Шумерские ночи. Том 2

— Так недавно… — цокнула языком джиннья. — Ты, наверное, все еще носишь траур… ты поэтому одет в белое?

— У вас белый — траурный цвет?

— Да… ой, что я говорю, у вас же все может быть по-другому. А что с нечестивцем? Ты убил его?

— О, я хотел, — понурился Креол. — Но он скрылся. Я его еще найду. Но что это мы все обо мне да обо мне? Расскажи что-нибудь о себе. Ты очень необычная гуль… гула.

Лицо Великой Гулы несколько посуровело.

— Даже оговоркой не смешивай меня с пустынными трупоедами, — молвила она. — Я не только истинная джиннья Земли, моей матерью была богиня.

— Что за богиня? — живо заинтересовался Креол.

Ему и в голову не пришло усомниться в словах гулы. О таких вещах не шутят, да к тому же он наконец понял, что все это время ему казалось необычным в ее ауре.

— Я… обещала не называть имени. Никогда. Видишь ли, мой отец был шейхом всех кутрубов, могучим из могучих. Джинном великой силы, но тяжелого нрава. Очень вспыльчивым, жестоким. Импульсивным. Так получилось, что он взял мою мать силой… либо во сне… либо обманом… Мне доподлинно неведомо, что произошло. Я только знаю, что это стоило ему жизни. Но меня она выносила и оставила здесь, во владениях моего отца.

На чело Великой Гулы снова набежала тень. Весь оазис словно погрустнел вместе с ней. Чтобы развеять тоску, Креол рассказал историю о Мардуке и Забабе.

— …Решили, значит, Мардук и Забаба к Инанне посвататься. Пришли к Энки, ее отцу, и такие: вот мы, такие, хотим твою дочь за себя взять, но двое нас, а она одна, так выбирай ты среди нас того, кто твоим зятем будет. Посмотрел на них Энки, подумал и такой: задам я вам три испытания, кто их выполнит, за того дочку и отдам. А испытания такие: сотворить звезду, победить Тиамат и запечатать Лэнг. Вздохнул Мардук, подумал, пошел первое задание выполнять. Приходит через год и такой: я звезду сотворил, а ты, Забаба, что делал? Тоской был поглощен, дома сидел, говорит Забаба. Посмеялся над ним Мардук, пошел второе задание выполнять. Приходит через год и такой: я Тиамат победил, а ты, Забаба, что делал? Страхом был поглощен, дома сидел, говорит Забаба. Посмеялся над ним Мардук, пошел третье задание выполнять. Приходит через год и такой: я Лэнг запечатал, а ты, Забаба, что делал? Ужасом был поглощен, дома сидел, говорит Забаба. Посмеялся над ним Мардук, и такой: что же, Энки, я все выполнил, зови невесту мою. Приходит Инанна, а с ней детей трое — дочь и два сына. Энки такой: что за дети у тебя, дочь, откуда? А Инанна такая: а это, батюшка, мои Тоска, Страх и Ужас.

Великая Гула хохотала так, что тряслись скалы. А потом снова принималась угощать Креола сладостями, кебабом, душистыми винами. Предлагала брать в ее дворце все, что глянется, сама дарила золото, самоцветы, драгоценное оружие.

Джинны хлебосольны, их магия дает им сказочные богатства. Но Креол давно уж не испытывал даже малой нужды в деньгах и не желал стать кому-то обязанным.

Тем более женщине, пусть она и вдвое выше человека.

Но сам дворец Великой Гулы он осматривал с живым интересом. Маг уже начинал думать, что весь Каф — мертвая пустыня, но оказалось, что таковы лишь земли, где нет владык этого мира — джиннов. Там же, где царит их магия, пустыня цветет пышными оазисами. Волшебной красоты здания, влажные леса, великолепные сады и такие диковины, каких на земле и не увидишь.

— Кроме джиннов в Кафе живут гурии, джин-пери и наснасы, и все они достойны почтения, — рассказывала Великая Гула, лежа на животе среди цветов. — Среди самих же джиннов есть кадии, что ведают правом, гази, что воюют, улемы, что знают науки, и муфтии, что служат богам. Те же, кто не занимает никаких должностей, зовутся шарифами, благороднорожденными.

