И это пройдет…

Октябрь 2012

— Аня, ты вообще понимаешь, что у нее депрессия. Мира не выходит из дома, не встает с кровати, она задернула шторы и целый день лежит, моется тоже не всегда. Ее мать уже с ног сбилась, она сначала боялась выходить даже в магазин, думала, что Мира в окно сиганет или еще чего. Я им продукты возила. Сейчас 3 раза в неделю сижу с ней, но у меня свой ребенок и учеба, еще работа. А вы с Олей просто устранились, — кричала в трубку Полина.

— Я что могу сделать? — с тоской ответила Аня. — Она трубку не берет, когда я звоню ее маме, то отказывается говорить.

— Да, она в принципе не говорит ни с кем! — ответила Полина, ее страшно раздражало, что никто из подруг не пытается помочь Мирославе. В их четверке Поля с Мирой общалась меньше всех. Но сейчас, когда ни Оли, ни Ани не было рядом, все заботы упали на нее.

— Психолог или психиатр был у нее? — спросила Аня.

— Был, мама твоя свою знакомую попросила ее посмотреть, таблетки выписали, только Мире с них хуже, она раньше хотя бы плакала и что-то говорила, а теперь просто лежит и часами смотрит в одну точку, — обреченно говорила Поля. Она дежурила около Мирославы, видела своими глазами, что значит превратиться в овощ.

— От меня ты чего хочешь? — наконец выдавила из себя Аня. Она прекрасно понимала, что Полина не стала бы нагнетать без повода. Да и чувствовала за собой вину. Аня бросила Миру с ее горем. О трагедии, постигшей подругу, Аня узнала от мамы, когда они возвращались из отпуска. Зарулив домой на несколько дней, девушка просидела около Мирославы пару часов, но не дождавшись никакой реакции на себя, решила вернуться с мужем в Мурманск. Оля тоже уехала в Москву. Иногда они созванивались, но при разговорах старались обходить тему с Мирой стороной. Им обеим было страшно, они чувствовали свою беспомощность, но старались скрыть это друг от друга.

— Ты должна приехать, у меня сессия на днях, я не могу с ней сидеть! — резюмировала Поля.

— Хорошо, — ответила Аня, она понимала, что если сейчас откажется, явив Поле свое малодушие, то подруг у нее не останется. — Ты Оле звонила?

— Нет, с ней бесполезно разговаривать. Она Пашку нянчит. Понять не могу, зачем он ей? Лучше бы кота завела, он хоть жрет меньше и кастрировать можно, — грубо ответила Полина.

— Фу, как ты можешь, он же твой брат, — пробормотала Аня, хотя в душе была согласна с подругой.

— Как раз из-за того, что он мой брат, мне особенно обидно. Понять не могу, почему он стал таким. Учиться не хочет, работать не идет, таксует только иногда. Ань, ну неужели она не видит, что он пирожок ни с чем? — трагично вздохнула Полина.

— Оля не дура, — стараясь скрыть свои сомнения, ответила Аня. Она видела, как подруга тревожилась и расстраивалась из-за Пашки на море.

Ловя на себе его совершенно недвусмысленные взгляды, Аня не на шутку волновалась, что у них с Олей снова произойдет ссора. В последний вечер перед отъездом девушка пошла купаться на море одна. Андрей и Оля отравились во время завтрака, они съели в ресторане манный пирог. Аня, с детства не любившая манку, отказалась, а Пашка предпочел насджин. Ровнёхонько через 2 часа и Олю, и Андрея начало тошнить. К середине дня стало понятно, что они сегодня уже никуда не пойдут. Просидев около Андрея до 7 вечера, Аня решила, что очень хочет пойти попрощаться с морем, проводить закат. Она надела купальник, легкое платье, которое еще не убрала в чемодан, взяла полотенце и вышла на террасу. Пашка, как и в предыдущие вечера, резался с хозяином в нарды. Оторвав глаз от игрового поля, он хитро подмигнул Ане. Девушку передернуло. Она поскорее вышла за калитку и пошла на пляж. К ее удивлению, сегодня там никого не было, то ли вчерашний шторм распугал отдыхающих, то ли вечеринка в новом ресторане заманила к себе людей, но берег был пуст. Аня любовалась закатом. Солнце садилось прямо в воду, его нежные золотые лучи окрашивали волны, рисовали длинную магическую дорожку, упирающуюся в белую гальку на берегу. Аня вошла в воду и дотронулась до драгоценной тропинки, по ней побежала рябь.

