Атласный башмачок

СЦЕНА VIII

ДОН РОДРИГО, ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ

Корабль дона Родриго. Донья Семь Мечей сидит перед столом, обхватив голову руками.

ДОН РОДРИГО (тихонько подходит сзади и прислоняется щекой к ее голове) О чем думает мой ягненочек?

Донья Семь Мечей ничего не отвечает, не меняет позы, но одной рукой обнимает отца. Ну что? Мы грустим? Ничего не хотим сказать своему бедному папочке?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Если скажу вам, о чем я думаю, уверена, что вы не ответите так, как мне хочется.

ДОН РОДРИГО И чего же тебе хочется?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Я не хочу, чтобы вы посещали эту женщину, которую вы зовете королевой Англии.

ДОН РОДРИГО Ее Величество королева Англии. Разве она не Мария, королева Англии? Разве ты не видела, что наш собственный монарх, король Испании, обращается с ней, как с таковой?

Она сама бросилась мне в ноги. Мог ли я оттолкнуть ее? Свободен ли я отказаться от поручения, в котором никто другой не сможет заменить меня?

Совесть заставляла меня выслушать ее.

Для меня одного она согласна стать послушной ученицей. Все, что завоевали наши армии, она отдает в мое распоряжение.

Есть в ней неизвестно какая чуткость и покорность, что затронули мое сердце.

Да, мне нравится по–королевски написать ее имя на этом абсолютно чистом листе бумаги.

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Я больше ничего для вас не значу, а она делает из вас, что хочет.

ДОН РОДРИГО Моя девочка, вы ревнуете?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Другая ревнует вас.

ДОН РОДРИГО Да, я понимаю, о ком ты говоришь, через твои глаза я смотрю на нее.

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Моя мать, отдавшая меня вам, чтобы вы продолжали принадлежать только ей.

ДОН РОДРИГО Да, я знаю, что ты никогда не переставала быть частью ее, и вы составляете единое целое.

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Если бы она не была со мной, я бы не чувствовала такую близость к вам.

ДОН РОДРИГО Так что же, нет для меня никакой возможности уйти тихо, на цыпочках?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Я не только часть ее, но и вас тоже, есть в моей душе нечто от вас, улавливающее каждое ваше движение.

Вам не удастся увильнуть от вашей маленькой девочки.

ДОН РОДРИГО Когда твоей матери уже не было со мной, именно тогда я обычно разговаривал с ней.

Когда ее уже не было со мной, именно тогда высказывал я ей все самое сокровенное.

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Говорите же, дорогой папочка! Она умерла, ее нет с нами.

ДОН РОДРИГО Но может быть здесь где–нибудь ее Ангел Хранитель, и он слушает нас?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Он слишком устал следовать за вами. Он спит и не слышит вас. Он здесь, он горько спит, как отчаявшийся странник на постоялом дворе, который заснул потому, что не может больше двигаться.

ДОН РОДРИГО Значит, я наедине с моей дорогой девочкой?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Да, отец!

Он шевелит губами так, что слов не слышно. Она смотрит на него с вниманием и нежностью, потом отворачивает лицо, положив руку ему на глаза. ДОН РОДРИГО (тихим голосом, руки сложенные одна на другую) Слезы, что источает мое сердце, никакой океан не вместит…

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Как, вы так до сих пор и не утешились?

ДОН РОДРИГО Моя душа опустошена. Из–за той, что больше не с нами, тяжелыми каплями мои слезы могут насытить море.

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Но она вскоре вновь будет с нами. Совсем скоро.

Ту, что вы любили, скоро, скоро, ту, что вы любили, вы вскоре вновь встретите ее.

ДОН РОДРИГО А я думаю, что этого не случится никогда! Это ее отсутствие навсегда, да, моя дорогая, и даже когда вы еще были живы, и я держал Вас в объятиях своих,

В том единственном объятии, после которого не останется упований,

Кто знает, было ли оно чем–то иным,

Чем началом и познаванием Бездонной и безнадежной жажды,

К которой я был предназначен,

Жажды чистой и без всякого вознаграждения?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Но то, что вы сказали, это же настоящий ад! Вот именно такие непростительные мысли рождаются от нечего делать. Пока мы любим, всегда можно что–нибудь придумать. Вместо того чтобы думать о себе, почему бы не подумать о ней?

Она сама, кто знает, не нуждается ли она в вас?

Кто знает, не произносит ли она имя Родриго! Кто знает, если в местах, о которых нам не ведомо, не находится ли она связанной теми нитями, что вы один способны развязать?

ДОН РОДРИГО Дерзновеннее Колумба я стану, чтобы дойти до нее,

Но достаточно ли я могуществен, чтобы пересечь порог между этим миром и иным?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Есть вещи, которые мы должны совершить, нет ничего проще, вместо того, чтобы всуе беспокоиться, могущественны ли вы, или не могущественны.

Почему говорите вы о пороге, как если бы существовала перегородка? Перегородок не существует, когда мы в единении, как кровь и вены.

Душа мертвых, как дыхание, проникает до нашего сердца и ума.

Я слышу, как мама по ночам говорит со мной, говорит так тихо, так нежно. Так значимо. Нам нет надобности в словах, чтобы понимать друг друга.

ДОН РОДРИГО Расскажи мне, что она говорит тебе, Семь Мечей.

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Ни одного слова, что было бы способно отозваться во внешнем мире, в котором мы живем.

ДОН РОДРИГО Как в таком случае можно понять ее?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Что может просить пленник? От этого разрывается сердце!

