Шумерские ночи. Том 2

Потребуй негус парандра тушкой, Креол управился бы и один. Ему не было равных, когда требовалось кого-то убить. Но в поимке зверя живьем он был плох, зато у него в распоряжении имелся лучший телекинетик Шумера… а значит, всего мира.

— Брат, у меня к тебе просьба, — сказал Шамшуддин, переступая через корягу. — Это охотничьи угодья народа моего отца. Пока мы здесь, не убивай никого, кроме опасных животных.

С ладони Креола как раз сорвалось Стальное Лезвие. Бритвенной остроты диск разрезал надвое какую-то разноцветную ящерицу с пышным веером вокруг головы.

— Она наверняка была очень опасной, — буркнул Креол.

— Не была, брат. Не была.

По крайней мере, Креолу не понадобилось расспрашивать кушитов, где искать парандра и как ловить. Он помнил это с младых лет. Халай Джи Беш, подобно всем желчным старикам, обожал звуки своего голоса и страшно злился, если замечал, что ученики его не слушают. А среди действительно полезного он вещал и о всякой ерунде, в том числе о животных, которых Креол даже увидеть-то никогда не рассчитывал.

Но теперь, благодаря своему учителю, он знал, что лучший способ поймать парандра — приманить на корицу. Он обожает ее безумно, идет на запах, как привязанный, и слегка пьянеет, пока ее лижет. В остальное же время это зверь крайне чуткий, способный сливаться с окружением и даже ненадолго становиться невидимым. Его очень трудно найти и еще труднее взять живым, а если все-таки добудешь тушку — будешь думать, что перед тобой обычный олень.

Шамшуддин тоже помнил рассказ старого Халая о парандре, так что ни о чем побратима не спрашивал. Маги просто шагали по тропе к мелкому лесному озеру, где напатцы выращивают коричное растение. Одна из немногих вещей, которые интересуют в этой деревне иноземных купцов.

Возможно, поэтому и завелись в ее окрестностях парандры.

Только даже с правильной приманкой поймать оленя-невидимку оказалось непросто. Креол и Шамшуддин провели в лесу целый день, уходя от деревни все дальше и дальше. Тут и там они раскидывали приманку, и к каждой Креол «сажал на цепь» шепчущего духа.

Однако пока что ни одного парандра на лакомый запах корицы не явилось — только несколько обычных антилоп. Одну из них Креол провозгласил очень опасной, и маги подкрепили силы жареным мясом.

Костер разводить не стали — Креол просто призвал пламя Гибила. Прямо на голой земле, среди могучих древес и переплетений корней запылал веселый огонь, и к изумрудным кронам потянулся дымок.

Утолив голод, Шамшуддин с ухмылкой достал из сумы мех с вином. Местным, кушитским. У него был яркий привкус каваха, и Шамшуддин признал, что его варят из корней кавахового дерева, добавляя для вкуса мед диких пчел.

— Отличное вино, брат, — разлил его по чарам Шамшуддин. — Оно не только приносит отдых усталому телу, но и блаженство измученной душе.

Креол согласился, что это как раз то, что ему сейчас нужно. Свою порцию он перелил в Белый Кубок, так что вино стало еще и целебным.

— Незачем зря бродить, — сказал он, вдыхая аромат, похожий на смесь розы и чернослива. — Духов я усадил, если парандр явится — они его из виду не выпустят. Еще вино есть?

— Конечно, — достал второй мех Шамшуддин.

Его сума походила скорее на хурджин. Такие вешают на ослов, а не людей. Но Шамшуддин носил свою не через плечо, как Креол, и не на спине даже, а просто… где-то рядом. Частичка его сознания все время поддерживала в воздухе мешок с дорожным скарбом — посудой, одеждой, едой и питьем.

Шамшуддин не умел творить пищу Искусством, как Креол, не владел и многими другими полезными в быту заклятиями, зато мог в одиночку заменить караван верблюдов.

— Женщины здесь красивые, — задумчиво сказал Креол, глядя на изумрудную листву. — Избавлюсь от проклятья и куплю парочку.

— Мудрый выбор, брат, — одобрил Шамшуддин. — Наконец-то ты взялся за ум.

