Эмили. Отчаянная

Глава 5

«А моя печаль — как вечный снег, —

Не тает, не тает». В. Высоцкий

Откинув прядь со влажного лба, Эмили облегченно вздохнула. И подумать не могла, что поступление в магистратуру окажется настолько напряженным. Давненько ее так не трясло. Казалось бы, чего уж, обычное собеседование. Но из нее так тактично выуживали информацию, проверяя знания, что пришлось попотеть, чтобы не ударить лицом в грязь. Родной университет, в котором она проучилась лишь первый курс, встретил не особо радужно. Комиссия была уставшей после вереницы абитуриентов, да и августовская жара сказывалась на самочувствии многих. И когда настала ее очередь заходить в кабинет, девушка заметно нервничала.

Теперь можно дышать свободнее. На самом деле, Эмили прекрасно понимала, что ей эти занятия ни к чему — базы, которой дал университет в Москве, было достаточно, плюс она изучала многое самостоятельно. Но ей нужна была конспирация в виде учебы, чтобы избежать лишних вопросов и напутствий родных. Отсрочки сроком в два года, как казалось девушке, вполне достаточно, чтобы определиться с будущим и найти равновесие.

Вернувшись домой, Эмили первым делом позвонила маме, а затем сестрам, оповещая тех, что с сентября официально является студенткой. К ее величайшей досаде, как ни отнекивалась, отвертеться от семейного ужина по такому «замечательному» поводу не получилось. Теперь придется уговаривать себя, настраиваясь на нужный лад. Хотя…кого она обманывает?.. Всё равно будет злиться, как только увидит отца. Может, вновь начать принимать успокоительные?

Да, тяжко, когда в неполные двадцать два имеешь целый букет проблем, половина из которых психические. Именно психические. И как только кажется, что ты вполне адекватный, обязательно случится нечто, разуверяющее тебя в этом утверждении. Если бы была чуточку слабее, Эмили уже давно слетела бы с катушек окончательно. Но, кажется, есть в ней какой-то стержень, да и друзья очень поддержали…

Кстати, о друзьях.

Девушка открыла приложение и нажала на видеовызов. Гудки тянулись долго, но на том конце ей все же соизволили ответить:

— Милюша-а-а! Привет, моя роднуся-я-я!

Опешив, Эмили настороженно всмотрелась в необычайно счастливое лицо Кристины, которая никогда с ней так не сюсюкалась. Та была подозрительно добродушной…

— Ах ты, скотина, Леандр! Ты, что, напоил её? — возмутилась, когда догадка забилась в сознании. — Тина, что он тебе дал?

Послышался громкий смех Лео за кадром, а потом появилась его довольная морда — иначе и не скажешь. Он обнял спутницу за плечи и подмигнул подруге через экран.

— Что он мне дал? — заторможено переспросила девушка, хмурясь в раздумьях. — Скорее, я ему дала…то самое дала…

Договорить она не сумела, поскольку Лео попросту заткнул ей рот своей ладонью, оглядываясь по сторонам, чтобы удостовериться — прохожие не слышали.

— Может, не будем делать сей факт достоянием общественности? — недовольно поморщился, стрельнув в болтушку предостерегающим взглядом.

Эмили очень старалась оставаться серьезной и обуздать смех, готовый вырваться наружу. А по факту, конечно, была очень рада за них.

— Леандр, это ж как надо было девушку разочаровать, что она с горя напилась? — демонстративно цокая языком.

— Миль, как доберусь до тебя, обязательно откушу непарный вырост твоей ротовой полости. Давно пора, знаешь ли.

— Фи, — сморщила она нос, брезгливо скривившись, — ты еще на латыни назови термин, зануда. Сколько раз говорили тебе — не тащи эту дрянь в дом! То бишь, держи в себе свои медицинские порывы!

— Зануда-а-а… — хихикнула внезапно Тина, — как есть, зану-у-уда…

— Лео, что с этой бедовой? Я уже переживаю, она вообще не в адеквате.

— У нее состоялся очередной неприятный разговор с матерью… Пока я принимал душ, она приложилась к бутылке коньяка. Видимо, с непривычки опьянела после небольшой дозы. Вот вывел ее немного выветриться.

Эмили сочувственно взглянула на подругу, которая при упоминании о родительнице сразу же стала невероятно грустной и ушла в себя. Кто знает, как ей сейчас сложно? Межнациональный брак посредством кражи невесты — явно не то будущее, которое ей предрекали. И теперь отказываются от нее, вычеркнув из числа отпрысков. Конечно, для любого ребенка — это удар. Как разрешить эту дилемму, когда тебя хотят оторвать от учебы в престижном университете и от любимого человека, — о существовании которого, впрочем, до недавнего времени и не знали, — чтобы выдать замуж за «хорошего» парня и держать дочку рядом? Попахивает клиникой. Только жизнь покажет, насколько верно они поступили, вступив в брак против воли обеих семей.

— Может, рванете ко мне до начала учебного года? — решила отвлечь их Эмили. — Я вам организую венчание в церкви Святого Харлампия[1]… Красная Поляна и вы вдвоем — чем не медовый месяц? А?

— Так мы, это, уже того… — замялся Лео. — Связи в греческой общине творят чудеса… Да и Тина настаивала на этой процедуре.

— Эта богохульница? Настаивала? — изумилась девушка. — Мне надо присесть, какой-то вечер потрясений.

