Санта–Барбара II. Книга 3

ГЛАВА 7

Черная штора на застекленной двери. Болезнь только для мальчиков. Ненужные иллюзии. Беззаботные золотые рыбки. Тонкая брошюрка со страшным словом «смерть». Круз решается на борьбу. Отвечает приемная доктора Хайвера. Механизм наследственности.

Круз Кастильо и Сантана находились в холле центра ребенка. Брэндон сидел на коленях у Круза. И тот рассказывал ему о своей службе в полиции.

— Это не легкая работа. Брэндон. Иногда приходится очень тяжело. Ведь когда издалека смотришь на человека, то можешь представлять его врагом, преступником. А когда столкнешься с ним лицом к лицу, то видишь — это такой же человек, как и ты.

Брэндон хоть и не все разбирал из того, что говорил Круз, согласно кивал головой.

К ним подошла сестра милосердия.

— Мистер и миссис Кастильо, — обратилась она к ним.

Сантана подняла голову.

— Да, вы можете сказать нам что‑нибудь конкретное?

— Доктор Денисон ожидает вас.

Круз растерянно посмотрел на Брэндона.

— Ну‑ка, малыш, — позвала его сестра милосердия, — пойдем покормим с тобой золотых рыбок.

Радостный Брэндон вприпрыжку побежал впереди сестры милосердия. А Круз и Сантана вошли в кабинет доктора Денисона.

— Прошу вас, садитесь, — предложил врач и закрыл большую застекленную дверь. Немного поколебавшись, он опустил на нее черную штору.

Круз и Сантана устроились напротив письменного стола и в напряжении ожидали, что же скажет им доктор Денисон. Круз нервно постукивал пальцами по подлокотнику стула. Сантана положила свою ладонь на его руку.

Круз выпрямился и пригладил свои жесткие волосы…

Прямо напротив того места, где они сидели, Круз увидел метроном.

Его никелированный стержень качался из стороны в сторону, отбивая неумолимый такт времени.

Круз как завороженный следил за движением грузика на стержне. Если приподнять грузик вверх, то метроном будет отбивать такт медленнее, если опустить вниз, то начнет стучать часто–часто, также как стучит сейчас его сердце.

«Неужели в душе не найдется такого грузика, который можно поднять выше, и на душе станет спокойнее? Время почти замрет, начнет течь медленно–медленно. А может, наоборот, нужно чтобы оно спешило и все неприятности и несчастья остались позади? И вновь наступило спокойствие и счастье».

Доктор подошел к письменному столу и остановил стержень метронома.

— Этот шум нам ни к чему, — пояснил он и спрятал инструмент в черный бархатный футляр.

— Итак… — вздохнул доктор Денисон и замолчал.

— Только говорите, пожалуйста, без обиняков и откровенно, — попросил Круз.

Он нервничал и поэтому сильно жестикулировал. Сантана же, наоборот, замерла. Она внимательно смотрела на доктора, ожидая его слов.

А тому тяжело было начать разговор.

— На свете существуют всякие болезни, — сказал он наконец, — те, которые часто встречаются, человечество давно научилось лечить. Существуют всяческие сыворотки, препараты, разработаны курсы лечения…

А у вашего сына болезнь очень редкая. Существуют целые группы редких болезней, которыми болеют немногие дети.

— Что это за болезни? — резко спросил Круз и подался вперед, как будто бы, если он узнает ее название, сможет что‑то изменить.

— У Брэндона болезнь относится к группе очень редких. Это лейкодистрофия или, как принято среди медиков сокращенно называть ее, ЛД.

— Поясните, пожалуйста, — абсолютно бесцветным голосом попросила Сантана.

— Это наследственная болезнь в возрасте от пяти до десяти лет. Девочки ею не болеют.

— В чем это заключается? — уже без всякой надежды в голосе спросила женщина.

— Суть болезни в обмене веществ. И нарушение обмена оказывает пагубное воздействие на мозг.

