Шумерские ночи. Том 2
Читать книгу "Шумерские ночи. Том 2"
Из тени выступили Орноме и Атха, еще две демоницы из легиона Элигора. Их способности годились только для развлечений, но сейчас был как раз удачный момент.
Орноме творила иллюзии. Магические миражи удивительной красоты и реалистичности. Императорская свита ахнула от изумления, когда Орноме заставила стены исчезнуть, растворила сам Шахшанор в небытии и наполнила пространство вокруг танцующими девами, летающими обезьянами и трубящими розовыми слонами.
Чудеса сыпались, точно из рога изобилия, а тут вступила и Атха. Она управляла небесами. По ее воле облака двигались, словно живые, образовывали в необозримой выси слова и узоры. Разрываясь на множество клинышков, они написали в небе «Слава императору Энмеркару», и тот невольно захлопал в ладоши.
Не отставал и сам Креол. Он демонстративно призвал с помощью Хубаксиса еще одного демона, зверски-кошмарного Имзеррого, и тот послушно рычал, послушно ярился, послушно хлестал своими щупальцами, но владыка Шахшанора показывал, что тот повинуется всякой его воле, а значит и воле императора.
Также Креол оживил несколько древних скелетов, и те присоединились к танцу иллюзий. Показывал боевые заклятия, швырялся молниями и жег пламенем, призывал ветер и замораживал воду. Сотворил двух огромных элементалей, и их битва стала достойным завершением всего представления.
— Видишь, о государь? — сказал Креол, когда стала заканчиваться мана. — Мне не нужно злато, оно ничто для меня. Я живу лишь ради блага Шумера и его государя.
Энмеркару очень, очень понравились такие слова. Он был восхищен и заворожен.
— Конечно, не все из того, что я умею, пригодилось бы тебе или простым смертным, — скромно признал Креол. — Люди больше ценят целительство, победу над врагами и усмирение гнева природы. Но это все я тоже могу.
— Жаль, что не все люди маги, — посетовал император.
— Да… жаль, — согласился Креол.
— Я вот подумываю кое о чем, — поделился с ним Энмеркар. — Прежний Верховный маг, мудрый Шурукках, начинал коллективное обучение. Он подготовил много хороших подмастерьев, они пополнили ваши ряды после войны с куклусами. Но нынешний, мудрый Менгске, не хочет об этом и слышать. А мой придворный маг во всем его слушается. Выскажи свое мнение, маг, что такого уж плохого в этой затее?
— Учеба не должна обесцениваться, — немедленно ответил Креол. — Самый верный способ преподавать Искусство — от учителя к ученику. Один-два… ну от силы три ученика — это предел того, что способен осилить маг. Шурукках был великим магом, я жалею, что не он был моим учителем, но в этом вопросе он ошибался.
— Но у него же все получалось, — в недоумении сказал император.
— У него получилось создать много… ремесленников, — брезгливо произнес Креол. — Слабосильных магов. Не совсем людей Искусства.
— Но лучше же так, чем если бы они совсем не умели колдовать, — продолжал не понимать Энмеркар.
Креол начал злиться. Он был вынужден подбирать слова, потому что если честно сказать императору, что он идиот, архимага Креолу точно не видать еще долго.
— Я же говорил, — не выдержал глашатай. — Колдуны… Они так развращены своей властью… своей незаменимостью… Они сознают это и поддерживают устоявшееся положение вещей. Я знаю этот народ, государь. Каждый из них так много преодолел, чтобы выцарапать у собственных учителей крохи их знаний, что теперь они сами ни за что не проявят большей щедрости к другим. Таковы все колдуны — и Менгске, и Эллильнерари, и вот, Креол.
— Я маг! — не выдержал и Креол. — И не сравнивай меня с этим жадным любителем ослов Менгске!
— Знаешь, маг… — задумчиво сказал император. — Менгске тебя тоже не любит…
— Я знаю.
