1905 год. Репетиция катастрофы

Две пушки

Увы! Мне так и не удалось услышать, как в Баку стреляют пушки!

Пушки замолчали. Жаль. Мне доводилось видеть винтовки, штыки, ятаганы. Я даже видел, как бьют ножом, но не слышал пушечных выстрелов. Я не слышал, как стреляют бакинские пушки. Теперь мне не будет покоя. Это уж точно. Перестрелка между людьми стала настоящей трагедией, зато канонада – сплошным весельем. Как жаль, что мне не довелось посмеяться! Эти две пушки никого не убили, зато рассмешили весь белый свет. Дело в том, что от царя пришла телеграмма: «Действуйте энергично!» В ответ губернатор выкатил две свои пушечки.

Теперь держитесь, армяне и татары.

И дело пошло. Началось в Балаханах, когда ситуация там немного успокоилась, тот есть, когда там уже стало нечего жечь и грабить. Вот тут-то в татарскую деревню под личным надзором генерала Светлова направили две пушки. По приказу генерала собрались старейшины, и его превосходительство заявил им буквально следующее:

– Господа, вы виновны в стрельбе из винтовок и поджогах. Вы это признаете. Тем лучше! Кроме того, вы занимались грабежами. Что ж, надеюсь, что люди вы честные и посему возвратите все, что награбили!

Честные татары равнодушно заглянули в жерла генеральских пушек и ничего не вернули.

Генерал закончил свою речь, после чего обе пушки без лишнего шума вернулись на исходные позиции. Они, в смысле пушки, наверняка решили, что после выразительной речи начальника им уже нет смысла упражняться в красноречии.

Не подумайте только, что две бакинские пушки – это вообще не стреляющие пушки. Их ведь отправляют на дело, значит, они все же стреляют.

Но выглядит это смешно, особенно когда пушки не трогаются с места, но считается, что они вели обстрел.

Вот, например, бакинский губернатор сказал: «Применять пушки против любого дома, из которого производились выстрелы.»

Стоило ему произнести эти слова, как у меня над ухом раздался выстрел. Кто-то сказал: «Дом губернатора обстреляли из дома Араниканца.»

Для наказания виновных немедленно направили две пушки. Вот теперь-то злоумышленников покарают! Пушки привезли и нацелили на дом Араниканца, в котором проживает господин Мекарт, поверенный в делах Великобритании. Вообще в доме проживают одни только иностранцы, преимущественно англичане. А тут еще несколько дам вышли на балкон подышать свежим воздухом. Они с любопытством наблюдают за действиями артиллеристов. Внезапно пушки застывают на месте и, как вы понимаете, раздается выстрел!

Слава Богу, дамы успели скрыться, не то их бы точно окатило картечью. Тем временем, к счастью, находится один здравомыслящий человек, которому удается втолковать губернатору, что англичанам незачем было стрелять по его дому, что произошла ошибка, и у нее могут быть самые серьезные последствия. Поступает приказ прекратить огонь. Это весьма кстати. Мне еще не доводилось видеть настолько добротно обстрелянный дом. При этом пушки никого не убили, потому что на самом деле это потешные пушки.

Подводя итоги, можно сказать, что обе карательные пушки, на которые была возложена большая ответственность за наведение порядка, ни разу не стреляли, ни по татарам, ни по армянам. Их использовали только против иностранцев, причем самым необычным образом: иностранцев сначала напугали, а потом рассмешили.

На этом история с двумя пушками не заканчивается. Послушайте, что было дальше.

Слышится выстрел неподалеку от дома Зейтца. Этот дом принадлежит датчанину, и живут в нем англичане и евреи. Услышав выстрел, жильцы дома, принадлежащего Тагиеву, решили, что им угрожает опасность (Тагиев – самый богатый человек среди татар, его состояние оценивается в сто миллионов рублей). Люди звонят в полицию и сообщают, что ведется обстрел дома Тагиева. Вскоре появляются две пушки и под надзором пристава устанавливаются неподалеку от дома Дилдарова. Теперь внимание! Мы имеем четыре дома и две пушки: 1. Дом, из которого стреляли (мы помним, что этому дому ничего не угрожает); 2. Дом Тагиева, по которому стреляли (правда, больше по нему не стреляли); 3. Дом Зейтца; 4. Дом Дилдарова. Между двумя последними домами установили обе пушки. Кто-то слышал, как какой-то прохожий сказал: «Стреляли из дома Зейтца.» Для пристава этого достаточно. Огонь! Пушки обстреляли дом Зейтца, после чего в него врывается полиция. В доме полицейских ждет сюрприз. Если в обычное время в этом доме проживают англичане и евреи, то в нынешние неспокойные времена в доме нет ни души. Взбешенный пристав возвращается к дому Дилдарова. Как же так, ведь откуда-то все-таки стреляли! Почему бы не предположить, что стреляли из дома Дилдарова? По команде пристава пушки разворачиваются в сторону этого дома. Тут прибегает с перекошенным лицом Дилдаров и умоляет артиллеристов, офицера, пристава, чтобы по его дому не стреляли. В итоге пристав ему говорит:

– Плати штраф, две тысячи рублей (!), тогда не буду стрелять по твоему дому.

Дилдаров кричит:

– У меня нет при себе двух тысяч рублей!

– Пиши долговую расписку, – хладнокровно говорит пристав.

– Обо всем-то вам приходится заботиться, – с благодарностью в голосе говорит Дилдаров и ведет пристава в свою контору.

Через пять минут начальник местной полиции выходит из конторы и в руках у него расписка на две тысячи рублей с обязательством произвести выплату в течение шести месяцев.