— Но существует же какой‑то метод лечения, если для болезни уже придумано название?

Доктор ушел от ответа.

— Болезнь прогрессирует очень быстро…

— Но лечение все же существует? — Круз даже привстал со стула.

— Я очень сожалею, но конец неизбежен, — наконец сумел выдавить из себя доктор Денисон.

— Неизбежен? — переспросил Круз.

— Да, мальчики умирают обычно через полгода после проявления первых симптомов заболевания.

На глазах Сантаны навернулись слезы. Она не собиралась их вытирать. Крупные слезинки катились по ее щекам. Она сидела замерев, словно превратилась в изваяние.

В кабинете воцарилось молчание. Доктор откашлялся.

— И что, не бывает исключений? — спросил Круз.

— Я очень сожалею, но на сегодняшний день лечения не существует.

— Доктор, вы не ошиблись, может диагноз не такой? — с надеждой в голосе спросила Сантана.

— У Брэндона есть все явные признаки этого заболевания. Во–первых, у него ненормальный уровень жиров в организме, — принялся объяснять доктор.

Его голос теперь звучал уверенно, он вновь стал не человеком, сочувствующим несчастным родителям, а профессионалом. Лишь только прозвучали название болезни, специальные медицинские термины, он обрел уверенность в себе и хотя не мог сказать ничего утешительного, не мог подать даже малейшей надежды, все равно объяснял принцип развития болезни. Как будто это могло облегчить страдания Брендона и залечить душевную муку Круза и Сантаны.

— Суть в том, что у Брендона слишком много длинноцепных насыщенных жиров.

Круз вытер вспотевший лоб.

— Доктор Денисон, вы говорите длинноцепные насыщенные жиры, они что, нарушают работу мозга?

— Да, — кивнул доктор, — понимаете ли, сами по себе эти жиры в организме не опасны. У здоровых людей существуют ферменты, которые расщепляют их на более короткие цепочки. Но у пораженных болезнью ЛД эти ферменты отсутствуют. И каким‑то образом, до сих пор нам еще не понятным, эти длинноцепные насыщенные жиры разжижают белое вещество мозга.

— Разжижают белое вещество мозга… — растерянно повторила Сантана, — доктор Денисон, вы бы не могли объяснить поконкретнее?

— Дело в том, миссис Кастильо, — ответил ей врач, — мы еще не до конца понимаем протекание болезни.

— Но ведь хоть что‑то известно о болезни, — вставил Круз.

— Вы знаете, что такое миелин? — неожиданно спросил доктор Денисон.

Круз пожал плечами.

— Так вот, миелин — это жировое вещество, которое изолирует нервы мозга. Это тоже самое, что изоляция на электропроводах. И без этой изоляции нервы не могут передавать импульсы. Их команды не доходят до нервных окончаний. Вот почему у Брэндона пропадает слух. Это тоже самое, что короткое замыкание в электрических системах. Все части сами по себе исправны, но между ними отсутствует связь. А длинноцепные жиры разрушают миелин, изоляция исчезает, нарушается работа мозга, нарушаются функции организма.

Доктор Денисон вновь замолчал. Он сам не понимал, зачем он так подробно рассказывает родителям о механизме болезни. Ведь это ничего не меняет.

— Но ведь где‑то же ведутся разработки по борьбе с этим недугом? Может, в других городах или странах кто‑нибудь нашел решение?

— Мы готовы поехать куда угодно, — сказал Круз, — лишь бы спасти Брэндона.

Доктор Денисон развел руками.

— Дело в том, что эту болезнь пять лет назад еще не диагностировали. Все смертельные случаи пытались объяснить другими недугами. Так что я очень сожалею, но мы не в состоянии ничем помочь. Если бы несчастье приключилось лет через пять, может найдется к тому времени какой‑то метод лечения. Но на сегодня мы бессильны.

— Но этого не может быть! — выкрикнула Сантана.

