Феномен пропаганды

Пропаганда по своей природе всегда выливается в искажение фактов, предвзятое освещение событий и ложные толкования. Пропагандист начинает с оправдания своих поступков и параллельно осуждает действий противника. Но осуждение не просто по любому поводу, безосновательно или голословно[96]. Нельзя осуждать просто так за какое-либо злодеяние: смысл в том, чтобы осуждать за то, что сам намеревался сделать, за преступление, которое сам намеревался совершить. Тот, у кого есть намерение развязать войну, должен не просто на словах демонстрировать свое стремление к миру, но и осуждать противника в идеологической борьбе за то, что тот стремиться к войне. Тот, кто содержит концентрационные лагеря на своей территории, должен осуждать своего соседа за то, что он это делает. Тот, кто намеревается установить диктатуру, должен обвинять своих партнеров в диктаторских замашках…

Обвинения о плохих намерениях, которые кто-то выдвигает, обнаруживает его собственные недобрые стремления, но публика не может сразу этого понять, так как обвинитель ссылается на достоверные факты и убедительно разоблачает своего противника. Механизм, который здесь хорошо работает, основан на смещении обсуждения приводимых в доказательство реальных фактах в сторону рассуждений о моральной стороне проблемы, обсуждение их с этических позиций. Во время Суэцкого кризиса различия в намерениях Насера и франко-английской коалиции обнаружилась в различиях при интерпретации фактов двух пропагандистских планов с египетской стороны и со стороны прогрессивных сил, что доказывает, что правильно организованная пропаганда может привести к взаимопроникновению и даже к совпадению интерпретаций, несмотря на разность целей. В качестве примера можно вспомнить о событиях, которые происходили в Мюнхене, где между обеими сторонами произошло смешение в интерпретации фактов. Еще один удачный пример на эту тему мы находим в пропаганде FLN (Front de la Libération Nationale – Фронт Национального Освобождения, левая политическая партия, в годы войны за независимость в 1954 г. возглавлял национально-радикальное движение против Франции, далее – ФНО) во Франции и в пропагандистских речах Фиделя Кастро.

Второй элемент допустимой лжи, к которой прибегает пропагандист, и о чем нам следует здесь упомянуть, заключается в том, что он ни в коем случае не может разоблачать истинные намерения того, в чью пользу он ведет пропаганду. Пропаганда не должна проболтаться о настоящих планах правительства, обнародовать его секреты! Потому что с одной стороны в таком случае они окажутся в поле публичных дискуссий и столкновения различных мнений, что губительно отразится на кампании, а с другой, что еще опаснее, – эти планы станут известны оппозиции, и она сделает все возможное, чтобы их провалить. Пропаганда, напротив, должна служить ширмой для этих планов и истинных намерений.[97] Она как дымовая завеса до поры до времени скрывает маневры в ходе морских сражений. Настоящие баталии совершаются под покровом словесной шумихи, где и сосредоточено внимание широкой публики. Получается, что пропаганда сообщает населению как раз то, что делать никто не собирается, причем говорит это убедительно, словно это – чистая правда. Так говорят обычно о мире, об истинных ценностях, о социальной справедливости. Разумеется, нет необходимости объяснять, как именно к этому прийти, уточнять пункты реформ и называть точные сроки, иначе потом трудно будет объяснить расхождение между тем, что было обещано, и тем, что будет сделано. Хотя сравнивать обещанное и достигнутое можно только в том случае, если пропаганда относится к ближайшим событиям. Чтобы не рисковать, ей лучше придерживаться таких тем, как мораль, ценности, добрые намерения, короче, таких, к которым трудно подобрать повод для упрека. Но если чей-то зловредный ум вдруг и здесь найдет противоречие, все знают, как сделать так, чтобы это не стало достоянием общественности.

Итак, когда пропаганда заводит разговор об истинных ценностях, о всеобщем благе, о справедливости, о счастье, она лжет, равно как и тогда, когда занимается интерпретаций фактов, приводит красочные примеры, предлагает правильные формулировки. Но, напротив, она точна, когда приводит верные цифры или говорит о реальных событиях, надо только помнить, что она это делает для того, чтобы создать словесную завесу реально происходящему, или чтобы с их помощью доказать более глобальную ложь, внутри которой эти примеры реально существуют. Так в мае-июне 1957 года Хрущев громогласно заявил, что СССР догонит и перегонит Америку по производству продуктов питания. В качестве доказательства он привел реальные цифры, подтверждающие прирост сельскохозяйственной продукции за последние 10 лет. Отсюда он заключил, что к 1958 году в Союзе будет столько же сливочного масла, сколько в США, а в 1960 они догонят Америку по производству мяса. Но в реальности ни к 58, ни к 60 году этого не случилось. Экономисты предсказывали, что в лучшем случае его прогнозы сбудутся к 1975 году, но он поднял их на смех, вызвав одобрение со стороны своего окружения. Вот – пример того, как на реальных цифрах можно создать словесную ширму, интерпретируя реальность по-другому.

