В те холодные дни

10

Алька действительно осталась жить в городе, поступила на работу и как тень ходила за Николаем. Была отчаянно влюблена в него. Как-то случайно Алька узнала, что у Николая завелась какая-то красотка из городской больницы. Видела их раза два в кино и на улице, а однажды смело подошла к ним на танцплощадке, запросто протянула руку Николаю:

— Здорово, Коля. Познакомил бы со своей барышней. Может, она посидит, а мы потанцуем?

Нина нисколько не обиделась на незнакомую девушку, разрешила Николаю потанцевать с Алей. Танцевали они очень хорошо. На том и расстались: Алька поняла, что Николай любит Нину и что пытаться вбить между ними клин — безнадежное дело.

В тот зимний вечер, когда Алька неожиданно встретила в тихом переулке Нину с ребенком и узнала, что Нина ушла от мужа, она решила, что наступил самый подходящий момент, чтобы испытать судьбу. Для начала Алька решила точно узнать, встречаются ли Нина с Николаем. Может, Нина для того и ушла от мужа, чтобы сойтись с Николаем, тогда Алька отступится, раз у них настоящая любовь. А если Нина не любит Николая, тогда он должен принадлежать ей, Альке!

Она потратила несколько недель, чтобы проверить все, что задумала. Проявила дьявольскую хитрость, находчивость, как бы ненароком выведала кое-что у тети Даши, следила за Ниной, спрашивала у знакомых, ходила по пятам за Николаем. Наконец убедилась, что Нина и Николай не встречаются и между ними ничего нет, решила активно действовать, атаковать Николая. Готова была пойти на любой отчаянный шаг. Долго искала «верного» подхода к Николаю, и вскоре подвернулся удачный случай.

Алька возвращалась с работы последним ночным трамваем, села в тот самый вагон, в котором ехал и Николай. Она спряталась за пассажирами, уселась в углу, следила за ним издали. Ехать пришлось долго. Николай был усталый, сидел задумавшись, под конец задремал. Пассажиры постепенно выходили на остановках, вагон к концу пути опустел. Перед последней остановкой Алька подобралась к дремавшему Николаю, толкнула его в плечо:

— Эй, гражданин, приехали!

Он открыл глаза, смущенно улыбнулся:

— Напугала, шальная. С работы едешь?

— С работы. Сегодня пораньше закрыли ресторан.

Алька была какая-то необычная, смирная, ласковая. Шагая рядом, Николай поглядывал на нее с удивлением.

— Устаешь? — спросил он участливо.

— Старуха я, что ли? — засмеялась она. — Зашел бы ко мне?

— Сроду не ходил ночью по чужим хатам.

— Посмотрел бы, как живу. У меня хорошо, весело, не пожалеешь.

Николай посмотрел на нее с любопытством. Вон какая вымахала, совсем взрослая женщина. Красивая, ладная. Улыбнулся, дружески сказал:

— Чего маешься, неприкаянная душа? Зачем лезешь в мою жизнь, если не знаешь, что делать со своей?

Она порывисто прижалась к его плечу, ухватилась за рукав, просящим голосом зашептала в лицо:

— Не будь гордецом, Коля! Хоть раз посидим, потолкуем о жизни, по-человечески, как взрослые люди. Никто не помешает, тетка уехала, дом пустой. Чаю попьем, хоть до утра.

Николай остановился, шутливым жестом отстранил Альку с дороги, свернул на свою тропу.

— До свидания, Аля. Спокойной ночи! Красивая ты девка, ищи другого жениха.

Он видел, как крупные слезы покатились по ее щекам.

— Что ты так, Аля? Не плачь.

— Пойдешь?

Она взяла его под руку, повела по темной аллее.

Алька жила почти в самом конце улицы, в небольшом домике под железной крышей. Домик этот когда-то построила ее тетка Прасковья, которая пустила к себе племянницу. Недавно тетка ушла на пенсию, часто уезжала в другой город к своим родственникам, надолго оставляла Альку одну.

Алька была хорошей хозяйкой, навела уют, чистоту, со вкусом обставила комнаты. Со стороны казалось, что ей ничего в жизни не нужно, были бы достаток, сытость, здоровье. Все остальное, мол, приложится.

Пропустив Николая в коридор, Алька зажгла свет, закрыла дверь на засов. Снимая шубку и сапоги, приказала гостю:

— Тащи из сеней дрова, растопи печь, а я быстренько соберу ужин. Пока управлюсь, согреется печка, приятнее будет. Попируем с тобой.

Она достала из шкафчика бутылку вина, поставила на стол. Из сеней принесла капусту, грибы, нарезала окорок, сыр.

Вскоре в печке уже потрескивали сухие дрова, теплый дух распространился по комнатам.

Николай молча наблюдал, как Алька проворно бегала по дому, смотрел на ее раскрасневшееся лицо. Никогда не думал, что доведется сидеть с ней наедине ночью, в пустом доме.

Сели к столу, она налила вина в рюмки, ласково, нараспев сказала:

— Выпьем, Коля, за то, чтобы почаще бывал у меня.

Он улыбнулся ей, поднял рюмку:

— Будь здорова, Аля!

Пока сидели за столом, в комнате потеплело. Алька сняла с плеч толстую шерстяную кофту, бросила на диван.

— Сними пиджак, Коля, — сказала она.

Он повесил пиджак на спинку стула.

