Шумерские ночи. Том 2

Маг и его джинн

Солнце пекло так, что пот мгновенно испарялся. Нельзя было коснуться волос, так горячи они стали. Песок жег стопы сквозь подошвы. Если бы не чары Зимнего Дыхания, Креол уже сварился бы заживо.

Двенадцать дней минуло с тех пор, как он прошел через каменный портал в башне Гильдии. Священный белый яхонт, что принесли когда-то в Шумер джинны. Он вмурован в стену над дверью, ведущей в никуда, в пустоту, и если просто войти в нее, то упадешь с шестого этажа и разобьешься.

Но если пройти, сказав заклинание, то окажешься там, где оказался Креол.

В Кафе, мире джиннов.

Когда Креол был совсем юн, то думал, что горы Каф находятся в нашем мире. Что они лежат на краю земли, что опоясывают ее кольцом…

— Кольцом?! — раздался сверху глумливый клекот. — Послушайте его, послушайте! Кольцом! Повтори-ка, повтори! Как мир устроен?!

Пустыня была полна джиннов. Они были песком, они были ветром, они были жаром, исходящим от трех пылающих солнц. Но этот голос принадлежал не джинну, а анка, злобной птице, всем похожей на феникса, кроме его доброты.

Этот анка преследовал Креола уже несколько часов. Кружил над головой, подслушивал случайные мысли, осыпал насмешками и явно ждал, пока маг сдохнет.

— Эй, эй, смертный!.. — окликнул он Креола. — Знаешь, как у людей появляются лысины?!

Креол знал ответ на эту загадку. Он молча шагнул в сторону, а рядом зашипел песок. Взметнулось облачко пара от испарившегося плевка анка… Креол очень надеялся, что это плевок.

— Как я тебя ненавижу, — процедил маг, прицеливаясь жезлом. — Убирайся отсюда.

— Это ты убирайся отсюда! — закудахтал анка. — Смертным нечего тут делать! Здесь живут только создания из магии и плазмы! А ты кто?! Презренная углеродная форма жизни! Отрыжка грубой материи! Мне неприятно даже смотреть на тебя!

Креол не понимал некоторых слов анка, но подозревал, что это слова колдовские. Проклятья, разумеется, ведь анка во всем враждебны людям.

Кроме крылатой твари в небе плыли только три раскаленных солнца Кафа. Эль-Шатра, Эль-Бахра и Эль-Тефужд. Ночь в этом мире — понятие умозрительное, поскольку очень сложно случиться такому, чтобы все три солнца оказались за небосводом.

Но когда светит только одно из них, жить еще можно. Жара в эти периоды даже и не очень-то сильная, всего лишь чуть сильней, чем шумерским летом. Вот когда солнц два, без Зимнего Дыхания уже никак.

Ну а когда восходят все три… Креол бы давно сбил проклятого анка Ледяной Стрелой, если б не нужда экономить ману. Остаться без маны посреди Великого Нефуда, под тремя адскими солнцами Кафа — гибель почти такая же быстрая, как на раскаленной сковороде.

— Знаешь, когда случается тепловой удар? — прокаркал снова подслушавший его мысли анка. — Внутренней температуре тела достаточно подняться на одну десятую! На одну десятую, Креол! Даже если ты выживешь, твой мозг может оказаться необратимо поврежден! А если температура твоих клеток повысится на одну девятую, они разрушатся меньше чем за час! Ты уже чувствуешь судороги?! А головокружение?! Скоро почувствуешь!

Креол старался не обращать внимания. Он тащил уставшее тело по раскаленной пустыне, держа курс заклятием Сквозного Зрения. Обычно его применяют в густом тумане или дыму, и нет лучшего средства найти блудницу в пару хаммама, но годится и вот в таких случаях — когда блуждаешь в бескрайней пустыне.

От горизонта до горизонта не было ничего, кроме песка. Ни деревьев, ни кустов, одни барханы. Дул жаркий суховей, и лишь миражи скрашивали виды, но они исчезали, едва Креол немного к ним приближался.