Феномен лжи, применяемой в толковании реальных фактов в чьих-либо интересах, позволяет объяснить многие случаи пропаганды. Так, к примеру, гитлеровская пропаганда научилась систематически использовать ложь как инструмент трансформации сознания у населения, манипулируя такими понятиями как общечеловеческие ценности, извращая общепринятые моральные устои и на этой основе деформировать и разрушать психику индивида. Можно сказать, что обман стал основным механизмом управления обществом, но не обычное вранье, оперирующее вымышленными цифрами или ложными фактами, а более глубокая ложь[98]. Сталинская пропаганда – явление того же порядка.

В противоположность предыдущим примерам, можно утверждать, что американская и ленинская пропаганда[99] основаны не на вранье, а на поисках правды, но с использованием похожих пропагандистских приемов, ради того, чтобы создать общую систему ложных представлений. Так, к примеру, когда США провозглашают себя вечным и единственным защитником свободы всегда, везде и повсюду, или когда СССР настаивает, что только он является истинным глашатаем настоящей демократии, – все это примеры создания системы ложных представлений. Единственно, что, как правило, тут речь не идет о специально организованной лжи для достижения скрытых целей, скорее всего – это своего рода вера, чистосердечное убеждение, пусть даже и искреннее заблуждение, приводящее к искаженному восприятию действительности, ложным толкованиям и далекой от реальности интерпретации фактов, потому что их вера нужна им для того, чтобы противостоять реакции, она для них – как компенсация расхождения реальности и действительности, как вуаль, скрывающая ту действительность, которую они не хотят замечать. Возможно, что США, представляя себя защитником либеральных свобод, на самом деле в это верят, а СССР, считая себя чемпионом в борьбе за демократию, искренне полагают, что так и есть. Их представления не лживы, а ложны и, отчасти, являются результатом их собственной пропаганды. Очевидно, что успех коммунистической пропаганды против капиталистической построена на разоблачении ложных представлений капитализма: утверждаемая коммунистической пропагандой «истина» заключалась в том, чтобы вскрыть противоречия буржуазного общества (семейные ценности, блага трудовой деятельности, свобода и демократия) на фоне реальных фактов из жизни этого общества (плохие условия жизни и труда пролетариата и пр.) Эти ценности ложны, потому что они нужны только для того, чтобы представить доказательства успеха[100]. Но и сам коммунистический режим создавал систему ложных ценностей того же порядка. Как раз этим и занимается пропаганда: снабжает систему ошибочной интерпретацией происходящего, извращает факты, распространяет ложные представления. Мы как раз и находимся на той стадии развития общества, когда на наших глазах ложь разрушает глобальные представления о мироустройстве, меняет менталитет, переворачивает с ног на голову традиционные ценности и понимание справедливости. Система ценностей формируется у индивида под влиянием общества, построенного на фальсификациях, вот почему не имеет смысла каждый раз выяснять, где истинное утверждение или интерпретация, а где ложь, так как уже вся система построена на ложных представлениях. Когда инструмент верификации испорчен, все показания уже неверны, они не отражают реальность. Как бы мы не пытались восстановить сегодня исторический ход событий, это уже никому не удастся, так как воззрения наши уже сформированы определенным образом под действием все той же пропаганды. Пусть бы даже мы поверили в искренность представлений США или СССР о своем предназначении в этом мире и убедили бы себя в том, что их слова и поступки идут от чистого сердца, но как только вокруг ложных представлений они выстраивают систему пропаганды, тут же рассеиваются их заверения в честности, вскрывается продуманность их поступков, становятся понятными и объяснимыми их сфальсифицированные ценности. Ложь раскрывается в глазах лгуна. Нельзя заниматься пропагандой от чистого сердца. Пропаганда обнажает мистификацию и в то же время держит нас в ежовых рукавицах, не позволяя вырваться из плена ложных представлений.

Проанализировав характер пропаганды, мы смогли подойти к ее определению. Разумеется, мы не претендуем на исчерпывающую дефиницию, уникальную и исключающую все другие. Нам просто надо зафиксировать идеи в более или менее определенном понятии. Итак, пропаганда представляет собой совокупность методов, используемых определенными лицами, с целью подтолкнуть массу психически однородных индивидуумов, входящих в состав некой группы, к активному или пассивному действию с помощью психологических манипуляций.