Плюхнувшись на банкетку, Эмили молча наблюдала за переглядками друзей. Ух, сколько же там всего!.. Вот это она понимала — чувства навыворот! Всё, как надо! Бешеное противостояние, любовь, нежность…

— Так и сказала, — Тина бессовестно икает, поворачиваясь к ней лицом и приближая экран выхваченного из мужских рук телефона в попытке перейти на доверительный шепот, — «Не дам, пока Боженька не благословит»…

— Кристина! — гневный возглас мужа.

— Уведи её домой, ради всего святого! Пока она не нашла где-нибудь микрофон, чтобы объявить о своем вступлении в ряды прелюбодействующих грешников! — хохочет Эмили без зазрений совести.

— Господи, Миль, ну хоть ты угомонись! Ладно, нам действительно пора, она и так еле держится на ногах. Всё, пока. На связи…

Настроение заметно улучшилось, сборы на ужин проходили под динамичную музыку и танцы, что и стало причиной её небольшого опоздания. Но зато в такие моменты она хотя бы чувствовала себя нормальной. Живой, здоровой и готовой на подвиги…

Дома встретили горячо и пылко, малышня бегала по этажам под бдящие взоры матери и бабушки — они успевали и стол украшать, и за хулиганами приглядывать.

— Всё же, без тебя пусто, — констатирует мама, ностальгируя. — Без всех вас пусто…

— Ой, всё! — наигранно сдвигает брови Лали. — Да мы семьдесят процентов своего времени проводим в этом доме. Ну, прекрати.

— А могли бы жить, и были бы все сто, — Ваграм с видом праведника подтрунивает над тещей, которая совсем не обижается.

Как-то странно все по команде повернулись в её сторону, и Эмили, будто пойманная с поличным, застыла с кусочком сыра в руках.

— Что?

— Золотце, как, говорю, поживается в моей скромной берлоге? Тараканы не одолели? Обратно в чистенькие покои не хочется?

— Зятек, ты меня сейчас нечистоплотной выставил, намекая, что от грязи в квартире появилась живность? Или так пытаешься угодить матушке? — подхватывает она его игру, всё же прикончив вожделенную закуску.

— Определенно точно — сегодняшний твой настрой мне нравится больше, чем в прошлый раз. Вот, что с людьми свобода творит. Лали, — обращается к жене, приняв задумчивое выражение лица, — может, ну его, эту родительскую опеку? Отправим детишек в свободное плавание. Глядишь, с этого возраста шансов больше, что из них вырастет что-то сносное…

— Вряд ли, учитывая, что в них течет твоя неугомонная кровь. Гены, знаешь ли… — Лали подмигнула прыснувшей Эмили.

Ваграм лишь усмехнулся, устраиваясь за столом рядом с ней. Такие перепалки были для них сродни физическим упражнениям, только для языка. Чтобы, так сказать, держать друг друга в тонусе.

— Всем доброго вечера…

С улыбкой появляется глава семейства, которого тут же приветствуют громкими возгласами. Давид, муж Иветы, входя следом, кивком здоровается с сидящими. Эмили на миг отвлекается от собственных неприятных эмоций, уставившись на второго зятя. После своего переезда она четко улавливает перемены в нем. Что-то между супругами явно не то. Только сестра в этом точно не признается — упертая же, как ни крути.

Но как только отец тянется к ней с поцелуем, девушка забывает об остальных членах семьи и их проблемах. Мгновенно щелкает какой-то непонятный тумблер. Она бы и рада обуздать это чувство, но не получается. Внутри всё зудит, шипит, колется…

— Как ты, дочка? Расскажи, как прошло собеседование.

Хотелось бы не ощущать себя последней тварью, ведь он реально её обожает и искренне переживает. Но тварь эта сильна и непрогибаема, власть её растет и крепнет. Что и является причиной моментальной апатии, благодаря которой повествование получается бесцветным и кратким:

— Прошло стандартно: вопросы-ответы, подача документов, зачисление. Ничего особенного.

Эмили допустила большую ошибку, подняв голову и взглянув отцу в глаза на короткий миг. Они были полны печали и непонимания. И, черт возьми, ненароком обведя лица присутствующих, девушка поняла, что у всех идентичная реакция. Слишком явной была агрессия.

— Поздравляю! Ждем красного диплома… — разрядил обстановку Давид, подняв рюмку, которую тут же выпил залпом.

Казалось, это должно помочь, но сделалось только хуже, ибо пьющим его еще не видели. А уж пьющим в одиночку и подавно. Ивета отрешенно встала из-за стола и направилась к коляске с Артемом. Что-то совсем далеко от идиллии. В гостиной царила тишина ровно до той секунды, пока в неё вихрем не влетел маленький Тигранчик с неописуемо гаденькой улыбкой на лице. Его пухлый двухлетний брат Арлен пытался мчаться на той же скорости за ним, протестующе вытянув руки, требуя что-то отдать обратно. Естественно, не замечая ничего вокруг, они пронеслись у журнального столика, на котором стояла небольшая ваза. В следующую секунду раздался характерный шлепок и звук разлетающегося вдребезги стекла. И тут притихли даже дети.

— На счастье! — невозмутимо огласил вердикт тот же Давид, что-то интенсивно прожевывая.

Ой, ли?

Эмили сильно сомневалась в этом…