— Анька, — раздалось с берега.

Девушка обернулась, Пашка уже успел скинуть тапки и футболку, теперь он расстёгивал ремень. Аня быстро погрузилось в воду, в надежде, что Паша не будет настаивать на совместном купании.

— Как там Оля? — прокричала она, словно напоминая парню, что он приехал сюда с девушкой.

— Спит уже, — ответил Паша, бросаясь в воду. Он доплыл до Ани в два броска. — А Андрей как себя чувствует? — заглядывая ей в глаза и немного щурясь от лучей заходящего солнца, спросил он.

— Ему гораздо лучше, — слегка отплывая, ответила Аня.

Пашка засмеялся:

— Что ты бегаешь от меня весь отпуск? — вздернув бровь, спросил он.

— Ты о чем? — делая вид, что не понимает, ответила Аня.

— Не строй из себя дурочку, ладно. Я же не идиот. Ты даже когда только начала встречаться с Андреем, так об него не терлась. А сейчас… точно кошка в марте, — ехидно заметил он.

— Фу, какой ты неприятный, — ответила Аня и брызнула в него водой. Она решила, что проще всего отшутиться. Легкий флирт и напускная глупость всегда выручали ее в сложных ситуациях. Сейчас она чувствовала, что от Пашки пахнет чачей, видела его намерение пообщаться. Самым правильным было бы уйти, но ей не хотелось проводить последний вечер на море в 4-х стенах.

Пашка снова подплыл ближе. Аня старалась сохранять спокойствие, хотя ей было жутко. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, чего он хочет. Единственное, что ей пришло в голову, — это нырнуть. Она проплыла под водой несколько метров. Солнечная дорожка почти исчезла, последний луч блуждал у самой линии горизонта, темнота ползла с гор. Сильная волна накатила и ударила девушку в нос. Она звонко чихнула и хлебнула воды. Обернувшись, она с удивлением обнаружила, что Пашки нет. Всматриваясь в черную воду, девушка искала его силуэт. Он вынырнул недалеко от волнореза, поплыл вперед к буйкам.

— Паш, — крикнула она ему, — может не надо, уже темно?

— Трусиха, — эхом разнеслось по воде.

Аня следила за ним во все глаза. Он шел вперед уверенно, разбрызгивая брызги точно дебаркадер. Вода то скрывала его, то снова открывала взору коротко стриженную голову. Он зацепился рукой за буй.

— Паш, ты нормальный? — крикнула Аня.

— Плыви ко мне, — смеясь, отвечал он.

— Ни за что! — вторила ему Аня. Она повернула к берегу, теплые волны подталкивали ее, она качалась на них, словно в гамаке.

Почувствовав под ногами дно, она встала, обернулась. Пашки снова не было видно. «Вот позер», — подумала Аня. Выходить из воды не хотелось. Она села на отмели так, чтоб играющие волны накатывали на нее. Любуясь темной водой, она слышала, как на берегу поют в караоке девчонки, бьют часы, мычат на вечерней дойке коровы. Пашка подплыл к ней и сел рядом.

— Как твоя поездка в Польшу? — неожиданно спросил он.

Аня перевела не него взгляд.

— Хорошо, правда, я думаю, что писать о политике — это не мое. Знаешь, хреновый я обозреватель, — искренне ответила Аня.

— Ну почему, Оля показывала твою статью, говорит, что в этом есть здравый смысл, личное отношение и дух протеста, — пародируя свою девушку, сказал Паша.

— Мне не нравится, — продолжила объяснять Аня, — я не своим делом занимаюсь.

— Ну знаешь, я вот тоже не могу найти свое дело, а работать за 3 копейки мне не в кайф, — проворчал парень.

— А как в кайф? — поинтересовалась Аня, она не понимала, как так может быть, что взрослый мужик сидит на шее у бабы.

— Я свое хочу что-нибудь, может автосервис, — мечтательно протянул Паша.

Она кивнула. Оля говорила, что у него искания. Но Аня искренне была убеждена, что это просто лень.

— А че с Данькой у тебя, — беспардонно спросил Паша.

— Ничего, — пожала она плечами, — я его со школы не видела.