— Когда мы с ним виделись, и я упомянул, что навещу тебя, он меня отговаривал. Как он там тебя назвал… не помнишь, Эр-Темметху?..
— Помню, — улыбнулся глашатай. — Обезумевшим от злобы содомитом, которому после смерти каждый день будут срать на голову Безголовые и Халай Джи Беш.
— По-моему, он все-таки высказался короче… — с сомнением произнес император. — Но пусть так, доверяю твоей памяти.
У Креола дернулась щека. Он напомнил себе, что сжечь заживо императора — самое тяжкое преступление в Шумере. Вся Гильдия после такого обратится против него — а одолеть в одиночку всю Гильдию у Креола не выйдет.
— Я это говорю не чтобы тебя обидеть, маг, — заверил Энмеркар. — Я это говорю, чтобы ты понял, что Менгске — не самый разумный человек, и он не всегда понимает, что лучше для государства. В присутствии императора он позволяет себе поносить своих коллег по Гильдии. Мне это не нравится. Что если наедине с тобой он поносит меня?
— Мы мало времени проводим наедине, — сказал Креол, не помнивший, когда в последний раз видел Менгске. — Он этого не любит. Боится чего-то, наверное.
— Так или иначе, с Менгске я плохо нахожу общий язык, — посетовал Энмеркар. — К сожалению. Ты всего лишь магистр, но сегодня я по достоинству оценил твое могущество. Я надеялся к тому же, что ты несколько ближе к чаяниям простых смертных… но не все сразу, видимо. Ты по душе мне, маг. Я, пожалуй, даже отдал бы тебе в жены свою племянницу…
Креол внимательно слушал. Он плевать хотел на императорскую племянницу, но стать зятем владыки Шумера — гарантированно стать архимагом. И Энмеркар явно намекает, что предпочел бы заменить Менгске на кого-нибудь другого… неужели сегодня Креол взлетит настолько высоко?
Ну пусть не сегодня, Менгске все-таки еще жив, а с поста Верховного мага уходят только в гробницу…
— Это великая честь для меня, государь, — кивнул он. — Я никогда не видел твою племянницу, но не сомневаюсь…
— Сколько тебе лет, маг? — перебил Энмеркар.
— Пятьдесят четыре.
— О?.. — изумился император. — Ты старше меня на девять лет… а я полагал, что наоборот… Ты кажешься таким молодым…
— Магия, государь, — только и ответил Креол. — У нас нет рецепта бессмертия, но есть некоторые… уловки.
— Хм. А не подойдут ли они… для меня, например?
Креол задумался. В договоре с Элигором не было ничего о запрете продлевать жизнь другим. Среди его демонов есть Ашаттра, способная замедлить старость, есть и Оргхомен, дарующий безусловное здоровье. С их помощью Креол увеличит срок жизни императора минимум втрое.
Да и сам Креол знал некоторые способы… правда, здесь ему потребуется уже постоянно находиться рядом.
— Думаю, что подойдут, — сказал маг. — Но разве не проще обратиться за таким к твоему придворному магу? Что же, мудрый Эллильнерари ни разу не предлагал?..
— Ни разу, — задумался Энмеркар. — И Утухенгаль тоже… правда, пока он был жив, я сам был еще очень молод… Но я даже не знал, что такое возможно.
— А я говорил, — наклонился к его уху глашатай. — Все лучшее они приберегают для себя. Должность придворного мага слишком хлебная, чтобы они проявляли инициативу. Маг выполнит твою просьбу, если сумеет, но только если ты сам придешь с ней к нему. Ему в голову не придет сказать, какими чудесами он может быть полезен, если ты не знаешь о них, светлый государь.
— Таковы не только маги, — поморщился император. — И быть может, в чем-то они правы. Вопросы наследования бы сильно усложнились. Мой отец и мой дед так и не дождались смерти прадедушки и… м-да…
Пирующие невольно опустили взоры. Все знали, как закончили отец и дед нынешнего императора.