Под сенью дерев даже жаркий Куш был не так уж и жарок. Увлеченные хорошим вином, жареным мясом и приятной беседой, маги отвлеклись от охоты, и даже Креол позабыл о прилипшем к ладони кубке. Постепенно смеркалось, в зарослях все громче квакали лягушки, пиликали смычками кузнечики, а по сухой земле шествовала какая-то птица — длинноногая и голенастая, с белым оперением.

Потом солнце закатилось совсем, наступила темная кушитская ночь. В воздух снова поднялся шарик магического света, озаряя диковинный, совершенно не шумерский пейзаж.

Деревья толстые и тонкие, кустарники и травы теснились к речным берегам, буйствуя дикой зеленью у самой воды, но очень быстро редея, обращаясь сначала степью, а потом раскаленной пустыней. Вдали река сильно раздувалась — там уже начинались соленые озера, и вид становился совсем уж причудливым.

Креол уже начал думать, что Халай им наврал или повторил чужое вранье. Возможно, парандру даром не нужна никакая корица. Или самих парандров тут нет и в помине, а царица решила над ним посмеяться, послала искать птичьи зубы и змеиные когти… хотя прямую ложь Креол бы почувствовал.

Но как раз тут шепчущие духи прислали весточку… сразу две весточки! К одной приманке явился парандр… и к еще одной!

— А, чрево Тиамат!.. — вскочил Креол. — То ни одного, то сразу два!

— Разве нет у тебя брата, Креол? — спокойно спросил Шамшуддин. — Возьми себе одного парандра, а мне оставь другого.

— Я не очень… живьем… — неохотно признал Креол.

— Но есть же у тебя Паралич, и Усыпление, и что там еще?..

— Издали пока что плохо получается, — отвел взгляд маг.

— Ну так подкрадись. Иди с подветренной стороны, намажься грязью…

— Ты-то, я смотрю, не мажешься, — проворчал Креол, зачерпывая горстью.

— Брат… я уже намазался, — укоризненно сказал Шамшуддин.

— А… а… а в темноте не видно, — нашелся Креол. — Ладно, ты налево, я направо. Я скажу духу, чтобы он тебя направлял.

Шамшуддину наверняка достался парандр полегче. Креол уверился в этом, когда забрался вслед за своим духом в какую-то топь. Хлюпая по жидкой грязи, весь перемазавшись в тине, маг все сильнее злился. Вокруг царила непроглядная темень, заклятие Света он притушил, а на ноги наложил чары Звукоподавления, так что слышал только плеск воды и шуршание.

Змея. Судя по ауре, через заросли папируса ползет какая-то огромная змея. Хорошо, если удав — удавов Креол не боялся и давно хотел добыть одного, чтобы сделать язык Дамбаллаха. Но это может оказаться и нинкинанка — жуткая ядовитая тварь, что дышит кислотой.

Их Креол, конечно, тоже не боялся, потому что он не боялся вообще ничего в подлунном мире, но все-таки пусть лучше удав.

Маг пригляделся к ауре. Непонятно. Видно, что змея, но не более того. Не настолько Креол хорош в чтении аур ползучих гадов, чтобы различать породу. Да еще в ночной мгле, да еще сквозь папирус.

Но решать что-то нужно быстрее, потому что ползет змея прямо сюда.

Креол приготовил и Паралич, и Усыпление. Он полностью зарядил жезл, пока Шамшуддин распивал это каваховое вино. Креол, конечно, тоже пил, но в меру, поскольку хмельное магу вредно. Две-три чаши, не больше… ну кувшин, если вино хорошее…

Паралич или Усыпление?.. Для обоих жертву нужно видеть. И Креол никогда не применял их на змеях. Они подействуют? Не все заклинания одинаково действуют на ком угодно. Паралич и Усыпление придумывались для людей, но зверей и птиц они тоже парализуют и усыпляют… а вот с гадами Креол точно не знал.

Так, подождите. Зачем ему парализовывать или усыплять змею?.. Это же не парандр. Неважно, удав это или нинкинанка — Креолу проще его убить, да и в мертвом виде он точно будет лучше.

