Союз Преданных

18

Снег смешивался с пеплом. Упал саваном на кожу, запечатал веки, забился в нос и рот, словно пытаясь прорваться к изодранному дымом горлу. Куно не мог сказать, сколько пролежал так на безлюдной площади, на утрамбованном сотнями ног снегу. От затмения в небе не осталось и следа. Дым рассеялся и тут же сменился чернилами сумерек. Солдаты в ожидании командира обчищали поселение — выносили ковры, ткани, ели фрукты и овощи из теплиц, даже чайники и кухонную утварь закидывали в обозы. Периодически кто-то из них подходит к Куно, слегка пинал его или просто осматривал на манер местной достопримечательности.

— Может, его это… добить? — спросил один. Еще совсем мальчишка. Даже борода еще не пробилась.

— Не. Вот ежели он сопротивляется или страдает — тогда можно и укокошить. А так он просто валяется.

— Так он ж сбежать может!

— Так не бежит же! Даже не шевелится. Эй, братец, — легкое похлопывание по плечам и щекам заставило Куно открыть глаза.

Веки поднялись чуть ли не со скрипом. Юноша с сожалением осмотрел обветренное и складчатое лицо, склонившееся над ним. Простой мужик. Дядька. Куно выдавил из себя смешок и вопросительно вскинул подбородок.

— Ты это… хоть посопротивляйся, чтоль… нам князь обещал битву с армией чародеев-захватчиков и Ладвигом-предателем.

— Ну надо же, — чародей махнул рукой и закрыл глаза.

— Эй, братец! — снова затормошил его Дядька. — Ты это… не думай… Мы толпой на одного не полезем!

— Какое облегчение.

— И не умничай мне тут! Ходай со снегу! Давай, жопу в руки и ат-два. У меня племянник твоих годков так покувыркался с девкой на снегу, потом полгода кровью ссал, пока не высох насмерть. Давай, шуруй, а то я скажу молодцам тебя поднять!

С другой стороны послышался недовольный гомон «молодцев».

— Да цыц вы! — гаркнул Дядька. — Он ж безобидный. Положим в тепло, дождемся князя, а там, ежели что…

Губы Куно тронула слабая улыбка. Он не чувствовал ни холода, ни боли, ни страха (а ведь когда-то он был соткан из этих трех чувств). В его состоянии какой-нибудь рыцарь кинулся бы геройствовать, махать мечом и биться до конца, лишь бы встретить славную смерть. Но Куно хотел всего лишь закрыть глаза и уснуть покрепче, а по пробуждении узнать, что все произошедшее оказалось лишь его сном. Ну какой из него великий чародей? Предводитель? Специалист по древней магии, носивший в себе силу духа хаоса?

Он обыкновенный трус. Из тех, кто в первых рядах с воплями убегает при виде опасности и надеется, что его кто-нибудь спасет. Вот и сейчас ему больше всего хотелось, чтобы кто-то забрал его из этой катавасии и утащил куда-подальше. «Так наивно», — подумал он, и все его тело затрясло мелкой дрожью от нахлынувшего нервного смеха.

— Чего это он? Проклинает что ли? — пробормотал один из солдат.

— Не, это истерика, — фыркнул Дядька. — Крышу ему рвет. Давай, я под руки, ты — под ноги, и потащили.

И он тут же принялся исполнять собственную команду. Куно почувствовал, как его тянут вверх две пары рук, но он даже не пытался облегчить им задачу. Державшему его за щиколотки солдату пришлось закинуть чародейские ноги себе на плечи, чтоб Куно просто не бороздил задницей снег, пока они его несут.

— Тощий какой, а весу-то!

— Не манди, а двигай, — пропыхтел Дядька. — Тащи его в какой-нить дом, а там уж…

Не успел Куно подумать, что это тоже своего рода спасение, как вдруг державшие его руки исчезли, и чародей повалился в снег гремящим мешком костей. Он поднял голову и всмотрелся в полумрак. Разрубая темноту бликами меча, к ним приближался огненно-рыжий здоровяк с повязкой на глазу.

