Эмили. Отчаянная

Глава 19

«В ней было полно изюминок, виноградник была, а не девушка». Слава Сэ «Сантехник, его кот, жена и другие подробности»

— Вы — урод!

Режущий тон стоящей на пороге девушки обескуражил Марселя. Удивленный взгляд мужчины прошелся по ней, отмечая выразительные темные глаза почти в тон кудрявых волос, и остановился на аккуратном животе. Тысяча мыслей роем пронеслась в сознании. Но мозг упорно отказывался признавать в ней какую-либо знакомую. Он попросту видел ее впервые.

— Разве это так работает? Мне не надо было произносить «Свет мой, зеркальце, скажи…»?

Договорить ему не дали, спихивая в сторону и вступая в квартиру без приглашения. Шок сменился ступором, в результате которого мужчина долгих секунд десять пялился на опустевший перед дверью коврик. Но затем очнулся и настороженно прошел в гостиную, где его поджидали с таким надменным выражением лица, что позавидовала бы любая особа королевских кровей.

Какое-то время они играли в переглядки, сканируя друг друга, после чего нахалка села в кресло, скрестив руки, и прервала молчание еще большим абсурдом:

— Вы мне не нравитесь. Просто нет другого выхода.

Марсель приподнял бровь, ожидая продолжения.

— Вы — урод, — повторила, — и заметьте, речь не о внешности.

— Польщен.

— Не знаю, за что она сохнет по Вам столько лет… Ай, да по фиг. Сейчас надеюсь на Вашу человечность.

— Можно перейти к конкретике? — начал терять терпение.

— Да ладно! Как будто по Вам сохнут миллионы!

— Речь об Эмили? — дошло до него.

— О ней самой. Меня зовут Кристина, я ее подруга. И сразу попрошу оставить разговор между нами. Если она узнает, что я пришла к Вам, убьет, не позволив познать радость материнства.

— Слушаю, — заинтригованный мужчина присел напротив, отзеркалив позу собеседницы.

— У Эмили что-то случилось. Даже мне не рассказывает, а это слишком серьезно. Я боюсь, у нее снова начнется… — девушка запнулась и растерянно уставилась на него, — в смысле, она нормальная! — мелко затрясла головой. — Но у нее был сбой в психике…

— Панические атаки? Я видел.

— Вы знаете? — в чертах сквозило явное облегчение. — Понимаете, я не смогу все правильно объяснить, но Эмили не сумасшедшая. Просто что-то сломало ее. Когда она перевелась в нашу группу, ей уже было плохо. Значит, все случилось здесь, то есть, дома. Позже, когда она рассказала о неразделенной любви ко взрослому мужчине, я скинула ее состояние на это.

Марсель непроизвольно напрягся, хмурясь. Неужели он мог стать фатальной причиной такого сбоя, изменений в Эмили? Позвоночник будто пронзило холодом от этой тревожной мысли.

— Дело не в Вас, расслабьтесь, — отмахнулась Кристина, а затем прищурилась, — хотя, нет, лучше не расслабляйтесь, я же за этим и пришла. Тем более что Вы тоже имеете косвенное отношение ко всему. В общем, я очень прошу Вас быть внимательнее. У меня плохое предчувствие, будто только выплыв из болота, Эмили снова туда прыгает. Контакт с триггером точно произошел! Она снова смотрит затравленно. Я в жизни не обратилась бы к Вам, зная, как Вы с ней поступили, но идти к родителям без какой-либо определенности — глупо. Да и сам факт, что Эмили настояла на отдельном жилье, говорит о многом.

Странно, но мужчина в свои зрелые годы впервые осознал значение фразы «душа болит». Эмили действительно прелестный ребенок. Живая, остроумная, искренняя. И от печати мук, которая стоит в ее глазах, становится не по себе. Что могло произойти? Ведь он и сам знал, что не в ее якобы отвергнутых чувствах кроется истина. Разговаривая с ним, девушка пылает огнем, искрится, но не выглядит убитой… Она борется. А иногда в ее взгляде появляется горечь, природу которой распознать не удается.

Марсель не мог до конца понять, откуда растут ноги у настойчивой тяги защитить эту девочку любой ценой, но эта самая тяга иногда затапливала нутро особенно остро. Ему не хотелось видеть грусть в умопомрачительных серых омутах. Какой бы смелой и обезбашенной Эмили ни пыталась казаться, демонстрируя всем, что сама контролирует свою жизнь, она все же беззащитна и невинна.

— Что от меня требуется? Что предлагаешь?

— Я не знаю… — пожала та плечами. — До Нового года я рядом с ней, а потом… Просто будьте к ней внимательны. Вы же живете в одном доме, проследите, чтобы не натворила глупостей. Я очень прошу, не дайте ей оступиться.

Кристина довольно резко и проворно для беременной встала и зашагала к выходу. Вновь дезориентированный Марсель последовал за ней. Уже в дверях она обернулась:

— Эмили никогда не принимала чего-то запрещенного. Более того, даже антидепрессанты. Они ей не помогали. Когда танцует — отключается. Это странно, но считайте, что сродни персональной терапии. Прекратите ее останавливать в такие моменты, дайте выплеснуть эмоции. Кто-то пьет, кто-то курит травку, а кому-то надо просто подвигаться. А еще из-за Вас эта девушка не допустила к себе ни одного парня. Как же меня это злило и злит! Но я хочу верить, что Вы того стоили… Раз моя подруга смогла разглядеть в Вас что-то, достойное такой сумасшедшей преданной любви. Не дайте ей сломаться окончательно.

Мужчина еще долго стоял, будто приросший к полу, провожая недоуменным взглядом эту бойкую девчонку. Хорошо, когда есть такие друзья.

Визит Кристины внес сумятицу в привычное русло мыслей. Марсель и так не отошел от последней стычки с Эмили, коря себя за резкость, а ее — за упрямство и нежелание принять реальность. Одержимость этой девочки пугала. И манила. Безумно. Он был на грани, и надави она сильнее…кто знает…к какой непоправимой катастрофе это привело бы…