— Ты — шариф? — спросил внимательно слушавший Креол.

— Нет! — рассмеялась полубогиня. — Я великий шейх, повелительница всех гулов и кутрубов! Все джинны Земли служат мне, о дитя глины!

— То есть всего великих шейхов четверо?

— Да, но есть и простые шейхи, что возглавляют племена. Также есть беи, что возглавляют кланы. Есть эмиры, которые властвуют над джиннами в своих землях. И над всеми, конечно, стоит Великий Хан.

— Он самый сильный джинн в Кафе?

— Нет! — снова рассмеялась Великая Гула. — Что ты, о несведущий! Сильнейшие из нас как раз никем не правят и никому не подчиняются, они живут вдали от всех остальных, а то вовсе спят вечным сном в земных глубинах и древних развалинах! Сильнейшим неинтересно властвовать, они сами по себе как микрокосмы. Нет, Великий Хан властвует над всеми джиннами, но он не самый могущественный.

— Отчего же ему все служат? — спросил Креол.

— Его власть — в особом Ме Приказа, что достается лишь самым мудрым и достойным среди джиннов.

— Правда, что ли? — усомнился Креол.

— Да, и казнь ждет каждого, кто усомнится, — строго посмотрела Великая Гула. — Имей это в виду. Оно одаряет Великого Хана способностью молвить — и вот, исполнено точь-в-точь! Всякий джинн должен повиноваться обладателю этого Ме, никто не в силах сопротивляться — и потому только его обладатели могут претендовать на престол. У меня Ме Приказа тоже есть, но оно слабее, действует лишь на гулов и кутрубов, и потому я — великий шейх джиннов Земли.

Это было очень полезно узнать, и Креол поблагодарил прекрасн… великую джиннью.

Еще день спустя Креол стал свидетелем необычного для Кафа явления — ночи. Оказалось, что тут все же бывают периоды, когда все три солнца уходят за горизонт. Редко, но это случается — и тогда небо Кафа приобретает удивительную красоту.

Не чернота, усеянная звездами, как дома, но богатейшая палитра красок, словно сами боги расплескали по небу пурпур, индиго и жидкий перламутр. Распалился небесный огонь, и небеса стали красней человеческой крови, но по этой красноте шли удивительные, воистину сказочные узоры и даже письмена.

С наступлением ночи из-под земли поднялись и доселе невиданные Креолом обитатели Кафа — джин-пери, редкая разновидность джинний, выглядящие женщинами в струящихся, сияющих одеяниях. Они и сами будто светились изнутри. Великая Гула радушно приветствовала их и пригласила отведать яств и потанцевать под ночным небом.

Креола она в это время попросила погулять где-нибудь еще.

— У нас девичник, — сказала она. — Мужчинам тут делать нечего. Можешь пока… хм… посмотреть в зеркало.

— Там появилось что-то новое? — не понял Креол. — У меня что-то на лице?..

— Нет-нет, не такое зеркало, — захохотала джиннья. — Волшебное, которое показывает все, что пожелаешь… почти все.

Креол заинтересовался. Он давно собирался и сам сделать себе такое, но все пока руки не доходили. Создать подлинно всевидящий артефакт — задача непростая.

— А где оно?

— Да там, в малом айване, — махнула рукой Великая Гула, которую уже звали к себе джин-пери.

И Креол отправился вглубь дворца. Магия джиннов очень могущественна и вполне подходит и для людей. А значит, Креол может почерпнуть что-нибудь полезное. На Парифате он узнал немало интересного о волшебных зеркалах, но все же меньше, чем хотелось бы.

Возможно, магия джиннов даст ему то, чего ранее не хватало.

Шахшанор рядом с дворцом Великой Гулы показался бы рыбацкой халупой. Бесчисленные залы, галереи, невероятной высоты потолки и бесконечные диковинки. Богатству царицы кутрубов позавидовал бы сам император, но Креола не интересовали эти побрякушки. Все равно большая часть золота джиннов не совсем настоящая. При желании здесь даже можно проходить сквозь стены, потому что они суть твердая иллюзия.

