И это пройдет…

— Сколько сожаления, ты любишь его что ли? — Поля посерьезнела, влюбленной по уши она Аню видела только после девятого класса, но тогда это измучило всех окружающих, после разрыва подруга сходила с ума.

— Да, нет, не знаю, — прерывисто с паузами шептала Аня. — Это не любовь, это другое, мне с ним не о чем поговорить, он совершенно меня не понимает, он грубый, пошлый, он не подходит мне от слова совсем.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — пристально глядя подруге в глаза, ответила Полина.

— Да ничего хорошего в этом нет- мало мне понимать. Помнишь, как с твоим братом? Я же знала, что Оля на меня обидится, что плохо я делаю, но не могла остановиться. Кстати, как он?

— Нормально, он в армию ушел, может хоть теперь мозги на место встанут.

— Это вряд ли, там умнее не становятся, поверь уж мне, — хохотнула Аня.

— Я Даньку недавно видела, на Дне города выступал. У нас тут такой переполох был, президентский кортеж проезжал, так по всему его маршруту асфальт новый постелили, представь, только проехали машины, за ними автобус, битком людьми набитый, ну и по самое пузо в новый асфальт сел. Дорога провалилась — жуткий скандал, кого-то за это даже посадили.

— Да уж, конфуз, — Аня всплеснула руками, ей очень хотелось узнать про Данилу, но она стеснялась спросить.

Поля считала ее взгляд моментально.

— Он хорошо, читал стихи, говорят, лучший на курсе.

Аня тяжело вздохнула, она и не сомневалась, что он будет лучшим, у него самый настоящий талант, а вот она так, весьма посредственная.

— Почему ты ему не пишешь? — спросила Поля.

— А что писать то, что я опростоволосилась, что он во всем был прав? Я себе-то не всегда в этом признаюсь, а уж ему и подавно, не хочу.

— Да, я до сих пор помню твои стихи, как ты там писала:

Полечу по бульвару под легким ветром

Навстречу весенним сумеркам,

Поезд в 12, с последним билетом

К нашим заветным местам.

А помнишь, за театром сидели с гитарой

Веселой дружной толпой?

Ты был с какой-то прекрасною дамой,

Со мной романтичный герой.

Взглядов игра, и ресницами взмах.

Огонек зажигалки, мелькнувший впотьмах.

Мурлыканье ветра, струн перебор,

И на предплечье индийский узор.

Касание рук, румбы шаг, поворот

Арабскою вязью крадутся в блокнот.

В старой парадной, под сенью перил,

Ты красную нитку мне подарил.

И скрипнула дверь, нарушая покой,

На полке стеклянной ночной часовой-

Лукавой Мадонны фарфоровой взор,

С образа древний безмолвный укор.

Поля закончила читать. В машине повисла тишина. Аня сглотнула. Это были одни из первых ее стихов, посвященных Даньке. Она не понимала, почему подруга их запомнила, ритм неровный, слова, словно залежалый рахат-лукум. Эх, глупая, дура. Почему было просто не признать правду, что она влюблена в этого мальчишку по самые уши. Может всем было бы проще? Но теперь уже ничего не изменишь.

— Покатаемся? — предложила Полина.

Аня кивнула, говорить не хотелось. Мимо проносились спящие дома. Моргали желтым огнем светофоры. Басы отстукивали глухой ритм. Девушки молчали, каждая думала о своем.

***

— Ты обязательно должна мне помочь, я первый раз в жизни работаю в лагере организатором, у нас форс-мажор, — вопила в трубку Мира, — пожалуйста, приезжай, помоги мне.

Аня замерла, не так она планировала провести лето. Они с мамой хотели выехать на дачу, но неожиданно ее отпуск перенесся из-за департаментской проверки. Аня не хотела сидеть в городе, часто ходила на пляж, жара стояла неописуемая. Поехать к подруге в лагерь было неплохим решением. Всего несколько недель. Там определенно будет весело.