На небе ни облачка. Интересно, бывают ли в Кафе дожди хоть изредка? Однажды Креол сотворил дождь над Та-Кемет, чем спас его жителей от жары и заслужил вечную благодарность Верховного мага Гор-Тутмоса, но повторить такое в Кафе не сумеет и архимаг. Креол уже пытался, но просто не сумел выжать достаточно влаги из этого прокаленного воздуха.

Хватает только на попить. Креол поднес к пересохшим губам опустевший мех, скривился и сотворил еще немного воды. Просто превратить в воду ману можно и в Великом Нефуде, да и какие-то капли все же есть и здесь.

Но не для дождя, нет.

Забавно, что приходится экономить воду, когда совсем рядом ее столько, что хватит утопить Вавилон. Но срывать печати нельзя, обратно их в походных условиях не наложишь.

Креол смертельно устал. За эти двенадцать дней он прошел эмираты Шугеддим и Тарбарку, Затху и Мариатх. Он видел издали Алмазную Долину, в которой самоцветы валяются под ногами, но не стал туда идти, ибо Алмазную Долину стерегут кутрубы, а Креол явился в Каф ради более важного дела.

Конечно, он не шагал все это время пешком. Каф громаден, расстояния тут сказочно велики. Когда было возможно, маг летел — но с оглядкой, экономя ману. Сейчас та заканчивалась, и Креол тратил ее только на охлаждение и создание воды. Медитировать посреди пустыни слишком опасно, надо добраться до… а вот он и показался на горизонте.

Древний город Хидрама. Креол взял в архиве Гильдии чертеж Великого Нефуда и знал об основных его примечательных местах. Хидрама — один из великих городов джиннов, его построили задолго до Потопа… возможно, даже Первого.

Но подойдя ближе, Креол понял, что чертеж сильно устарел. Здания Хидрамы тонули в песке, большая часть превратилась в руины, а многие вовсе истаяли, ибо были сотворены магией. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять — тут никто не живет уже много веков.

Но Креол не собирался тут селиться — просто передохнуть с полдня. Поесть, поспать и помедитировать. Медитация не займет много времени, Каф несказанно богат маной. Потом рывок к оазису Слоновой Кости, а оттуда уж рукой подать до Вабара, столицы джиннов.

Когда Креол вошел под крышу, анка отстал. Маг выбрал одно из самых сохранившихся зданий, возведенное не магией джиннов, а построенное по-настоящему, очень прочное и реальное. Оно тоже дышало волшебством, по древним колоннам пробегали всполохи, и стены аж дрожали от пластов замороженной маны, но это не была просто твердая иллюзия, она не собиралась рассеиваться дымом.

Маг устроился в центре большой залы. Наполовину занесенная песком, та выглядела так, словно сюда никто не заходил со времен императора Хеттьи, да будет его имя вечно проклято в устах живых. Тишина царила такая, что Креол слышал ветер, гуляющий среди мертвых дворцов.

Маг расчертил круги, написал названия блюд на Древнем Языке и сказал заклинание. Похлебав бобового супа и съев бараний кебаб, он запил все кислым пивом из сумаха. Креол предпочел бы нормальную шумерскую сикеру, но он не знал, как та называется на с’мшите, а чары Создания Пищи понимают только с’мшит.

Двенадцать дней уже Креол ел только магическую еду. Надо поскорее подкрепиться чем-нибудь настоящим, а то чрево начинает догадываться, что его обманывают твердой иллюзией. Нет, иные маги и годами живут, потребляя только то, что сами же наколдуют, но эти со временем становятся все более… призрачными, что ли.

Креол для себя такого не желал.

Прихлебывая пиво, маг разглядывал чертеж Великого Нефуда. Эта пустыня занимает лишь половину Кафа, но что в другой половине, Креол не знал. Мало кто из шумерских магов был здесь и вернулся живым, ибо магия джиннов могущественна, а сами они жестоки. Им не нужны человечьи души, как демонам, но джинн может убить человека просто ради забавы или сожрать живьем, потому что соскучился по сладкой плоти.