— Видать, тетка твоя путешественница, а ты все больше одна в доме живешь? Не скучно?

— А кто мне нужен? Эх, Коля! Зря сторонишься, обходишь мой дом за три версты. Не нравлюсь я тебе? — ласково говорила Алька, упираясь в стол пышной грудью и придвигаясь к Николаю. — Всем ты хорош, а меня не любишь. Пей, закусывай, пожалуйста.

Выпили еще по одной, без тоста, просто так. Николай подобрел, снисходительно слушал Алькины излияния, хоть и не принимал ее слов к сердцу.

— Хорошие у тебя хоромы. Тепло, уютно, красиво.

— Какая сама, такой и дом, — хвастливо сказала Алька, повела плечами и добавила: — Нравится, оставайся ночевать.

Она озорно уставилась на него, вся расплылась в улыбке. Ее пухлые губы дрожали, открывая влажные жемчужины крепких, ровных зубов.

— Хочешь соленых рыжиков? Я сейчас.

Она вышла в сени, прикрыв за собой дверь. Минуту повозившись и погремев посудой, подошла к щитку, выкрутила пробку. Потом вернулась в комнату.

— Вот досада! — притворно сказала она. — Опять перегорела пробка.

— Я починю, — поднялся Николай. — Пустяшное дело.

— Да ну его. Посидим так, Коля. Без света даже интереснее. — Она засмеялась, прильнула головой к его плечу. — Не бойся, дурачок. Иди ко мне. Иди же, Колечка! Милый!

— Перестань! — крикнул Николай. — За этим меня позвала? Как была, так и осталась дурехой. Цены себе не знаешь: ты же красивая.

— А что мне делать с моей красотой? — сквозь слезы говорила она. — Вянуть и пропадать? Спать в обнимку с холодными подушками? Красота и молодость пролетят, как залетные птицы, так пусть хоть останется память о любимом человеке.

Он поднялся со стула, шагал в темноте по комнате, то приближался к Альке, то отходил.

— Я не осуждаю тебя, Алька, пойми. Но, ей-богу, ты неправильно живешь.

— Неправильно? А ты выправь мою жизнь, спасибо скажу. Думаешь, я плохая, развратная, раз сама набиваюсь? А если ты хочешь знать, никого у меня не было и нет, одна я одинешенька, хоть в петлю лезь, и только делаю вид, что весело живу и счастливая. Чтоб не жалели…

— Не в том же дело, Аля, — сказал он.

— Помнишь, как ты от меня убежал с сеновала? Наверное, думал, что я испорченная девчонка, а я и понятия не имела о мужчинах. Просто сразу полюбила тебя, и все! И до сих пор люблю. А ты отвергаешь.

— У меня есть своя причина.

— Я знаю, ты никогда на мне не женишься, — перебила его Аля. — Ты любишь Нину. Любишь ведь? А что толку? У нее своя жизнь, сын растет. На что надеешься? Не сумел ее взять, когда свободная была, а теперь забудь мечтать.

— Не тронь ее, Алька, — сурово сказал Николай. — Это моя печаль. А тебе пора остепениться. Вышла бы замуж, детей завела.

— Да не могу я без любви выйти замуж, пойми ты! Тебя одного, дурака, люблю. Сто раз говорю, неужели не можешь понять? Давно знаю, в моем несчастье Нинка виновата. И все равно она не твоя и не будет твоею. Вышла за нелюбимого, а теперь вон и от него ушла, и к тебе не идет. Забудь ее, и все.

— Сейчас все это придумала? — строго спросил Николай. — Такими словами не шутят.

— Клянусь жизнью, ушла Нинка от мужа. Сама ее встретила, с ребеночком шла. У тетки Даши теперь живет.

— Врешь, Алька!

— Чего кипятишься? Все равно не будет твоей. Она свое понятие о жизни имеет. Привыкла на машине ездить, в большой квартире жить, красивые платья носить, в норковых шубах щеголять. А от тебя какой толк?

— Замолчи!

Алька притихла, прижалась спиной к стене.

Николай загремел стульями, в темноте искал пиджак, шапку, пальто.

— Чего вскочил как ошпаренный? Куда побежишь? — примирительным тоном говорила Алька. — Все правда, не соврала я. Не думай, что я Нинке враг. Я по-бабьи жалею ее, знаю, ей тоже несладко жилось, хоть и за инженером была. Что я, что она — обе несчастные.

Она ждала, что он пожалеет ее, скажет хоть одно утешительное слово.

Но он уже выскочил в сени, загремел засовом, хлопнул дверью, ушел.

Николай бежал к дому, где жила тетя Даша. Была глухая ночь, ни в одном окне не горел свет. Поднялся на крыльцо, постоял, отдышался, тихо постучал. Долго никто не откликался. Он стукнул сильнее.

— Кто там? — спросил голос тети Даши.

— Откройте, это я — Николай!

— Что тебе надо? Среди ночи сорвался.

— Нину позовите. На одну минутку.

Голос тети Даши ответил:

— Ничего я не знаю. Иди, шалопутный.

— Откройте дверь, тетя Даша. Это я, Николай! — напирал он на дверь, стуча кулаками.

Дверь не открывалась. Он кинулся к окну и прямо перед собой увидел бледное лицо Нины. Она быстро задернула занавеску, крикнула:

— Нет! Не-ет! Уходи!

Этот крик остановил Николая. Он спустился с крыльца и пошел куда-то в темноту.