— Нам придется согласиться с этой данностью, — сказал доктор Денисон, — я говорю с вами так откровенно, потому что не хочу поселять в ваших душах ненужных иллюзий. Лучше знать все сразу.

— Нет, — Сантана качнулась на стуле, — я не могу в это поверить. Должны существовать какие‑то методы. Может быть, в других центрах, других институтах.

— Нет, — покачал головой доктор Денисон, — наш центр как раз ведущий в стране по исследованиям этого типа болезней.

— И что, вы не достигли никаких результатов? — спросил Круз.

— Мы ведем исследования уже пять лет. Первый случай болезни ЛД был диагностирован именно в нашем центре. Многое сделано, но еще больше предстоит сделать.

— Так что, значит нет никакого лечения? — воскликнула Сантана.

— Я бы с удовольствием заронил в ваши сердца хоть крупицу надежды, но не могу идти против своей совести. Единственным утешением вам может послужить, что болезнь вашего сына поможет другим детям в будущем.

— Вы должны что‑нибудь сделать! — крикнул Круз.

— Понимаете, мистер Кастильо, в подобных ситуациях мы стараемся вести себя творчески, находить нетривиальные решения, но этот случай в самом деле безнадежен. Я не хочу обманывать ни себя, ни вас. Единственное, что мы можем сделать, это исследовать болезнь вашего сына, чтобы на его опыте потом помочь другим детям.

Когда Круз и Сантана вышли из кабинета доктора Денисона, у них не осталось никакой надежды. Они в какой‑то мере даже успели смириться с мыслью, что Брэндон обречен. Сантана плакала, Круз поддерживал ее под руку.

Они шли по длинному коридору мимо дверей кабинетов с фамилиями врачей. В конце коридор расширялся, переходя в холл.

Там посередине, возле бассейна стоял Брэндон. Он показывал сестре милосердия на одну из рыбок, и сестра отсыпала ему в ладошку корм из небольшой металлической баночки. Брэндон сыпал корм рыбкам, а они жадно ловили его ртами.

Заслышав шаги, Брэндон обернулся.

Сантана не выдержала и закрыла лицо руками.

Круз собрал всю свою волю и улыбнулся мальчику. Брэндон улыбнулся ему в ответ. Когда Сантана отняла ладони от лица, глаза ее были сухими, лишь немного раскрасневшимися.

Брэндон, словно почувствовав, что творится на душе у матери, подбежал к ней. Сантана присела, и мальчик обнял ее за шею.

— Мама, не нужно плакать.

Сантана всхлипнула. Брэндон еще сильнее обнял ее и уткнулся носом в плечо.

— Мама, мне так жалко тебя.

Сантана не выдержала и заплакала навзрыд, всхлипнул и Брэндон.

Круз, чтобы состояние матери не передалось сыну, подхватил Брэндона на руки и подошел к бассейну.

Но рыбки уже не интересовали мальчика, он, обернувшись, смотрел на мать, которая сидела на корточках и плакала.

— Мама, — негромко позвал Брэндон. Сантана подняла голову.

— Когда мы приедем домой, ты почитаешь мне сказку?

— Конечно, дорогой.

— Только читай, пожалуйста, громко, — попросил заранее мальчик, — чтобы я мог ее расслышать.

— Обязательно, дорогой, я почитаю тебе твою самую любимую сказку о братце Кролике и братце Лисе.

— Да, — кивнул Брэндон, — именно эту. Я люблю, когда ты ее читаешь, я готов ее слушать сто раз.

— Круз, опусти меня на пол, пожалуйста, — попросил мальчик.

Брэндон вновь обнял мать.

— Поехали домой, — сказал Круз.

И они все вместе двинулись к выходу. Сестра милосердия проводила их взглядом полным сострадания.

А в бассейне все также беззаботно плавали золотые рыбки, медленно шевеля плавниками. Они ловили остатки корма, высыпанные на поверхность…

Из приемной Сантана позвонила на автовокзал и узнала, что до отправления автобуса у них еще есть четыре часа.