Вот она, Хидрама. Креол отметил на чертеже, что город мертв, причем очень давно. Если в песке и скрываются сосуды, в которых спят джинны, до поверхности им больше дела нет.

Остается надеяться, что Креол не ошибся, что та же судьба не постигла Вабар. Злополучный чертеж слишком устарел, и кто может поручиться, что джинны не перенесли давно столицу в иной город, что у них вообще все еще есть столица? Креол провел в Кафе двенадцать дней, и не встретил за это время ни одного говорящего джинна — только диких стихийных духов и проклятых анка.

А еще… Креол поднял голову, заслышав шелестящие шаги. Снаружи. Кто-то ступает по песку… но джинны очень редко ходят ногами!

Это может оказаться другой маг, явившийся для своих надобностей. Или даже это может оказаться тот, кого Креол здесь разыскивает — и тогда воистину слава Мардуку.

Но Креол не верил в такое совпадение. Каф — это не гора, как считают невежды, это целый мир. Совершенно случайно встретиться тут двум людям… разве что боги незримо направили одного из них, а то сразу обоих.

Но в помощь богов Креол тоже не верил.

Он сидел в тени, укрытый от палящих солнц сего мира, но у входа все было залито светом. Почти сомкнув вежды, Креол пристально следил за этим желтым пятном. Шорох становился все громче…

— Опять вы, — пробормотал маг, когда свет заслонила темная фигура.

Гули. Опять гули. Креол уже начинал думать, что они его преследуют. Каждый раз, как он попадал в пустыню — встречал в ней гулей.

Хотя кому тут еще быть? Каф полон магии, но даже здесь есть те, кто утратил с ней связь, деградировал до скотского состояния. Судьба бывших джиннов горестна, они порой даже не помнят, кем были когда-то, а сородичи гонят их от себя.

— Кто ты, дитя глины? — раздался воркующий голос. — Что делаешь здесь один? В этом доме давно никто не живет.

Креол не обманулся ласковым тоном. Гули — джинны-упыри, джинны-нежить. Гуля можно сделать и из обычного человека, и Креол это умел, и однажды даже делал, но теплыми чувствами он к ним не проникся.

— Я Креол, сын Креола... — все же попытался разрешить дело миром Креол.

Никто не может обвинить Креола в том, что он не предпочитает мирные решения.

— …И лучше бы вам отнестись ко мне, как к гостю, а не как к пище, — продолжил маг. — Иначе я убью вас всех.

Никто не может.

Гуль рассмеялась и будто даже похорошела в этот момент. Слева и справа от нее выросли еще четыре фигуры, а позади нависла пятая — огромная и грузная, с ушами-лопухами.

Не только гули, но и кутруб — их муж, скорее всего. Но, судя по ауре, такой же одичавший, как и его жены. Не истинный джинн Земли, а их оскотинившийся потомок.

— Хорош гость, который с порога грозится хозяевам смертью, — прорычал кутруб.

Креол напряженно молчал. Его застали в крайне неудачное время, он только начал медитацию и почти не восполнил ману. Хватит на пару заклинаний, а потом…

— Да что тут говорить? — фыркнула одна из гулей. — Гостя я тут тоже не вижу, зато вижу плов, кебаб и ребрышки с вином.

— Ребрышки! Ребрышки! — захлопал в ладоши кутруб. Из пасти выделилась вязкая слюна.

Обычные джинны творят любые яства своей магией. Нет лучших чудотворцев, когда нужно создать дворец, одежды или кушанья. Но джинны Земли — худшие маги среди своей породы. Поэтому они чаще теряют связь с эфиром, поэтому обращаются в подобных тварей.

С ифритами, маридами и силатами такое случается гораздо реже.

Участь их женщин еще хуже. Отдавая остатки своей магии потомству, они теряют иногда саму жизнь, превращаясь в нежить. В этом состоянии они продолжают существование как джинньи и даже могут порождать детенышей, но для этого им нужна… подпитка извне.