Дело кремлевских врачей: как готовилось убийство Сталина

КТО БЫЛ ЗАИНТЕРЕСОВАН В УСТРАНЕНИИ АБАКУМОВА?

Почему Абакумов был уволен так сразу, практически без разбирательства? Причина проста — к середине 1951 г., наверное, не было ни одного члена Политбюро, у которого не было оснований, мягко говоря, не любить руководителя МГБ. В устранении Абакумова были заинтересованы сразу четыре самых влиятельных члена Политбюро: Булганин, Маленков, Берия и Хрущев.

В 1949 г. после Кузнецова, как я покажу ниже, именно Булганин был, скорее всего, назначен со стороны правительства как общий куратор силовых структур и стал ответственным за МГБ. Булганин, видимо, был недоволен тем, что Абакумов его ни в грош не ставит и все делает самостоятельно. Булганину хотелось иметь послушного министра МГБ.

Для Хрущева Абакумов был опасным свидетелем, хорошо знавшим его роль в репрессиях на Украине. Если предположить, что Хрущев был участником или человеком, по словам Мухина, «прислонившимся» к Ленинградской группе, тогда выходит, что Хрущев мог желать отомстить Абакумову за их расстрел.

Как пишет Мухин, отношение Берия к Абакумову (тот был его бывшим подчиненным), неизвестно, но, судя по дальнейшему, назначение Абакумова на должность министра МГБ не было инициативой Лаврентия Павловича, «поскольку практически немедленно между первым заместителем Предсовмина Берия и министром МГБ начались трения. Большими они быть не могли, так как Берия за силовые структуры страны не отвечал, а разведку и контрразведку по атомному проекту вели отделы МГБ под его непосредственным руководством. Тем не менее, историки собрали такие примечательные факты. Берия, помимо того, что был маршалом СССР, был и последним, кто имел персональное звание народного комиссара госбезопасности, которое тоже соответствовало маршальскому. Поэтому в здании МГБ ему полагался кабинет. Но Абакумов распорядился убрать из кабинета Берия секретаря, а в кабинете прекратить делать уборку.

Разумеется, Берия перестал приезжать в этот кабинет и когда, после его убийства, в этот кабинет зашли, чтобы сделать обыск, то нашли его весь заросшим паутиной. Вот такая со стороны Абакумова мелкая, но характерная пакость… Когда же после убийства Берия Абакумова обвинили в том, что он тоже член «банды Берия», то возмущенный Абакумов пытался напомнить всем, что они с Берия были врагами до такой степени, что Берия даже ни разу не пригласил его на свои застолья, которые с грузинским радушием он устраивал для своих товарищей по правительству и ЦК… Для Абакумова Берия был хотя и посторонний, но очень высокий начальник. Ну зачем на пустом месте нужно было с ним враждовать?» Далее. Заняв пост министра МГБ, Абакумов выдавил из МГБ выдвиженцев Берия.

Уже после смерти Сталина Абакумов на допросе показал, что отношения у них с Берия «были чисто служебные, официальные и ничего другого». Между тем, в письмах Абакумов называл Берия «самым близким человеком». Похожие фразы читатель может найти в так называемых письмах Берия из тюрьмы. Чувствуется похожесть стилей в изготовлении фальшивок.

Распространяются слухи, что будто бы Абакумов через Саркисова, начальника охраны Берия, собирал сведения о любовных похождениях Берия. Однако бывший заместитель Абакумова М.М. Зарубин вспоминал, что у Абакумова скоро интерес к этим материалам пропал. Он приказал: «Ты больше не бери у Саркисова это дерьмо». Видимо, в сведениях Саркисова содержались одни фантазии.

Абакумова не любил и Маленков. «Авиационное дело» испортило отношения Абакумова с секретарем ЦК Маленковым. Абакумов смог доказать, что Маленков прекрасно знал о сокрытии неполадок в авиапромышленности. Результаты расследования органов госбезопасности были доложены Сталину, ему стало известно о личных недоработках Маленкова, курировавшего в годы войны Авиапром, а посему Маленков в 1946 году был вынужден провести несколько месяцев на партийной работе в Средней Азии… Можно предположить, что Маленков хотел отомстить Абакумову за дело Авиапрома.