Кстати, кое-кто здесь пытался меня убедить, что такого не может быть.

Так знайте, что на Кавказе человека, мешающего вам спокойно жить, убьют по вашему заказу за пять рублей, а начальник полиции отпустит убийцу за двадцать пять рублей (у меня есть свидетели). Таким образом, от пребывания на Кавказе вы получите массу удовольствия. В целом здесь царит восхитительная анархия, и правительство не в состоянии навести порядок как из-за собственной слабости, так и из-за продажности чиновников. Именно поэтому, когда отношения между армянами и татарами обостряются до предела, им попросту официально разрешают вооружаться. И если вы спросите меня: «Стоит ли ожидать возобновления резни?», я вам отвечу: «В этом нет никакого сомнения!» Может быть, со всем этим ужасом и можно покончить, но только не путем назначения наград за голову того или иного персонажа, как это практикует каждая из национальных общин. Хотя царскому наместнику на Кавказе этот метод очень нравится (такое, знаете ли, Общество взаимного убийства с неограниченной ответственностью). Что здесь действительно требуется, так это сильная, хорошо организованная и справедливая администрация. Но, увы! Ни в Баку, ни где-либо еще такой администрации нет и в помине!

Октябрь 1905 г.

Третье сословие61 в России

Итак, русская революция началась. Я давно утверждал, что к революции все готово и все революционные силы повсеместно сорганизованы. В необходимости революции уверены все: буржуазия и рабочие, дворянство, крестьяне, солдаты. Однако весьма многочисленны и те, кто не верит в возможность революции, кто презрительно улыбается, когда слышит это слово! А ведь именно во Франции, в стране, в которой много лет тому назад была завоевана свобода, родилась эта скептическая фраза: «Они еще не созрели!» Самая большая глупость, которая постоянно повторяется в западной прессе, звучит так: «От русской революции ничего хорошего ждать не приходится, потому что в России нет третьего сословия».

Однако я утверждал и продолжаю утверждать, что если в России и есть что-то существенное, то это третье сословие.

Попытаюсь объяснить, что я имею в виду. Кстати, в первую очередь, я объясняю это тем, кто знаком с Россией понаслышке, по скандальным слухам о царящем в стране административном произволе и о нищете крестьянской массы. Вообще людям, проживающим на Западе, и в частности во Франции, Россия представляется таким образом: верхушка общества состоит из мелких и крупных государственных чиновников, погрязших в невообразимых пороках и поощряемых самодержавной властью творить произвол, а низы – это неотесанные, безграмотные, фанатичные крестьяне. А между этими общественными полюсами зияет ничем не заполненная пропасть. Я же призываю вас заглянуть в эту «пропасть». На ее месте вы и обнаружите третье сословие. Вам даже с фонарем искать не придется.

Уверяю вас, что именно это и есть настоящая Россия, ее сила, богатство, ум. Этих людей мы и должны любить. Именно эти люди – наши братья, они такие же, как и мы с вами. Именно с ними во все века были связаны чаяния русского народа. А то, что способны увидеть вы, господа французы, я имею в виду загнивающие верхи и нищие низы русского общества – это все явления преходящие.

Почему революция пользуется в России единодушной поддержкой? Да потому, что могучей силой обладает эта крепкая и богатая основа нации, та, что столетиями несла на своих плечах русское самодержавие, а теперь, когда пробил час, говорит ему прямо и сурово: «Слезай, давай!» Кому-то покажется парадоксальным мое утверждение, но я, тем не менее, настаиваю на том, что сейчас, на пороге революции, русское третье сословие обладает большей силой, чем наше третье сословие в 1789 году. Русским предстоит разрушить меньше препонов, чем это пришлось делать у нас. Дело обстоит именно так. В предстоящей борьбе с защитниками старого режима русскому третьему сословию не придется ломать такие непреодолимые преграды, как те, что отделяли французское третье сословие от духовенства и дворянства. И в этом его преимущество. Разумеется, и здесь есть дворянство с его наследственными привилегиями, но его даже сравнивать нельзя с той закрытой кастой, какую представляло собой наше дворянство. Во времена опричнины Иван Грозный низвел некогда независимых аристократов до положения верных слуг самодержавия. Их всех обязали служить в государственной администрации, идти на военную или гражданскую службу, а за преданность и усердие им жаловали поместья. И вот теперь третьему сословию предстоит бороться не столько с дворянством, сколько с извечной бюрократической государственной администрацией. Кстати, в наше время в этой администрации служат отнюдь не только дворяне, и это обстоятельство порождает острые конфликты в чиновничьей среде, вследствие чего эта самая администрация рано или поздно рассыплется в прах. А еще сверхцентрализация власти, могучая и ужасная, созданная при Петре Великом, до которой не додумался ни один наш абсолютный монарх, привела к тому, что местное духовенство стало влачить жалкое существование. Можно утверждать, что ликвидация Московского патриархата положила конец могуществу русского духовенства. Его сделали «ручным», как и все прочие сословия, и оно стало составной частью той же администрации, ее церковным департаментом, во главе которого стоят два высших чиновника: чиновник гражданский – обер-прокурор Святейшего синода, и военный – сам царь.

Таким образом, и духовенство, и дворянство теперь не в счет. Есть только бюрократия, и она противостоит третьему сословию. Один на один. А скоро будет ноль против одного. Можно смело утверждать, что громадное большинство коммерсантов, промышленников и либералов готово пережить все тяготы временной анархии, чтобы в итоге окончательно и бесповоротно освободиться от самодержавного беспредела.