Шумерские ночи. Том 2

Так что маг отступил, оставаясь невидимкой. Сделал несколько шагов… и тут змееженщина резко повернула голову. Уставившись прямо на него, она поднялась еще выше, почти воспарила над землей… и указала на мага пальцем.

Креол ускорил шаг. Тварь то ли увидела его сквозь заклятие, то ли услышала звук шагов, то ли все-таки почуяла.

— Стой, — донесся холодный голос.

Против своей воли Креол замер. Тело будто обдало ледяной водой. Струясь на двух хвостах, змееженщина подползла вплотную… и Невидимость начала спадать. Креол почувствовал, как разрушается заклинание, ухватился за него, постарался влить как можно больше маны…

— Я тебя вижу, — разомкнулись уста змееженщины.

За бесполезностью Креол сбросил Невидимость сам и сжал покрепче жезл. Богиня она там или не богиня — он даст ей отпор. Она уж точно не из ануннаков, как Инанна, так что святотатством это не будет.

— Кто ты? — хрипло спросил маг.

— Я дочь гнева Кумарби, гонителя ануннаков, — сказала змееженщина. — Ты о нем слышал, смертный?

Вот теперь Креолу стало не по себе. Гнев Кумарби, сверженного прабога! Улликумми, прозванный Тифоном! Конечно, он слышал об этом чудовище!

Говорят, Тифон не уступал драконьей царице Тиамат. Его страшились сами боги — и только боги в конце концов его и одолели. Его похоронили под вулканом, но у него остались чудовищные дети. Прячась от глаз богов, они схоронились в укромных уголках сего мира, скрылись в горах и чащобах — и с одним из них Креол неожиданно для себя встретился.

— Слышал, — коротко ответил маг. — Я не враг твоего отца.

— Враг, ибо ты убил его внука.

— Он смешал мне разум, и я сделал то, что сделал. Прощения просить не стану, но выкуп заплатить готов.

— Выкуп?.. Какой может быть выкуп?.. Это вы, смертные, торгуете жизнью и смертью своих детей, потому что ваши жизни ничего не стоят. Вараннон был бесценен. Этого никогда не будет достаточно, но за его жизнь ты заплатишь своей.

Дочь Тифона перевела взгляд на труп, и ее глаза увлажнились.

— Он охотился на меня, я не мог знать, что он не просто змея, — проворчал Креол. — Но как хочешь.

И он швырнул Огненное Копье.

Лес озарило пламенной молнией. Длинные тени описали полукруг — и к небу поднялся разъяренный рев. Огонь растекся по чешуйчатой коже голубоватыми волнами.

Ее детеныша Креол сжег на месте. Саму дочь Тифона заклятие только опалило. Она вновь обернулась чудовищем, громадной змеей о двух хвостах — и ринулась на мага!

Вокруг падали деревья. Гигантская туша крушила их, как сухие веточки. Креол швырнул еще два заклятия — но уже взлетая, уже отрываясь от земли.

Если только эта гадина не умеет летать…

Видимо, она не умела — но ей и не понадобилось. Пасть дочери Тифона разверзлась, как жерло вулкана — только хлынуло оттуда не пламя. Вместо него подул ледяной ветер, настоящий ураган — и Креола снесло этим ураганом.

Теперь деревья вырывало с корнем. В воздух поднялись ветки, камни. Креола осыпало настоящим градом, он порвал плащ и ободрал кожу о сучковатый ствол, потерял обе Личных Защиты… а потом его припечатало к скале.

Низшая богиня. Речной дух. Их силы не идут в сравнение с истинными божествами, но на своей территории это все равно дикая мощь. Дочь Тифона обернула против Креола воду и воздух, и все его заклинания оказались бессильны.

— Роди другого змееныша!.. — рявкнул он, швыряя Ледяную Стрелу и хлеща Ветром Силы. — Вы, матери чудовищ, все время плодите всякую шваль! Тебе должно быть привычно видеть, как грязные кушиты делают сапоги из твоего отродья!