— О боже, ну хорошо, — согласилась Аня.

— Я тебя обожаю, — радостно крикнула Мира и отключилась.

Аня не переставала удивляться тому, как изменилась подруга после того, как она послала Вовку и бросила ночные танцы. Мира постоянно работала, организовывала праздники, пекла на заказ торты, мастерила предметы домашнего интерьера. Их с мамой квартира больше напоминала домашнюю мастерскую. Теперь она работает организатором в лагере, что дальше — Олимпиада в Сочи? Аня набрала Андрея.

— Привет, — недовольно буркнул он, — я очень занят, что ты хочешь, говори быстрее.

— Я еду с Мирой работать в лагерь детский, — скороговоркой сказала Аня.

— Я понял, тебе это зачем? — удивился муж.

— Мама не может сейчас пойти в отпуск, а Мира очень просит, мне бы хотелось ей помочь, — ответила она.

— Хорошо, как хочешь, я приеду не раньше, чем через месяц, ты вернешься или мне к тебе? — уточнил он.

— Приезжай ты, — стараясь быть веселой, произнесла Аня.

— Хорошо, ну давай, пока, люблю тебя, — быстро ответил Андрей и, недослушав ответ, положил трубку.

Аня посмотрела на телефон. Вот так всегда, он занят, ему некогда, люблю, пока. Хоть бы раз спросил, как у нее дела! Аня зло бросила телефон на кровать и пошла собирать сумку.

Она распахнула шкаф. На нее смотрели горы ее старой одежды. Розовое платье с пайетками, джинсы с вышивкой и клешем от бедра. Белая прозрачная марлёвка. Неужели она это носила? А на верху что за коробка? Аня потянула узорчатый картон. В нем что-то гремело. Поставив коробку на диван, она открыла крышку. В глубине спрятались разные ее безделушки, видимо мама собрала их, но не решилась выкинуть. Аня взяла большую ракушку, привезенную Олей из Крыма, понюхала, ей показалось, что она до сих пор пахнет морем. Под ней прятались валентинки, записочки, открытки. Аня взяла одну, где две подружки сидели на скамейке и ели мороженое: «С днем рождения! Пусть тебе всегда и во всем везет! Мира.» Под большими буквами красовалась рыжая кошка с бантом на шее. Аня снова заглянула в коробку, что там еще? Глиняный подсвечник, который она лепила 3 недели перед Новым годом, но так и не закончила, подушечка для иголок, коллаж из Питера: Петергоф, Васильевский остров, «Аврора». Под фотографиями голубой дневник с плюшевым медвежонком, запертый на золотистый замочек. Аня взяла его в руки. Желание открыть дневничок было очень сильным, она вытащила из волос шпильку и сунула в замок. Он тихонько щелкнул и открылся. Аня пролистнула несколько страниц, номера телефонов и характеристики мальчишек, с которыми она дружила или просто была знакома, ее не интересовали. Она хотела увидеть свои рисунки, стихи и песни. Ага, вот они. Ровные буквы, написанные зеленой ручкой, висели на строчках:

«Фенечки, ленточки, красная нитка и куриный бог-

Стандартный набор для школьницы.

Все также читаю Vogue,

И праздную день Святой Троицы.

Хотелось бы мне научиться вязать

Иль штопать носки вечерами.

Но видно удел языком мой чесать

По телефону часами.

А может у бара за стойкой сидеть,

Призывно встряхнув волосами,

С томною страстью на тортик смотреть,

Плакать в обнимку с весами.

В мыслях моих то канкан, то погост

Сменяются скоростью звука,

И ты для меня, как всегда, не прост,

И очень похож на глюка.

Наверно, пора записаться к врачу,

Просить прописать препараты,

А может спустить все финансы к нулю

И голодать до зарплаты.

Стихами моими полнится дом,

А с виду кажется-пылью,

Короче, с домашним уютом облом,

А сказки кажутся былью».