— Ваш’ княсское величство, — прогремел Дядька и резко вытянулся так, словно его в один миг парализовало. Остальные повторили за ним, и даже Куно нехотя подобрался, сел. На этом силы закончились.

— Отставить, — сказал вышедший из темноты князь и скосил глаз на чародея. — Пленника оставить мне для допроса.

— Как будет угодно, вашство, — кивнул Дядька. — Но вы уж с ним это… грешно добивать такого… юродивого, что ли. Не сопротивляется, не брыкается.

Он бросил на Куно еще один жалостливый взгляд и отступил. Прочистил горло под тяжелым взглядом своего правителя.

— Так мы… этого… строимся и маршируем дальше на Бернберг? А то битвы-то толком не было.

— Становитесь лагерем, — безо всякого интереса проговорил князь. — И передайте остальным — награбленное вернуть.

— Так мы ж!

— Что неясно? — спросил он, глядя на них исподлобья. Мужчины еще раз вытянулись и понятливо кивнули. Князь же взял Куно за шиворот и потащил за собой. Ворот впился в горло, ноги волочились по земле. Стоило им сделать пару шагов, как темнота тут же сожрала лица нашедших его солдат.

Куно немного подумал, а затем сложил перед собой руки в замочек и сделал шумный выдох. В воздухе тут же закружились светильники-медузы, заполнившие улицы рассеянным молочным светом. Не так ярко, как днем, но довольно комфортно. Солдаты повскакивали и принялись уворачиваться от парящих в воздухе огоньков, а Куно смеялся. Едко. Зло. В этот момент князь встряхнул его, так что ворот еще сильнее врезался в горло. Чародей закашлялся, подавившись собственным смехом.

— Не нарывайся, — предупредил князь. И ровно в этот момент Куно захотелось сделать что-то наперекор. Он осмотрелся по сторонам.

— Допрос, значит? Я знаю очаровательный домишко тут как раз по пути. И если эта солдатня его не разгромила, то под половицей найдется непочатая бутылка самогона. Если только особнячок не сгорел…

— Ты можешь не трындеть? — рыкнул мужчина, с размаху опуская его на землю и пинками подгоняя вперед. Проходившие по улице солдаты почти не оборачивались на них, но краем уха Куно слышал, как они посмеивались, шептались. Это было так непривычно. С силой Дария он мог расслышать, как на другой стороне гор падает булавка, как кто-то повторяет старый магический напев или страдает от любви. А теперь ему словно уши ватой забили и сверху запечатали воском. Это раздражало.

— А куда делся наш бессмертный друг? Помнится мне, вы исчезли вдвоем, — заговорил он снова. Вместо ответа последовал острый тычок под ребра. Еще один пинок, и чародей приземлился на дорожку перед особняком Доминики. На секунду на сердце полегчало — дом выглядел неприкосновенным. Куно выдохнул, меньше придется ремонтировать, когда все это безумие закончится.

Мужчина протолкнул его за тяжелую дверь, на ходу рыча:

— Ты вообще не понимаешь, что происходит?

Куно расхохотался, глядя на своего провожатого сверху-вниз.

— Я прекрасно понимаю, что Ирвин слишком гордится своими шрамами, чтобы скрывать их, — с этими словами он выбросил руку вперед и стянул повязку с абсолютно здорового глаза. За что получил легкий, но ощутимый тычок в солнечное сплетение, от которого его отбросило к стене. Чародей охнул и осел на пол, тихо посмеиваясь, пока Эдвин закрывал окна и запирал двери.

Затем вернулся, чтоб поднять чародея на ноги и надавать ему пощечин. Светлые спутавшиеся волосы взметнулись вверх, туда-сюда, вслед за откидывавшейся к плечам головой. Куно охнул и отшагнул назад, приложив ледяные ладони к горящим щекам. Можно было признать, что он это заслужил, но у него вырвалось только:

— Смотри, с третьего раза я могу и попросить еще.

— Ты дебил, — произнес Эдвин, вытирая ладонь о тартан. — Приходи в себя и уноси нас отсюда.