Словно Мардук и Тиамат. Они сражались в ночи, словно Мардук и Тиамат. Конечно, дочь Тифона не так грандиозна, как та, от чьей поступи сотрясалось мироздание, но и Креолу пока далеко до Властелина Кудесников…

…Эта мысль промелькнула у мага, когда вокруг сомкнулись зубы. Дочь Тифона не взлетела вслед за ним — она просто взметнулась. Выстрелила треугольной башкой, как змея, хватающая на лету птицу.

Креол не успел увернуться. В голове шумело, спина болела — он слишком сильно ударился о скалу. Все, что он успел — активировать Кожаный Доспех.

Это слабая защита, но с клыками и когтями справляется. К тому же ей почти не нужно маны — а у Креола ее осталось не так много.

И Кожаного Доспеха хватило, чтоб не сдохнуть, летя сквозь частокол ядовитых зубов. Но дальше… дальше Креол свалился в черную пропасть. Ухнул по скользкому пищеводу, по-прежнему сжимая проклятый Белый Кубок…

— Эа мой бог, вседержитель мира, несравненна мощь твоя, и да над мной она прострется!.. — часто забубнил Креол, растопырив руки и ноги. — Знаю я Эа, милостив он, да защитит его бронь мою кожу!

Вокруг сомкнулся Доспех Эа. Отличная защита от ядов. Как раз вовремя — Креол плюхнулся в желудок чудовища.

Тот был размером с небольшую комнату, узкую и длинную. Не будь тут едкой слизи — можно было бы расстелить циновку, поставить стол и жить себе безмятежно. Но Креол стоял по грудь в пищеварительной кислоте, а воздух был сперт и смраден.

Со всеми его магическими доспехами долго он тут не протянет.

Богиня. Огромная змеебогиня. Обычную гигантскую змею Креол просто вспорол бы Стальным Мечом, нашинковал Двенадцатью Лезвиями, сжег пищевод и кишки Языком Пламени. Но он уже осыпал эту тварь заклятиями, пока был снаружи — она от них только морщилась.

Боги, даже низшие, к обычной магии слишком устойчивы. Для них нужна высшая демонология. Их, как и демонов, можно запечатывать, изгонять, отпугивать, обращая против них собственную силу… но уж не когда сидишь у них в желудке!

Однако сидеть и ничего не делать — еще хуже. Прикрывая книгу от капающей с потолка слизи, Креол прочел Стальной Меч. Лезвие бритвенной остроты выметнулось из ладони, и пальцы будто срослись, склеились.

Тяжести не было. Это не настоящий металл. Креол взмахнул огромным клинком, словно лучом света — и стенка желудка разошлась.

Дочь Тифона содрогнулась, вся ее туша пошла ходуном. Креола колыхнуло, он не удержался на ногах и упал в кислоту.

Доспех Эа задрожал, мана быстро испарялась. Не тратя зря ни секунды, маг подбросил себя кверху и снова полоснул скользкую стенку.

Снова! И снова! Креол прорывался сквозь потроха, сквозь гадкое месиво!

Божественная плоть поддавалась клинку, но очень быстро заживала. А Доспех Эа иссякал на глазах, еще минута — и Креол начнет перевариваться. Просто влить в заклятие еще маны он не мог — тогда не хватит уже на Стальной Клинок… и еще кое на что.

Безумная мысль пришла Креолу. Он вспомнил рассказ Халая о ужасном Тифоне, о его ядовитой даже для богов крови… и о том, что некоторые его дети ее унаследовали. Отчаянно рубанув в очередной раз, маг едва успел подставить Белый Кубок — из перерезанного сосуда хлынула белесая жидкость.

Яд Ралеос. Неисцелимая отрава. Креол взрезал дочь Тифона изнутри, выпустил то, что хранилось в ее ядовитых железах, и теперь оно растекалось по телу. Змеебогиня тряслась и металась, билась всем телом о валуны, Креола болтало во все стороны, но он воткнул в стенку Стальной Меч и жадно пил, хлебал яд Ралеос, перерожденный в Белом Кубке.

Удивительный артефакт. Самая смертельная субстанция вселенной стала после него безвредной… и даже целебной! Креол чувствовал, как прибывает энергия, как разливается по телу бодрость, и как пульсирует в нади мана.

На вкус как кислое молоко.