— Но я бы все-таки не отказался прожить на пару десятков лет подольше, крепким и здоровым, — заметил Энмеркар. — Все равно моему наследнику только пять лет — малыш Лугальбанда вряд ли успеет потерять терпение.
Когда пиршество подошло к концу, император повелел Креолу присесть подле себя и продолжил беседовать о государственных делах. Придворные же разбрелись по всему дворцу, и Креол только надеялся, что никто не сунет нос в особое отделение погреба или одну из запертых комнат на втором этаже. Он бы предпочел сам за всем приглядывать, но императору же не скажешь: прости, о государь, но я не доверяю твоим слугам, ибо они наверняка идиоты.
К счастью, большая часть свиты великого Энмеркара благоговела перед грозным магом, некромантом и демонологом. С почтением и робостью они разглядывали чудеса Шахшанора, толпились вокруг раздувшегося от важности Хубаксиса и тыкали пальцами в трофеи на стенах пиршественной залы.
Один лишь Эр-Темметху ничего не боялся. Он не верил магам даже на медный сикль. Его должность глашатая не так уж значительна, по большому счету он обязан лишь возвещать о прибытии императора и объявлять прилюдно его новые указы, но Эр-Темметху был из тех, кто не умещается в своем кресле. Не в буквальном смысле — императорский глашатай отличался худобой и малорослостью, так что люди удивлялись порой, откуда в этом тельце столь зычный голос, — но в смысле амбиций.
Все действительно значимые роли в Шумере играют маги и жрецы. По сути это одно и то же. Даже сам император — в первую очередь верховный жрец, хотя об этом сейчас и редко вспоминают. Человеку, не служащему богам, очень сложно пробиться во власть, будь он родовитым из родовитых, как вот Эр-Темметху.
Подобный ему может стать лишь лугалем или дворцовым прислужником, но уж никак не управлять, не властвовать. Это все — для энов, властвующих жрецов.
Но Эр-Темметху даже в роли глашатая сумел стать незаменим. Император ценит его. Император слушает его советы. Порой император сердито отмахивается от своего верного слуги, но вот сейчас — кто по его правую руку, кто стоит над его правым плечом? Не какой-нибудь жрец, и не придворный маг, который в Ур даже не поехал — он, Эр-Темметху.
Здесь, в Шахшаноре, он собирался непременно найти что-то запретное. Вынюхать все грязные секреты этого Креола Урского. Они наверняка есть, он точно замешан в чем-то гадком, как и почти все шумерские маги. Эр-Темметху еще не встречал среди них того, кто не заслуживает немедленной казни.
Об этом глашатай думал, сверля взглядом стеклянный колпак с таинственным сосудом под ним. Приветливо говоривший с хозяином дворца император тоже обратил на него внимание и спросил:
— О маг, а что это за сосуд в самом центре стола? Я думал, что это сюрприз, что из него ты лично подашь нам некое особенное лакомство, но этого до сих пор не случилось.
— Нет, светлый государь, сей сосуд пуст… и не пуст, — сделал загадочное лицо Креол. — Его нельзя открывать, нельзя снимать колпак и нельзя сдвигать с места.
— Отчего так? — понизил голос император.
— Не спрашивай, о государь, — тоже понизил голос Креол. — Не спрашивай, ибо есть вещи, о которых я жалею, что знаю.
Энмеркар чуть приподнял брови, и они с Креолом обменялись понимающими взглядами. Как равный с равным. Как два умудренных мужа, на чьих плечах великая ответственность и тайны, доступные лишь избранным.
Опершись на руку глашатая, император поднялся из-за стола и предложил:
— Не переместиться ли нам теперь в купальню? Она произвела на меня впечатление, я хотел бы опробовать.
— Сам только что хотел это предложить, государь, — растянул губы в улыбке Креол.
Император и маг удалились, словно лучшие друзья, а вот Эр-Темметху остался. Его с собой не позвали — Энмеркар ценил своего советника, но только как советника, а не как товарища по пирам, охоте и купанию. На отдыхе от государственных дел он предпочитал иную компанию.