Дело кремлевских врачей: как готовилось убийство Сталина

Через десять дней, 13 ноября, Сталин снова вызвал к себе Игнатьева и его заместителей — Гоглидзе, Огольцова, Питовранова и Рясного. Рюмина среди них не было. На этот раз решение принимала вся «четверка» — Маленков, Берия, Булганин и Хрущев. Накачке был подвергнут Игнатьев. Бытует легенда, что на этой ноябрьской встрече со Сталиным и членами президиума Игнатьеву особенно досталось от Берия, после чего Игнатьев слег от инфаркта.

После удаления Рюмина всю следственную группу по «делу врачей» возглавил Гоглидзе, который также стал первым заместителем Игнатьева. 20 ноября 1952 года Гоглидзе и Огольцов снова поздно вечером были на приеме у Сталина в присутствии «четверки» партийных лидеров. Сталин в это время уже не вел в Кремле приемов и совещаний дольше одного часа. Иногда, как это было 22 ноября, собрав у себя в кабинете полный состав членов Бюро Президиума в десять часов вечера, он решал все вопросы в течение 25 минут.

15 декабря Игнатьев был вызван к Сталину с четырьмя его заместителями и провел там час. Видимо, Сталин выразил недовольство работой МГБ и лично Игнатьева. Это привело к сердечному приступу у самого шефа госбезопасности, и он оказался в больнице МГБ. 18 декабря Гоглидзе снова побывал в кабинете у Сталина, но уже без министра госбезопасности.

Итак, Сталин в начале 50-х годов отошел от текущих государственных дел, сохранив за собой всю полноту власти. Он был занят теорией. После XIX съезда он попытался вернуть себе ручное управление страной, что, видимо, и помогло ускорить развязку. Как-то Сталин заметил: «Другие заведующие, если у них есть между собой разногласия, стараются сначала согласовать между собой разногласия, а потом уже в согласованном виде довести до моего сведения. Даже если остаются не согласными друг с другом, все равно согласовывают на бумаге и приносят согласованное. А Вознесенский, если не согласен, не соглашается согласовывать на бумаге. Входит ко мне с возражениями, с разногласиями. Они понимают, что я не могу все знать, и хотят сделать из меня факсимиле. Я не могу все знать. Я обращаю внимание на разногласия, на возражения, разбираюсь, почему они возникли, в чем дело. А они прячут это от меня. Проголосуют и спрячут, чтоб я поставил факсимиле. Хотят сделать из меня факсимиле».