Дело кремлевских врачей: как готовилось убийство Сталина

РАССТРЕЛ АБАКУМОВА

Дело Абакумова слушалось на выездном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР в Ленинграде 12–19 декабря 1954 г. В своей заключительной речи на суде 19 декабря 1954 г. Абакумов заявил, что он (Абакумов) никогда не председательствовал в Особом совещании. Абакумов был признан виновным 19 декабря 1954 г. Абакумов был приговорен к расстрелу. Были расстреляны Леонов, Комаров и Лихачев. Видимо, заметались следы о тогдашнем кураторе «органов».

Выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР установила: «Подсудимый Абакумов, будучи выдвинутым Берией (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: ложь!) на пост министра Госбезопасности СССР, является прямым соучастником преступной заговорщицкой группы, выполнял вражеские задания Берии (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: не было никаких вражеских заданий, так как Берия был соратником Сталина и выполнял именно его замыслы). Совершая такие тяжкие преступления, как и Берия, Абакумов встал на путь авантюр и политических провокаций (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: ни одного примера провокаций и авантюр нет. Видимо, это намек на Ленинградское дело). Абакумов фабриковал дела на отдельных работников партийного, советского аппарата и представителей советской интеллигенции (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: видимо, это намек на дело ЕАК, но ведь Абакумов его всячески тормозил. Его раскрутил вновь Рюмин), затем арестовывали этих лиц и, применяя запрещенные советским законом преступные методы следствия (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: эти методы ни в какое сравнение не идут с методами, которые применялись в бытность Игнатьева министром ГБ), вместе со своими сообщниками Леоновым, Комаровым, Лихачевым (МОЙ КОММЕНТАРИЙ; обратите внимание — нет ни одного лица с еврейской фамилией) добивался от арестованных вымышленных показаний с признанием вины в тяжелых государственных преступлениях (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: но нет таких преступлений, как показали дальнейшие расследования).»

В своей книге К. А. Столяров сообщает, что сразу же по окончании процесса над Абакумовым генеральный прокурор СССР Руденко позвонил из Ленинграда в Москву, рубленой фразой доложил Хрущеву о выполнении задания и спросил, можно ли закругляться… Во время этого телефонного разговора рядом с Руденко стоял Н. М. Поляков, тогда секретарь Военной коллегии Верховного суда СССР, у которого Столяров и узнал подробности. 19 декабря 1954 года Абакумов был расстрелян.

После победы демократов в России, дело Абакумова рассматривалось Верховным судом России, который пришел к выводу, что Абакумов в другие, проходившие по его делу, не виновны в измене Родине, терроризме и не являются участниками антигосударственного заговора. Бонапартизм Абакумова не был доказан. 17 декабря 1997 г. Президиум Верховного суда РФ постановил: определить Абакумову В.С… наказание в виде 25 лет заключения…

Итак, с одной стороны, Абакумов был обвинен в фабрикации судебных дел, в т. ч. «Ленинградского дела», назван «членом банды Берии». Поскольку никаких вражеских заданий Берия давать не мог, то данное обвинение пустословное. С другой стороны, Абакумова после его ареста, ещё при Сталине обвинили в совершенно противоположном — в том, что следователи МГБ под давлением Абакумова умышленно игнорировали связь обвиняемых по «ленинградскому делу» с иностранными разведками. Абакумову припомнили, что он будто бы говорил: «Какой тут может быть шпионаж, если все арестованные являлись руководящими партийными работниками и никто из них, кроме Капустина, с иностранцами не встречался». Если Абакумов мешал следствию по Ленинградскому делу, как считает Мухин, то его после убийства Берия Абакумова должны бы были освободить, однако его расстреляли.

Почему же тогда Абакумова расстреляли хрущевцы (этим словом я условно называю группировку, захватившую власть после убийства Берия — см. ниже). Первой версией может стать предположение, что они хотели убрать концы в воду после реабилитации участников Ленинградского дела. Абакумов не мог быть шпионом, так как без него удалось убить Сталина, а с ним не удавалось. Если же принять, что, как я предположил, раскрытие заговора ленинградской группы и доведение дела до конца было заслугой именно Абакумова, то после их реабилитации он и должен был быть наказан. Такая гипотеза хорошо объясняет оставление Абакумова в тюрьме после смерти Сталина и его расстрел после убийства Берия.

В целом же, возникает впечатление, что очень уж странное следствие было проведено по делу Абакумова. Вместо того, чтобы человека сразу расстрелять, как это сделали с ленинградцами, дело Абакумова при живом Сталине затянули на 2,5 года. Да и вообще за что расстрелян Абакумов совершенно не понятно. Точно также не понятно, за что его держали столько в тюрьме при Сталине, вместо того, чтобы просто уволить за воровство — единственное преступление, которое, видимо, можно было доказать.

Самое интересное, что Булганин был наиболее ярый и последовательный сторонник развенчивания культа личности Сталина: среди членов ПБ наиболее активен при обсуждении необходимости очернения Сталина на XX был именно Булганин. Он был наиболее активен в оклеветывании имени Сталина. Это видно и из бесед Этингера с Булганиным.