Видимо, каваховое вино все-таки было крепче, чем ему казалось. Но странное оно какое-то — Креол совсем не ощущает себя пьяным. Наоборот, мысли текут удивительно ясно и быстро, просто как-то… вразнобой. Прыгают с одного на другое.

Да, змея. Надо убить змею.

А зачем ему змея? Парандр же.

Заросли раздвинулись, из папируса высунулась огромная треугольная голова. Креол не успел разглядеть, удав это или нинкинанка — он просто швырнул Огненный Шар.

Огненный Шар всегда получается.

Влажный папирус толком не загорелся, зато змея поджарилась сразу же. Забилась, скручиваясь кольцом, издала протяжное шипение — и смолкла. К небу потянулось дымное облако, трава вокруг затлела.

Подойдя ближе, Креол понял свою ошибку. Это оказался не удав, но и не нинкинанка. Креол вообще не распознал эту змею.

Но она точно была опасной, так что Шамшуддин не придерется.

Вот только… чрево Тиамат!..

— Я спалил столько змеиной кожи! — расстроился Креол.

Из такой огромной вышел бы отличный пояс… пара сапог… кошель… да и много чего еще. Можно было зачаровать. А теперь… зря потраченное заклинание. Это даже не парандр.

Зато мыслить стало гораздо проще. До Креола вдруг дошло, что дело было не в каваховом вине. Змея насылала на него морок, затуманивала разум. У нее плохо получалось, потому что Креол все-таки не бычий хер, а магистр Гильдии, но раз действовало хотя бы отчасти…

— Да что ж ты за тварь такая?.. — присел над обугленной гадиной маг.

Земля вздрогнула. Из реки выметнулся фонтан. По спине пробежал холодок — Креол ощутил ауру страшной мощи. Что-то… он что-то разбудил. Потревожил кого-то очень сильного.

Вода выплеснулась на берег, и вместе с ней выметнулись два змеиных хвоста. Пара толстых чешуйчатых труб хлестнули по жидкой грязи, и Креол едва устоял на ногах. А поскольку следом показалось остальное туловище, маг спешно отступил на несколько шагов и произнес слово Невидимости.

Это бесполезно против парандра или еще кого-то с чутким нюхом. Но у змей-то обоняние никудышное. У них и носа-то толком нет.

Двуххвостая змея размером с трех поставленных друг на друга слонов. Оставляя за собой глубокую канаву, она поползла прямо к другой змее, поменьше и сгоревшей. Рывок… другой… и Креол не заметил, в какой момент гигантская змея обернулась женщиной.

Вместо ног у нее по-прежнему были два хвоста, но в остальном она выглядела почти обычно. Неведомое создание остановилось у сгоревшего папируса и горестно прошипело:

— О нет, Вараннон…

Креол понял ее слова. Змееженщина говорила на кушитском. Маг пристально вгляделся в ее ауру… нет, это не демон. Нечистью вообще не пахнет, миазмы Тьмы не ощущаются. Тут что-то другое… очень древнее и могущественное… нечто вроде того раза, когда Креолу явилась Инанна, только уровнем пониже и немного иначе…

И тем не менее — кажется, богиня. Креол встретил богиню. Возможно, этой самой реки.

Интересно, кем погибшая змея ей приходилась? Только бы не мужем и не ребенком. За слугу еще можно предложить какой-нибудь выкуп.

— Он был так мал… — донеслись до мага стенания. — Кто это сделал?.. кто это сделал?!

Это вот эта гадина была мала?! До каких же размеров она бы выросла?!

Змееженщина поднялась на своих хвостах. Ее чешуя переливалась живым перламутром, косяками рыб, сверкающих в лучах солнца. На ее голове взметнулись тоже змеи — сотни крохотных змеек вместо волос. Они зашипели все разом, заклубились ядовитым облаком.

Несколько секунд Креол размышлял, вступить ли в схватку или проявить благоразумие. Ему, конечно, вручили звание магистра, но этого, возможно, недостаточно, чтобы победить богиню. Да и не сделала она Креолу ничего плохого, это он ей сделал… неумышленно, он же не знал. Оно выглядело как обычная змея и, кажется, само охотилось на Креола.