— Поля говорит, что он с Марусей в Питере живет, она его муза, — заржал он.

Девушка изумилась, Полина ей ничего такого не рассказывала.

— Странный выбор, — усомнившись в честности Пашки, сказала Аня.

— Ага, Поля тоже удивлялась, как можно было тебя променять на эту мышь, — он коварно прищурился, глядя Ане в глаза.

Настроение у нее совсем упало. Маруся! Эта невзрачная моль. Уж кого-кого, а ее то Аня никогда не воспринимала своей конкуренткой. Как такая как она вообще может быть чьей-то музой. Да, поэтов периодически вдохновляли страшненькие женщины. Лиля Брик с ее тяжелым усталым взглядом, тонкими губами и большим носом доводила Маяковского до исступления. Елизавета Дмитриева со своими детскими и глуповатыми чертами лица стала причиной дуэли между Николаем Гумилёвым и Максимом Волошиным. Блёклая Гала- вдохновительница Сальвадора Дали. Но в них была искра страсти, которая притягивала магнитом мужчин. А Маруся? В ней однозначно не было ничего, что могло бы вызвать желание.

— Я домой пойду, уже поздно, — вставая, проговорила Аня. Она дошла до берега, лёгкий ветерок студил кожу. Идти в мокром купальнике не хотелось. Аня обернулась полотенцем и начала раздеваться. Стянув с себя мокрые лямки, она потянулась за сарафаном. Но Пашка ее опередил. Он стоял перед ней, держа платье в руках.

— Дай пожалуйста, — протягивая вперед руку, попросила Аня.

— А если нет? Так пойдешь, в полотенце? — нахально спросил он.

— В смысле, нет. Паш, ты чего? Это не очень смешная шутка, — опешила Аня. Она не думала, что он будет к ней приставать, все-таки Оля была не так далеко.

— Да ладно тебе, чего ты из себя скромницу то корчишь, — продолжал он, пытаясь сдернуть с нее полотенце.

— Паш, отвали, — отпрыгивая от него, ощетинилась Аня, — ты же с Олей!

— Оля, Оля, — передразнил он ее, — ну и что, когда нам это мешало? — наступая снова, прогундосил он.

— Какой же ты урод! — выругалась Аня.

— А раньше нравился, — зло заметил Пашка, бросая Ане платье, с этими словами он снова пошел в воду.

Аня оделась и, не оглядываясь, быстро засеменила прочь от него.

— Аня, когда ты приедешь? — вопросительно требовала Полина.

— Когда ты начинаешь учиться? — задумчиво протянула Аня.

— С понедельника, — раздраженно ответила Поля. Она совершенно была не готова, мама, которая в кои-то веки согласилась сидеть с Юлей, была уже на последнем издыхании. Полина терзалась мыслями о том, кто же будет следить за ее дочерью. Ведь она не может таскать ее с собой на учебу.

— Постараюсь к пятнице. Сегодня возьму билет на самолёт, — ответила Аня.

— Очень надеюсь, но имей в виду, что одной неделей ты не отделаешься, — наседала Полина.

— Я уже поняла, — медленно проговорила Аня, — что-нибудь придумаю, — с этими словами она отключилась.

***

Оля ехала в метро, в наушниках тихо наигрывал гитарными переборами Александр Иванов. Его простая, уютная музыка убаюкивала. Качаясь в колыбели синего вагона, Оля погружалась в волшебные слова:

«Московская осень, московская осень.

Темнеет так рано, темно уже в восемь,

И память меня, словно ветер, уносит

В другую такую же точно московскую осень…»45

Усталость оплела ноги, лианами повисла на плечах, хотелось скорее оказаться дома, улечься на мягком диване, укутаться теплым пледом. Долгий день отнял много сил: учеба, работа. А сейчас ей написала Аня. Подруга прилетает в пятницу, она едет сидеть с Мирославой. Всеми правдами и неправдами ей удалось выклянчить на кафедре 2 недели без отработок, но она настаивала на том, чтобы Оля тоже нашла время. Отнекиваться никак не получалось, от Пашки она знала, что Полина тянет этот воз вместе с Мириной мамой. Совесть уже давно точила девушки, теперь, после Аниного напора, уже нельзя было закрыть глаза на происходящее. Осталось только придумать, как разгрузить себе 2 недели.