Дочь Тифона билась в агонии. Но одного яда Ралеос недостаточно, от этого она не сдохнет. Будет ужасно мучиться, но останется жива. Тем более, это ее собственный яд, она его выдержит и оклемается.

Но сейчас, когда он растекается по ее телу, тварь уязвима. Богиня она там или не богиня — прямо сейчас ее можно убить.

А Креол получил от перерожденного яда Ралеос очень много маны.

— Воистину пусть содрогнутся небеса от мощи грозной, неизбывной, беспредельной!.. — затараторил маг, чувствуя, как исчезает Доспех Эа. — Пусть рухнут горы, пусть вскипят моря от пламени, что в моих родится дланях! На все богов лишь воля, но сейчас я истинно велю: пусть боги разрешат мне солнце сотворить! Пусть жгучий хлынет свет, пусть грянет летний жар, и пусть сожжет владыка Шамаш все дотла!!!

Хорошо, что Длань Шамаша не такая длинная, как другие. Ноги все сильнее жгло кислотой. Горло — ядовитыми парами. А когда Креол выкрикнул последнее слово — его охватил бушующий пламень. На одно мгновение стало нестерпимо жарко, маг в отчаянии подумал, что маны по-прежнему недостает, что и вторая попытка окончится неудачей… а потом полыхнуло.

Длань Шамаша ударила так, что кушитская ночь стала светлей ясного дня. Хорошо, что Креол ушел от Напаты так далеко, потому что заклятие уничтожило не только дочь Тифона, но и огромный кусок леса. Речные воды вскипели и поднялись паром, русло разворотило, и с неба посыпалась земля, посыпались камни и чудом уцелевшие ветки. Рядом с Креолом упал огромный ствол.

Все еще держа Белый Кубок, маг издал довольный смешок и потерял сознание.

Очнулся он парящим в воздухе. Мимо проплывали деревья — значит, он уже далеко от места, где издохла дочь Тифона. Она точно издохла, никто после такого не выжил бы.

Креол попытался повернуть голову — не получилось. Как обычно. Длань Шамаша вырубает намертво.

Но он и так знал, кто его тащит. Только один человек в окрестностях способен носить людей, не прикасаясь к ним.

— Тебя не задело? — спросил Креол, с трудом шевеля губами.

— Почти задело, брат, почти, — раздался знакомый голос. — Я ведь почти поймал парандра.

— Он сбежал?

— Нет. Его задело.

— Чрево Тиамат… — вздохнул Креол. — Может, жареный парандр тоже подойдет?

— Скорее зола от парандра. Брат, ты не соизмеряешь силу. Не нужно охотиться на парандров с помощью Дланей.

— Выбора не было… Я сегодня убил богиню, Шамшуддин. Представляешь?

— Надеюсь, не кого-то из тех, кому я поклонялся?

— Думаю, нет. Разве что ты тайный змеепоклонник.

До Напаты было еще далеко, так что Креол успел рассказать всю историю. Шамшуддин шагал по пыльной дороге, рядом журчал ручей, в зарослях папируса шумел ветер, а Креол говорил и говорил.

— Убил сына богини… потом убил саму богиню, — вздохнул Шамшуддин. — Боги, Креол. Если б это были ануннаки, ты был бы проклят перед лицом Неба и Земли.

— Я думал, она меня не почует, — с легкой обидой сказал Креол. — Я же был невидим. А у змей никудышное обоняние.

— Брат, ты перепутал. У змей превосходное обоняние. Это слуха у них нет.

— Слух у нее точно был, — возразил Креол. — Мы с ней говорили… недолго.

— Она богиня, брат. Не думаю, что она во всем подобна змеям.

Когда Креола доставили в Напату, он все еще был в состоянии бревна. Не мог колдовать, не мог ходить — не мог пошевелить даже пальцем. Лишь шея стала немного подчиняться — Креол сумел чуточку приподнять голову и увидеть, что их уже встречают.

Никогда еще он не видел столько кушитов сразу. Кажется, вся Напата собралась посмотреть на великого героя. Конечно, зарево от Длани Шамаша было видно издали, да и боль гибнущей богини местные знахари наверняка ощутили.

Интересно, какое вознаграждение тут положено за такой подвиг?