По свидетельству генерала Судоплатова, который в 1951 году возглавлял в МГБ особое «Бюро Љ 1» по диверсионной работе за границей, «…Маленков и Берия, несомненно, стремились устранить Абакумова, и оба были готовы для достижения своей цели использовать любые средства». Будто бы после смерти Сталина от Абакумова пытались добиться показаний, о том, что он, расследуя «дело авиаторов», «копал» под Маленкова. Наконец, Столяров утверждает, что впоследствии Маленков сказал в узком кругу: «Я избавил Вас от Абакумова». Итак, есть все основания утверждать, что Маленков имел зуб на Абакумова и, скорее всего, сделал все возможное, чтобы его убрать.

От Абакумова досталось даже сверхосторожному Молотову, у которого, как я уже писал, в 1949 году была осуждена к ссылке жена П. Жемчужина. Хотя, разумеется, отнюдь не Абакумов принимал решение об аресте супруги члена Политбюро, еще до революции работавшего с самим Лениным. Однако руку к высылке жены Молотова Абакумов все же приложил.

Абакумов задел и Микояна. Весной 1943 г. была вскрыта подпольная организация фашистского толка среди детей кремлевских жителей. «Фюрером» ее был сын наркома авиапромышленности Шахурина, членами организации два сына члена Политбюро Микояна, сын генерал-майора Хмельницкого и т. д. Детки изучали «Майн Кампф», имели и оружие. Организация была открыта, когда «фюрер» от несчастной любви застрелил свою школьную пассию и застрелился сам. Было членам этой организации по 13–15 лет. Тем не менее, все были арестованы (уголовная ответственность наступала в то время с 12 лет), полгода провели в тюрьме, а затем были сосланы в Сибирь и Среднюю Азию. Кроме В. Микояна, который отпросился к братьям на фронт (два старших сына Микояна были летчиками).

Абакумов испортил отношения и с армией. Во времена министра Абакумова досталось не только маршалу Г. Жукову и его окружению, но и командованию ВМФ, ВВС, руководству авиационной промышленности. Именно по команде Абакумов 5 января 1948 г. чекисты провели негласный обыск на квартире маршала Жукова и обнаружили там массу барахла. Абакумов арестовал генералов, близких к Жукову в Германии, по обвинениям, которые вначале казались аполитическими: растрата фондов и вывоз (для себя) ценностей, мебели, картин и драгоценностей из Германии и Австрии. 3 января 1947 г. Абакумов направил Сталину донесение, где сообщал об антисоветских разговорах генералов Рыбалченко и Гордова. В 1950 г. их расстреляли, а в 1956 г. реабилитировали.

В то же время Абакумов арестовал группу советских генералов, героев войны, Героев Советского Союза, которые сидят на пенсии в свои еще молодые годы и от недовольства своим положением ведут между собой организационные переговоры о том, что хорошо бы Сталина заменить на Жукова. Ни о каком терроре никто из этих генералов и словом не обмолвился. Тем не менее, Абакумов организовал следствие, нашел доказательства, и суд приговорил этих генералов к расстрелу. 20 октября 1949 года Абакумов направил Сталину докладную записку об «использовании служебного положения в целях личного обогащения» маршалом Василием Соколовским. В записке рассказывалось, как Соколовский, который в тот момент был главнокомандующим группы советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ), и начальник тыла ГСОВГ генерал-полковник Шебунин организовали в районе 46-го километра Дмитровского шоссе под Москвой строительство индивидуальных дач «большой стоимости». Строительные средства и материалы были взяты со складов ГСОВГ. «Кроме того, — писал Абакумов, — значительное количество материалов было заготовлено в немецкой строительной конторе земли Бранденбург и доставлено в Москву на строительство дач. Туда же было направлено 400 военнослужащих и 200 военнопленных немцев, привезенных из Германии… В архитектурном оформлении дачи Соколовского используется военнопленный немец, бывший видный берлинский архитектор Карл Браун».