— Я не могу, — отрезал Куно и, опустившись на колени, принялся простукивать половицы в поисках той самой, под которой хранилась заветная бутылка. — Правда, Эд, не серчай. Сил сейчас немного. Да и я тут понял, что не мое это. Вот все ваши геройства, политика. Не мой профиль. Давай я лучше тебя куда-нибудь в безопасное место переправлю. А ты скажешь Ладвигу, Доминике о произошедшем, и они как-нибудь тут все сами решат. О, или…

— Ты охренел? — рыкнул великан. Его сапог ударил по половице в миллиметрах от пальцев Куно. Чародей прижал руку к себе и весь скукожился.

— Она умерла из-за меня, Эд. Из-за всей этой истории с магами и Дарием. Я не переживу, если умрет кто-то еще, я не хочу в этом участвовать.

— А сколько умрут, если ты будешь сидеть сложа руки в своей норе?

— Именно благодаря этому сидению я этого, к счастью, не узнаю, — цокнул языком Куно и победно взвизгнул, подцепив ногтями нужную доску. — Знаешь, что я понял в этой всей политике? Какая бы гадость ни творилась, в конце все равно все будут делать вид, что ничего не было, улыбаться и жать друг другу руки. Это называется «начать с чистого листа».

— Чародей, — Эдвин предупреждающе хрустнул пальцами. Куно посмотрел на него снизу-вверх с таким безразличием, что Эду одновременно захотелось отшатнуться и ударить его посильнее. Он словно впервые его увидел таким… пустым.

Мужчина потер затылок и отошел на полтора шага. Кивнул своим мыслям. Через щелку в ставнях выглянул в окно. Солдаты околачивались по улицам.

— У нас есть немного времени, — он неуклюже развел руками и взглянул на чародея. — Можешь вкратце рассказать, что случилось.

— А ты не видел?

— Помогал чародеям вытащить людей из пожара. Застал только салют.

Куно то ли всхлипнул, то ли взвыл, и тут же зажал себе рот рукой. Эд понимающе кивнул и притащил из кухни стаканы. Со звонким плеском жидкость побежала по стеклянным стенкам. Куно выпил, перевел дыхание, и принялся рассказывать, почти не глядя Эдвину в глаза. Его взор застыл на одной точке в углу, где в непроглядной темноте мелькали призраки этого дня. Немного запинаясь, пытаясь сгладить и задавить свое изначальное очарование милым и умным стариком, он потихоньку подбирался к событиям сегодняшнего дня.

— Погоди минуту, я не понял, то есть вот это чучело из леса на самом деле — Дарий? — нахмурился Эдвин. В темноте даже невооруженным глазом было видно, как он роется в своей памяти в попытках найти это имя.

— Грубовато, но в целом верно, — проворковала темнота, а затем из нее выпорхнул Дарий собственной персоной. Он успел навести марафет, соорудить на голове причудливую прическу и облачиться в что-то, отдаленно напоминающее одеяние танцовщицы: несколько кусков летящей тонкой ткани, при каждом движении распахивавшихся и демонстрировавших крепкие ноги, поджарое тело и мощные плечи. Дарий наслаждался обретенным телом, силой, он словно был на празднике имени самого себя и, как настоящий именинник, щедро делился своим настроением.

Эдвин подскочил и тут же встал в боевую стойку, закрывая собой Куно. Дарий не уделил и крупицы внимания этому жесту. Куно же осторожно дернул Эдвина за рукав рубашки.

— Эд, не надо. С его силой сейчас ничего не поделаешь.

— О, это так мило, Куно. Ты так хорошо меня знаешь, что мы даже могли быть друзьями.

Он щелкнул пальцами и бутылка со свистом вылетела из рук Куно, оказалась в ладони Дария. Дух пару раз мотнул бутылкой, закручивая воронку, запрокинул голову и вылил содержимое себе в рот до последней капли. Зажмурился, рыкнул, взвизгнул. Стекло полетело на пол и рассыпалось по углам десятком осколков.

— Должен сказать, я благодарен тебе за возвращение этого тела и силы. Пусть ты и пытался побыть негодником и захапать себе чужое, но с кем не бывает. Все мы хотим чужого, правда, Эдвин? Понравилось командовать солдатами своего брата? Понравилось жить под одной крышей с женщиной своего лучшего друга? О-о-о, а как она, должно быть…