ДОН РОДРИГО Как, какими дланями достигнуть ее и освободить?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Где тело не пройдет, там пройдет милосердие, оно сильнее всего на свете.

ДОН РОДРИГО Какой хлеб и какая вода могут насытить ее в могиле?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ У нее ни уст, ни рук, но вместо нее нет недостатка в других в Африке, тех, у кого достаточно невзгод, чтобы день и ночь взывать от отчаяния к Испании, которая их забыла!

Разве мы все между собой не связаны? Тогда разве не должны мы испытывать одни и те же лишения и трудности?

Однако, пока дамы и кавалеры танцуют под звуки флажолета и лютни, пока сеньоры на рыцарских турнирах колют друг друга длинными пиками…

ДОН РОДРИГО … пока некоторые старые дураки забавляются, рисуя картинки обрубком, оставшимся от их мозга…

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Пока наши купцы отправляются на край земли, чтобы вернуться с горстью жемчужин, несколькими тоннами масел, несколькими мешками пряностей,

Мы забываем о масле, более консистентном,

Вине, более ценном, о настоящей воде, что способна нас оживить,

О слезах, пролитых на наши руки пленниками, которых мы освободили и вернули их женам и матерям!

ДОН РОДРИГО Да здравствует Господь, моя девочка! Ты права, вперед! Что мы тут делаем? Почему мы до сих пор не на пути в Барбарию!

К чему искать иную Африку, кроме той, у которой я уже так давно привык требовать невозможное?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Это правда? Вы в самом деле хотите, чтобы мы отправились туда? У меня даже есть уже солдатик, моя Бакалейщица, которую я привезла с собой с Майорки.

ДОН РОДРИГО Нас уже трое! Предоставь мне возможность найти еще сорок парней такой же закваски!

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Да мы не сорок можем найти, а десять тысяч, если вы захотите!

Можно всего требовать от христиан, и если ничего не добьетесь, так только потому, что нерешительны, не спрашиваете с них в полной мере!

А если все–таки попробовать попросить их о чем–нибудь?

Вы полагаете, что им так уж весело в Испании в каждодневных трудах?

Скажите им, что с этим покончено!

Скажите им, что вы отправляетесь в Африку, и пусть они присоединяются к вам, и все там погибнут, ни один не вернется живым!

И мы найдем не десять тысяч, но сто тысяч, нам никогда не достать столько кораблей! Но мы примем не всех!

И сам король Испании, да, не позавидуешь тут королю Испании!

Когда увидит, что мы отплываем, право, я уверена, что он захочет присоединиться к нам и биться за столь благородную цель, как обыкновенный бравый солдат!

ДОН РОДРИГО А дон Родриго впереди со своей деревяшкой возглавит армию!

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Вы смеетесь надо мной!

ДОН РОДРИГО Мне смеяться над тобой? Да пусть лучше моя деревяшка прорастет и пусть прививка старого негодяя на эту ногу из кустарника поможет ей произвести достаточно красных ягод черт–знает–какого растения, но чтобы хватило на зиму двум зябликам!

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Так когда же мы выступаем?

ДОН РОДРИГО Вот только “слезы на наших руках” мне не нравятся. Терпеть не могу, когда на меня льют слезы.

Насколько было бы забавнее, если бы можно было творить добро так, чтобы никто не видел,

В тишине, подобно Господу, и без какой бы то ни было возможности получить благодарность или признательность, и быть с головы до пят замазанным благодарениями!

Вместо того, чтобы взламывать ворота топором, Насколько было бы забавнее пройти задним ходом, украдкой, проскользнуть, как рыбка, и устроить пленникам и их страже розыгрыш — открыть все двери незаметно для них!

И дать родиться неотвратимой свободе, подобной солнцу, постепенно побеждающему все туманы, притом что никому и в голову не придет благодарить его!

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Почему не принять все, что есть у бедняги, почему не принять слезы наивной души?

И потом тут главное не в том, чтобы вам это показалось забавным и интересным, дорогой папочка, а в том, чтобы освободить пленников во славу Господню.

ДОН РОДРИГО Когда я освобожу этих ваших пленников (ну ладно, я, так и быть, соглашусь, чтобы они плакали мне на ноги!), Все равно останутся еще и другие.

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Но мы, мы тоже останемся или все умрем и тем самым освободимся от нашего долга.

ДОН РОДРИГО Семь Мечей, девочка моя, ты будешь сильно презирать меня, если я тебе искренне скажу все, что я об этом думаю?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Отец, говорите.

ДОН РОДРИГО Даже любопытно, насколько идея о славном сеньоре Алонсо Лопесе, закованном в железо, которого мы возвратим неутешной сеньоре Алонсо Лопес и всем малышкам Лопесам

И который оттого вместе со своим африканским эпизодом бренного существования станет отныне моей путеводной звездой,

Так мало меня трогает!

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ Никогда не поверю, отец, что вы можете быть таким черствым и легкомысленным.

ДОН РОДРИГО И я тоже не верю, черт меня возьми! Но я высказываю тебе мою мысль как могу, я стараюсь, чтобы ты поняла меня!

Ответь–ка мне, дитя мое, кто больше оказывает услуг больному,

Преданный врач, который не отходит от его изголовья, пуская ему кровь и отнимая у него жизнь, с риском для своей, чтобы излечить,

Или некий бездельник, который однажды от нечего делать захотел попутешествовать до другого края земли и случайно открыл хинин?

ДОНЬЯ СЕМЬ МЕЧЕЙ К сожалению, тот, кто открыл хинин.

ДОН РОДРИГО А кто освободил больше рабов,

Тот, кто, продав свое имение, выкупал их одного за другим,