Как же давно это было. Она пролистала дневник до конца, сколько строчек, горьких и радостных. Теперь они не казались ей такими уж плохими. Аня не писала почти 2 года. Сейчас, когда в ее жизни появился Игорь, у нее снова чесались руки. Она с размаху плюхнулась за письменный стол, в подставке стояло фиолетовое перо, привезенное ей из Пушкинского музея. Она вывела первые слова:

«Карты свечи, ночь темна,

Знаю точно-я больна.

Душно в комнате моей,

По стене-игра теней…»

***

На гудроновой крыше было очень жарко. Мира и Аня вытянулись на покрывале, подставляя тела жаркому солнцу. Тихий час в лагере был временем сладкой тишины. Когда только вездесущие пчелки-труженицы жужжат в липовых деревьях.

— Ань, давай после родительского махнем на карьеры, очень хочется отдохнуть, — предложила Мира.

— Я не против, только с кем поедем? — Аня приподнялась на локтях, сдвинула на нос солнечные очки. Она знала, что Мира уже пару ночей подряд ходит на стадион с плавруком Мишей. Он определённо был хорош собой. Высокий, подкаченный сидел он на подоконнике бассейна в одним плавательных шортах, наблюдая за малышней, резвящейся в чаше бассейна.

— А то ты не знаешь с кем, — уклончиво ответила подруга.

— А я — то вам зачем, езжайте вдвоем, я не обижусь, — ответила Аня, ей не хотелось мешать зарождающемуся роману.

— Точно? — поворачиваясь на бок, спросила Мира.

— Абсолютно, можешь не сомневаться, — улыбнулась ей Аня.

***

Родительский концерт был в самом разгаре, Аня дежурила у ворот и провожала опоздавших. По дороге, распуская вокруг хвосты пыли подъехала серая Audi, из нее вышли двое парней. Они вытащили огромный пакет и, переругиваясь, направились к забору.

— Вы к кому? — спросила Аня, разворачивая длинный список.

— К Авдееву, второй отряд, — сердито проворчал один парень.

Второй глядел добродушно, весело улыбнулся, склонил голову на бок.

— Анька, вот так встреча, — сказал он теплым приятным голосом.

Аня всмотрелась в его лицо. Серо-зеленые хитрые глаза, прямой гордый нос, ямочки на щеках. Она с удивлением узнала своего соседа по даче Леху.

— Привет, — радостно улыбнулась она, подошла и обняла старого знакомого.

— Говорят, ты замуж вышла, а ты вот в лагере, детишек воспитываешь? — поинтересовался он.

— Ну что-то вроде того, — ответила Аня, — меня подруга позвала помочь, пойдем, я вас провожу.

Они быстро шли по дорожке к клубу, Леха болтал без умолку. Он рассказывал о своей армейской службе, учебе в институте, про друга, которого он привез навестить брата.

— Ты весь день сегодня занята? — спросил Лёха, когда они подошли к самой двери в актовый зал.

— О, даже больше того тебе скажу, и всю ночь, — поднимая вверх палец, ответила Аня, — Мира, с которой я приехала, берет выходной, мне придется за нее дежурить.

— А, ну это важно, жаль, я думал еще поболтаем, может выкроишь хоть полчасика? — продолжая улыбаться, спросил он.

— Я постараюсь, давай после обеда, когда будет свободное время у детей и родителей посидим на стадионе?

— Отлично, буду рад.

Аня развернулась и побежала обратно на свой пост, встречать и провожать.

***

— Я поехала, — запихивая в багажник арбуз, говорила Мира, — если что-звони.

— Да не волнуйся, я справлюсь, все будет нормально, — Аня провожала подружку на выходной, Мишка закинул на заднее сиденье последние вещи и плюхнулся за руль. Аня помахала им рукой. И пошла на стадион, где договорилась встретиться с Лёхой. Он уже ждал ее, поедая с травинки нанизанную на нее землянику.

— Как там наша дача? Я так давно всех не видела, — поглядывая поверх солнечных очков спросила Аня.