Далее говорилось, что Соколовский незаконно увеличил свой участок с 2,8 га до 3,8 га, построил двухэтажный дом площадью 306 кв. м и двухэтажный дом с гаражом площадью 135 кв. м, ряд надворных построек, заложил фруктовый сад на целом гектаре, установил металлическую изгородь, вывезенную из Германии, разместил в доме немецкие мебель, люстры, рояли, и оставил в личном пользовании при переводе из Германии в Москву десять автомобилей.

«Следует отметить, — сообщал Абакумов вождю, — что на строительстве дач сложились своеобразные отношения между «застройщиками» и военнопленными. Эти отношения роняют достоинство советских генералов. Так, Шебунин лично договаривается с немцами о выполнении работ из стройматериалов самих пленных. Немцы воруют материалы у конторы индивидуального строительства N331 Главвоенстроя и переносят их на дачи Соколовского, Шебунина и других генералов, где получают за это деньги наличными».

Абакумов враждовал и с другими силовиками. Например, между В.С.Абакумовым и первым заместителем министра МВД И.А.Серовым были враждебные отношения, не составлявшие тайны для окружающих. Они без устали катили бочки друг на друга. Серов Иван Александрович, будущий глава КГБ, был во время войны представителем НКВД на фронте и в грабежах не отставал от Абакумова. Серов всегда не любил Абакумова. Об этом свидетельствует его письмо Сталину от 8 сентября 1946 г.

Уже 9 апреля 1947 года только что назначенный первым заместителем министра внутренних дел Серов со своим шефом, главой МВД СССР Кругловым направил записку Берия и Абакумову, где говорилось о безобразном поведении и грубости работников Главного управления охраны МГБ, одетых в милицейскую форму и расставленных на наружных постах на центральных, прилегающих к Кремлю улицах и правительственных трассах. оскорбился. Уже 10 апреля Абакумов направил Берии письмо: «Тов. Серов, — писал Абакумов, — известен своими провокационными выходками и склоками, которые он иногда допускает, поэтому пора положить конец этому и предупредить его».

Затем Абакумов взялся серьезно проверять родословную Серова. 28 января 1948 года он сообщил Сталину: «Бежанов дал показания о том, что Серов присваивал ценности и переправлял их в СССР». Бежанов рассказал о захваченных людьми Серова в Рейхсбанке при штурме Берлина мешках с деньгами. Германские рейхсмарки были пущены Серовым якобы на «оперативные расходы». В этом же письме Абакумов просил санкции на арест бывших начальников оперсекторов Саксонии и Берлина генералов С. А. Клепова и А. М. Сиднева и, помимо них, М. А. Хренкова — адъютанта Серова с ноября 1942 по август 1947 года. Сталин санкцию дал. Когда Серов по просьбе Ульбрихта, посадил в лагерь трех судей из контролируемых американцами секторов Берлина, то Абакумов рассказал об этом маршалу Жукову.

С другой стороны, Серов писал в своем письме Сталину о том, что «в тяжелые дни войны Абакумов выбирал девушек легкого поведения, водил их в гостиницу Москва».

24 февраля 1948 года Абакумов направил Сталину, Молотову и Кузнецову новое письмо, к которому приложил протокол допроса арестованного Хренкова. «Должен сказать, что Серов, будучи человеком падким к чужому добру, начал заниматься присвоением ценностей и имущества еще в период нахождения его в Польше», — говорил на следствии Хренков. В городе Лодзь имущество из особняка немецкого гауляйтера Серов отправил в Москву — целый вагон. Сопровождали вагон жена Серова и Хренков с бумагой от Серова о бестаможенном пропуске. В особняке гросс-адмирала Редера в Бабельсберге по приказанию Серова Хренков выломал мраморный камин. Камин установили на московской квартире Серова. Захваченные в подвале Рейхсбанка мешки с деньгами не были оприходованы, Серов и Сиднев бесконтрольно тратили их содержимое. Абакумов просил у Сталина санкцию на арест Л. С. Никитина, другого адъютанта Серова. Еще один сотрудник Серова, В. М. Тужлов, его секретарь, уже был арестован. Тужлов сообщил следствию много интересного о Серове: «В сентябре или октябре 1946 года, когда оперативные секторы МВД Германии передавались в ведение МГБ, Серов затребовал к себе от Сиднева все записи по расходу германских марок, и затем эти записи по его же указанию были сожжены».