Дело кремлевских врачей: как готовилось убийство Сталина

ИСТОРИЯ БАЛКАНСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Известно, что основной болевой точкой советско-югославского конфликта стал вопрос о создании Балканской федерации. Федерация двух южнославянских народов Болгарии и Югославии в течение долгих десятилетий была мечтой либералов, социалистов и коммунистов. После прихода к власти в обеих странах коммунистов, казалось, что наконец пробил час для этого. Как Тито, так и болгарский партийный лидер Георгий Димитров были горячими сторонниками идеи федерации.

Однако суть вопроса о так называемой Балканской конфедерации была стара как мир — посредством ее Югославия и Болгария пытались решить свои территориальные проблемы. Для Болгарии основным был вопрос о возвращении Западной Фракии, причем Сталин поддерживал право Болгарии на территориальный выход к Эгейскому морю. С точки зрения Югославии, основной задачей являлось создание в Греции «политических условий», которые дали бы возможность объединить всех македонцев в составе югославской федерации. Федерация, возможно, разрешила бы проблему Македонии — этого маленького славянского народа со своим собственной культурой и языком, лишь очень, очень незначительно отличающимся от болгарского. Македонский народ (кстати, многие болгары считают его частью болгарского народа) после Второй балканской войны в 1913 г. оказался разорванным на болгарскую и югославскую части и с тех пор оставался яблоком раздора между обоими государствами.

С другой стороны, имелись нерешенные территориальные проблемы и между Болгарией и Югославией. По мнению Югославии, Пиринская Македония должна была быть присоединена к югославской Македонии. Однако вопрос о Пиринской Македонии был тесно увязан с проблемой так называемых «западных краев», которые сербы заняли (по Версальским договорам), главным образом, по стратегическим соображениям и были готовы вернуть их болгарам.

При этом в самой Болгарии не было единства в подходе к территориальной проблеме — часть болгарского партийного и государственного руководства (включая и часть оппозиции) была против ускоренного объединения Македонии на югославских условиях. Основным противником титоистской концепции южнославянского союза был Трайчо Костов, поскольку опасался, что в федерации, как предполагал Тито, Югославия станет доминирующим партнером. Это не оставалось незамеченным в Югославии. Так, в декабре 1946 г. югославское руководство подвергло резкой критике болгарских коммунистов за то, что в проекте конституции Болгарии македонцы не были упомянуты как национальное меньшинство, имеющее особый статус, что рассматривалось как нарушение достигнутой ранее договоренности о культурной автономии Пиринского края. Между тем македонский язык практически не отличается от болгарского.

В ноябре 1944 г. Тито направил в Софию своего ближайшего сотрудника Эдварда Карделя. Он предложил болгарам двухступенчатый план: немедленное объединение болгарской Пиринской Македонии с югославской Федеративной Республикой Македония, а также создание в Белграде смешанной комиссии для подготовки объединения обоих государств, причем Болгария должна была стать седьмой республикой нового федеративного южнославянского союза.

Болгария отклонила предложение Тито и выдвинула свой альтернативный план, в котором оба государства выступали как равноправные партнеры. О разногласиях было доложено Сталину, который выбрал югославский вариант. В декабре 1944 г. болгарская правительственная делегация, снабжённая соответствующими директивами, должна была отправиться в Белград, но за два часа до отъезда из Москвы пришло указание — отменить поездку. Как позднее объяснил Сталин Моше Пияди и болгарскому министру внутренних дел Антону Югову, англичане выступили против планов объединения и вместе с американцами заявили протест министру иностранных дел Молотову: Южнославянский Союз, как аргументировали свою точку зрения западные державы «был бы нарушением ялтинских соглашений о послевоенном устройстве Европы. Планы создания федерации пришлось отложить, но от них не отказались. Сталин весьма сдержанно относился и к пылким высказываниям некоторых руководителей о необходимости в скором будущем присоединить Югославию к СССР.

До лета 1945 г. вопрос о Балканской федерации рассматривался в Белграде и Софии в качестве второго этапа решения македонской проблемы. Но не Югославия и не Болгария определяли, кому и сколько прирезать территорий. Это решалось великими державами победителями и у каждой из них имелись свои интересы. В случае с Болгарией, Венгрией и Румынией СССР приходилось защищать, преодолевая сопротивление США и их союзников, интересы бывших германских сателлитов.

С самого основания, Коммунистическая Партия Албании (КПА) находилась под большим Иосипа Броза Тито, намеревавшегося после войны сформировать Балканскую федерацию, в которой Югославия доминировала бы, а Албания — вошла в её состав в качестве седьмой республики, получив Косово. Югославские эмиссары советовали албанским коммунистам ориентироваться на действия КПЮ и НОАЮ, в частности, в вопросах организации партизанской борьбы и сотрудничества с националистическими силами. Руководители КПА Энвер Ходжа и Кочи Дзодзе первоначально поддерживали эту линию и активно проводили её, что вызывало недовольство.

В январе 1946 г. В. Молотов заявил прибывшей в Москву правительственной делегации Болгарии, что необходимо подождать подходящего момента для решения как проблемы федерации, так и вопроса о подписании союзного договора с Югославией. Весной того же года член руководства Болгарии П. Тодоров в Белграде в разговоре с Тито поднял вопрос о федерации или конфедерации трех балканских стран — Болгарии, Югославии и Румынии, но в ответ услышал, что для Югославии сейчас эта проблема не стоит на первом месте. Предложенный П. Тодоровым в апреле вариант федерации (или конфедерации) предполагал подключение еще и Румынии (по ее инициативе), что также не устраивало югославов, не желавших, объединяясь с бывшими сателлитами, рисковать своими интересами на Парижской мирной конференции, где в центре обсуждения оказался вопрос об итало-югославской границе.