А вот волшебное зеркало было всамделишным. Оно было втрое больше Креола, но это и не удивительно, учитывая габариты хозяйки.

Стекло было словно живое. Оно переливалось и иногда шло мелкой рябью, будто поверхность пруда. Когда Креол подошел ближе, ряби стало больше. Зеркало, кажется, ощутило его присутствие и откликнулось.

— Покажи мне, хмм… покажи мне Хе-Келя, — потребовал Креол.

В зеркале отразился пиршественный зал. Его друг сидел на софе и рассказывал трем джиннам из маридов историю о Мардуке и Забабе.

Причем ту самую, которую он услышал от Креола!

— Это моя шутка! — почему-то возмутился Креол.

Джинны по ту сторону зеркала захохотали, один хлопнул Хе-Келя по спине и подлил ему еще вина.

Кажется, у Хе-Келя все хорошо. Не стоило так и торопиться. Спешить, увязая в песке и отбиваясь от голодных гулей. Претерпевать жару, жажду, голодные муки…

Креол похлопал по стоящему рядом подай-столику, и на том появилась жареная цесарка в меду и орехах. Маг, вспомнив двенадцать дней в адской пустыне, ожесточенно оторвал ножку и начал жевать, смотря на смеющегося Хе-Келя.

Неблагодарная скотина!

— Покажи что-нибудь интересное, — прочавкал Креол. — Покажи Вабар… покажи Хана джиннов!

Зеркало послушно выполняло все приказы. И вправду, очень могущественный артефакт. Даже Великий Хан отразился в нем как наяву. Креол взял на заметку — позаботиться, чтобы его самого в таких зеркалах нельзя было увидеть. А то мало ли кто и в какой момент решит за ним подглядывать…

Великий Хан вдруг повернулся прямо к Креолу, махнул рукой и добродушно сказал:

— О, Великая Гула с нами!

Креол невольно присел и тут же приказал зеркалу сменить изображение.

— Что угодно другое! — воскликнул он.

Да, это зеркало оказалось гораздо могущественнее шумерских и парифатских. В нем и в самом деле можно было увидеть что угодно. Креол провел несколько часов, иллюзорно странствуя по всему Кафу. Давно уж закончилась краткая местная ночь, на небо вновь выползло одно из раздувшихся кафских солнц, а маг все перелистывал виды, рассматривал города и дворцы джиннов, заглядывал в их дома и сокровищницы.

Джинны жили расслабленно. Последние из их бедняков утопали в роскоши. Богатство они не измеряли золотом и шелками, изобилием стола и драгоценной утварью. Они любили все это, но так же, как люди любят спать на циновках, а не на голой земле. Сокровища смертных ничего не значили для этих бессмертных волшебников.

Многие их развлечения Креол не понимал. Так же, как парифатцы, джинны иногда занимались странными вещами. Просто сидели друг против друга и покачивались, пока один не начинал торжествующе смеяться, а остальные — стенать, ворчать или отшучиваться. Или сидели перед такими же зеркалами, как Креол, но как будто управляли происходящим по ту сторону стекла.

Они любили игры, истории, разговоры и альковные искусства. Им не требовалось работать, добывать себе пропитание, они давно не вели войн и большую часть времени проводили в неге, праздности и увеселениях.

— Деграданты, — вынес вердикт Креол, проглатывая невольную зависть.

Несколько раз маг видел в зеркале и совсем юных джиннов. Крохотных уродливых созданий без ног, зато с крыльями. Взрослым джиннам крылья для полета не нужны, но совсем малыши без них не справляются.

А один раз Креолу попалась джиннова… он не сумел подобрать слово. Место, где джинны-личинки окукливаются, превращаются во взрослых. В большом полутемном зале лежали коконы ифритов, маридов и силатов… но только не кутрубов. Кутрубы единственные не линяют, а просто медленно растут, как люди и звери.