Упрямец

— Ваше превосходительство! Барон Лангос!

— Разве я давал указания нападать на участников? — Спросил Лангос тихим голосом, бросив грозный взгляд, — м, Ластер?

— Но…

— Помолчи. Россказни твои мне не нужны. Я еще при глазах и все видел сам.

— Но он не участник! Это противоречит всем правилам, кроме того…

— Я велел помолчать. — Отрезал барон тоном, который не предполагал возражений. — За своеволие будешь наказан. А ты, победитель, — он указал на Нокса пальцем в перстне с изумрудом, — пойдешь со мной.

Лангос произнес последнюю часть так, словно это не терпело возражений.

— Я тебя не забуду! Ты, проклятый выродок! — Воскликнул Гилион.

Нокс сжал челюсти. Он резко повернулся и коротким ударом саданул белобрысого в бок так, что затрещали ребра.

Гилион сдавленно вскрикнул.

— Тому, кто поставил на кон жизнь и проиграл, стоит молчать и смиренно благодарить победителя за дарованную милость. Прибереги свои угрозы пока я не передумал.

Поверженный мастер меча выл и жалобно скулил точно побитый пес. Левый глаз заплыл, губы распухли и раскраснелись как лоскуты говяжьей вырезки, физиономия отекла и посинела, покрылась лиловыми кровоподтеками. Нос потерял вздернутую форму. Теперь красавец больше походил на жертву роя веспинов.

Теург повернулся к Лангосу.

— Почту за честь, барон.

***

В полутьме сырой комнаты на разваленном от старости топчане лежала фигура, закутанная в темно серую ткань. То, что когда-то было изящными одеждами, превратилось в грязные трухлявые лохмотья. Из складок старой ткани высунулась пара перепачканных, обмазанных дорожной пылью ног с длинными желтоватыми ногтями.

Воздух в пустоте завибрировал и принял бестелесные очертания. Это был не физический образ. Скорее ощущение присутствия в полной пустоте пространства. Среди тишины заброшенного дома раздался голос. Он не был ни мужским, ни женским и, казалось, принадлежал нечеловеческой сущности.

— Любовь моя.

Ответа не последовало.

— Ты слышишь?

Фигура слегка покачнулась. Из оборванной ветоши показалось изможденное бледное лицо. Черты молодой девушки можно было назвать миловидными, если бы не огромные мешки под глазами и тусклый, почти безжизненный взгляд.

— Я…слышу. Слышу тебя.

— Ты так бледна. Так слаба. Тебе опять нездоровится.

— О, все в порядке, не беспокойся. Твое последнее подношение исполнило меня сил. Рождение дается мне нелегко. Но скоро все будет хорошо. Очень скоро мы станем свободны. Как прежде.

— Мы вновь будем свободны, — повторил некто с другой стороны, в голосе послышалась задумчивость, — но прежде нам придется столкнуться с большой опасностью. В город прибыл потусторонний.

— Потусторонний, — она мучительно вздохнула. — Он силен? Этот человек достоин?

— Я не знаю. Пока не могу сказать. Его сущность туманна, как и его намерения.

— Быть может, эта потусторонняя сила станет тем, что предложит мне новый шанс на искупление. Ах, как жаль, что у меня не осталось ни капли крови…

Она прикрыла веки и еще раз мучительно вздохнула.

— А что насчет тебя? Сможешь ли ты дать мне надежду?

— Я буду стараться изо всех сил, — ответил голос.

— Другого я от тебя и не ожидала. Иди же. Я должна отдохнуть.

— Как пожелаешь.

Бестелесное присутствие растворилось, и девушка осталась лежать без движения.