Это предложение также мешало намерениям Тито сделать Югославию главной в федерации. Действительно, включение Румынии существенно снижало бы роль самой Югославии в федерации. В то время также негативно Тито отнесся и к вопросу о договоре двух стран о дружбе, подчеркнув, что до заключения мирного договора с Болгарией подписание такого договора принесло бы вред.

В 1946 году Белград развернул шумную кампанию в защиту македонцев в греческой Македонии, возлагая вину за их преследование на греческие власти. В июле и августе, во время работы Потсдамской конференции, Югославия и Болгария усилили нападки на Грецию, обвиняя ее в провокациях на границах и гонениях на славян. Сталин не поддержал эту активность.

Подписание в феврале 1947 г. Объединенными нациями мирного договора с Болгарией вновь поставило в повестку дня вопрос о болгаро-югославском договоре о дружбе. Между тем Югославия продолжала оказывать давление на Болгарию, стремясь еще раз добиться от нее безусловного признания своих подходов к македонской проблеме. До этого Сталин предупредил и Белград, и Софию, что заключать договор можно будет только после снятия с Болгарии всех ограничений, связанных с мирным договором.

10 января 1947 г. в Париже были подписаны мирные договоры между СССР, США, Великобританией, Францией, с одной стороны, и Румынией, Италией, Болгарией, Венгрией и Финляндией — с другой, согласно которым: Болгария отказалась от Южной Добруджи в пользу Румынии и от притязаний на Югославскую Македонию.

В конце 1947 г. — начале 1948 г. Сталин снова поднял вопрос о создании Балканской федерации, объединяющей Югославию, Румынию, Болгарию и Албанию. Такая федерация, по его замыслу, должна была стать противовесом политике западных держав в отношении Балкан. КПЮ выступила и против этой идеи, подчеркивая, что балканские страны разделяют многие противоречия, а также уровень социально-экономического развития, национальные традиции. Но болгары и югославы действовали вопреки предупреждениям Сталина.

В июне 1947 г. болгарский лидер Георгий Димитров объявил в интервью лондонской газете «Daily Mail» о скором заключении Договора о Дружбе и взаимной помощи между Югославией и Болгарией, который «приведет к более тесному экономическому, культурному и общему сотрудничеству между обоими государствами». 30 июля и 1 августа 1947 г. И. Тито и Димитров на переговорах в Бледе согласовали основные положения договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи, о создании таможенного союза и о межгосударственном сотрудничестве.

Подробности Тито и Димитров объяснили в Белграде. 2 августа 1947 г. информация была опубликована в прессе и в словенском городе Бледе состоялось торжественное подписание Договора. Его экономические статьи предусматривали подготовку таможенного Союза и координирование экономических планов в обоих государствах. В секретном приложении, которое было впервые опубликовано после разрыва Сталина с Тито, говорилось, что Югославия и Болгария готовы объединиться в единое государство: Союз южнославянских народных республик.» Сделано это было без предварительных консультаций с Москвой.

Реакция Сталина была однозначна — нельзя играть с огнем. Спустя две недели после встречи в Бледе Сталин через советского посла в Югославии А. Лаврентьева направил телеграмму Тито, в которой говорилось, что оба правительства допустили ошибку, «заключив пакт… несмотря на предупреждение Советского правительства»… своей торопливостью оба правительства облегчили дело реакционных англо-американских элементов, дав им лишний повод усилить военную интервенцию в греческие и турецкие дела против Югославии и Болгарии».

Он знал, что говорил. Еще 17 июля 1947 г. госсекретарь США Дж. Маршалл сообщил министру обороны о том, что американские войска должны быть готовы оказать помощь греческой армии. В конце октября Совет национальной безопасности США рекомендовал направить в страну дополнительно 90 военных советников для усиления боеспособности греческой армии, а 4 ноября Трумэн одобрил эти рекомендации и секретно информировал об этом руководство конгресса.

27 ноября 1947 г., при подписании Договора о дружбе, Югославия и Болгария заключили соглашение о таможенном союзе, не поставив предварительно Сталина в известность. Действительно, в ноябре 1947 во время церемонии ратификации в Софии Тито заявил совершенно открыто: «Сотрудничество между обоими нашими государствами должно быть настолько всеобщим, настолько тесным, что создание федерации станет всего лишь формальностью. Мы создадим большой и сильный Южнославянский Союз, который сможет противостоять любому натиску.

Для Тито и Димитрова Союз был только первым шагом к Федерации всех народных республик. 17 января 1948 г. Димитров заявил на пресс-конференции в Бухаресте, где он обсуждал с вождем партии Георгиу — Дежем планы румыно-болгарского таможенного союза: «Что касается проблемы Федерации, то в Румынии и в Болгарии, Югославии, Албании, в Чехословакии, в Польше, Венгрии, возможно в Греции, наши народы могут сами принять решение. Именно они решат создавать Федерацию или Конфедерацию, где и как это должно осуществиться.» Обратите внимание на слово Греция. Именно здесь, как говорил Горбачев, «собака порылась».