без пропаганды уже не имеет ни силы, ни влияния, ни смысла, ни права на существование. Безусловно, это – вызов демократиям исключительной важности, так как, утратив веру в истину как таковую, они обращаются к методам самой обычной пропаганды. Без этой веры, если учесть тенденции современной цивилизации, демократические народы проиграют войну, идущую в этом направлении.