На заседание Президиума ЦК КПСС от 1 февраля 1956 г. Булганин говорил. «Партии сказать всю правду… Надо (показать С.М.), что Сталин из себя представляет, линию занять такую, чтобы не быть дураками. Состав ЦК XVII съезда ликвидировал. Не согласен с т. Молотовым, не согласен, что великий продолжатель. Можно и не говорить «продолжатель», и в докладе можно обойтись без этого. Серго. Не раздувать личность Сталина (в плакатах). Молотов сказал, что нельзя в докладе не сказать, что Сталин — великий продолжатель дела Ленина…»

В протоколах заседания Президиума ЦК КПСС от 8 февраля 1956 г. где обсуждались причины массовых репрессий, наиболее опять резко выступал Булганин. Вот краткие тезисы их выступлений. Маленков: «никакой борьбой с врагами не объяснишь, что перебили кадры», считал, что не надо делать доклада вообще.

Булганин: «… то, что вскрылось, мы не знали (он не был тогда еще в ПБ). Списки на 44 тыс. — невероятный факт. Ближе к правде. На два этапа роль Сталина разделить. Во втором этапе Сталин перестал быть марксистом. О деле Сванидзе говорит. Как сказать? На базе культа личности. Сталин и партия. Нельзя все приписывать Сталину». Отмечу, что Маленков, хотя и заявил, что «никакой борьбой с врагами не объяснишь, что перебили кадры», считал, что не надо делать доклада вообще. Молотов и Каганович заняли по этому вопросу промежуточную позицию.

По воспоминаниям посла Югославии в СССР, в мае 1956 г. в аэропортах Киева и Львова, через которые он летел в СССР и обратно, висели огромные портреты Сталина с позолотой. В обсуждении Сталина с югославским послом в марте апреле 1956 г. только одни Хрущев и Булганин его критиковали. Другие лидеры СССР уклонялись от обсуждения. Наконец, в июле 1957 г. как отмечал югославский посол в СССР, при обсуждении с ним (послом — С.М.) роли Сталина в марте-апреле 1956 г., а также 1 мая 1956 г. на приеме в честь праздника Хрущева поддержал в очернении Сталина в основном Булганин и частично Микоян. Остальные отмалчивались, уклонялись от обсуждения.

Самое интересное, что Булганин очернял Сталина даже после своей отставки. Это видно из бесед сына профессора Этингера (помните, того, который был доведен в тюрьме до смерти полковником Рюминым) с Булганиным. По словам Булганина, которые тот сказал сыну Этингена, Сталин был «бытовым и политическим антисемитом», хотя в его окружении и были такие евреи, как Каганович и Мехлис». Будто бы Сталин прямо сказал, что «каждый еврей в Советском Союзе — это националист, агент американской разведки. Еврейские националисты — а все они националисты — думают, что еврейскую нацию облагодетельствовали США. Вот почему они считают своим долгом помогать американским империалистам». И далее Сталин добавил: «Особенно много евреев-националистов среди врачей, деятелей науки, работников культуры». (Помните? Спустя много лет это было подтверждено публикацией дневника Малышева). Булганин сообщил сыну Этингера (если тот, конечно, не врет — С.М.), что в середине февраля 1953 года ему будто бы позвонил Сталин и дал указание подогнать к Москве и другим крупным центрам страны несколько сотен военных железнодорожных составов для организации высылки евреев в Сибирь и на Дальний Восток. При этом, по его словам, планировалось организовать крушения железнодорожных составов, «стихийные» нападения на поезда с евреями с тем, чтобы с частью из них расправиться еще в пути.

А ведь именно Сталин все сделал для стремительного возвышения довольно серой личности, каковой являлся Булганин. Как видим, Булганину было очень важно опорочить Сталина. Это говорит в пользу того, что он наиболее вероятный кандидат на роль помощника ЦРУ.

Если следовать логике нашей версии о роли ЦРУ в организации убийства Сталина, то совсем по-другому начинает видеться роль XX съезда КПСС. Зачем нужно было развенчивать Сталина, зачем Хрущев так «испачкал» имя Сталина на съезде? Официальная версия гласит, что сделано это было для того, чтобы покончить с прошлым, покончить с репрессиями. Но сам Хрущев был по горло запачкан своим участием в репрессиях и он не мог точно предсказать реакцию делегатов съезда, реакцию партии и в особенности того, как поведут себя его соратники в случае, если съезд выскажет недовольство докладом Хрущева. Зачем же тогда надо было так рисковать? Наша версия легко отвечает на этот вопрос, а для того, чтобы соскочить с крючка ЦРУ. Речь Хрущева на XX съезде легко объясняется, если принять, что тем самым он и Булганин пытались соскочить с крючка иностранной разведки. После XX съезда убийство Сталина и «расстрел» Берии воспринимались обществом в уже ином историческом контексте. Очернив Сталина в 1956 г. и убрав потом Булганина в 1958 г., Хрущев освобождался от свидетеля и соскакивал с крючка ЦРУ.

Очернение Сталина аукнулось в отношениях СССР с другими странами, особенно, странами социализма. Сразу после XX съезда начались будто бы крупные провалы советской внешней политики. Обострилась ситуация в Польше и Венгрии, осенью дошедшая до крупного политического кризиса в Польше и революции в Венгрии. СССР вел себя довольно сумбурно во время Суэцкого кризиса, прекратившегося отнюдь не из-за угроз Хрущёва ударить ракетами по Тель-Авиву и Лондону, а потому, что США не поддержали своих союзников (на угрозу же Хрущёва США тут же ответили, что тогда сами немедленно атакуют СССР). Поскольку Хрушев уже был независим от ЦРУ во время Карибского кризиса, он действовал резко и непредсказуемо. Все это свидетельствует о том, что, соскочив с крючка ЦРУ, Хрущев во внешней политике стал вести себя дерзко.