И это пройдет…

— Тебя Игорь обидел? — спросила Оля. Она чувствовала, что их случайный разговор не принесет подруге ничего хорошего.

— Да нет, он вел себя не более вычурно чем обычно. Ты понимаешь, я просто не могу ему отказать. И главное, я понимаю, что надо с ним расстаться, что от него у меня будут проблемы. Но… Ужасно. Иногда мне кажется, что я в него действительно влюблена. Но чувства эти какие-то больные.

— Еще несколько дней назад ты говорила, что это все так, не серьезно. А как же Андрей? — задала враждебный вопрос Оля.

— Я не знаю, серьезно это или нет. Игорь хочет, чтоб мы с ним съехались, а я этого не хочу, я вообще не хочу ни с кем жить, — в ужасе сказала Аня, — я это недавно поняла. Но Андрей не заслуживает, чтоб с ним так поступали, злоупотребляли его безграничным доверием. Только как от него уйти, где жить, вернуться к маме? Переехать к Игорю? Ужасно, — речь Анны становилась все более бессвязной.

— Знаешь, ты, конечно, накосорезила, но не все так страшно, ты же взрослая, ты работаешь, можешь снять квартиру, жить сама. Почему бы тебе об этом не подумать? — Оля внимательно смотрела на Аню.

— А если я не справлюсь? — ответила она.

— Вот когда не справишься, тогда и будешь решать, — категорично ответила Оля. Она искренне не понимала, почему Ане так сложно принять свою самостоятельность.

— Может ты и права, прости меня, я такая эгоистка. Ты завтра уезжаешь, а я даже не спросила, как прошло твое свидание? — вытирая слезы, спросила Аня.

— Хорошо, я бы сказала волшебно, ты знаешь, я чувствую, что это настоящее. Мне кажется, мы снова вместе, — мечтательно ответила Оля, вспоминая, как они целовались с Пашкой на смотровой площадке, строили смешные гримасы памятнику лося, и как тяжело было прощаться.

— А как же твой архитектор? — намекая на близость ситуации, спросила Аня.

Оля вздохнула, она понимала, что имеет в виду Аня. Да, определенно она поступала плохо, но она точно знала, что, вернувшись в Москву, расстанется с парнем в первый же день. В тот момент, когда пришла Аня, Оля как раз продумывала нужные слова.

***

Поезд издал прощальный гудок, Аня медленно побрела по платформе. Оля уехала, и вместе с ней в густом тумане исчезло время, которое она могла тянуть, оставляя без ответа предложение Игоря. Он ждал ее на парковке. Все выходные хотел провести с ней. Для Ани это было очень странно, о чем они будут говорить, чем заниматься? Ей было очевидно, что никаких общих интересов у них нет. Она села на переднее сиденье, слишком сильно хлопнув дверью. Игорь недоуменно посмотрел на нее.

— Мне понравилась твоя подруга, она определенно с характером, — добродушно произнес он.

Аня кивнула, ожидая от него колкости, но Игорь завел мотор.

— Ты знаешь, по субботам я обычно стреляю в ТИРе, ты не будешь против, если мы заедем туда на час, — закуривая спросил он.

— Нет, не буду, я никогда не видела, как стреляют, — отозвалась Аня, — только в кино.

— А на ОБЖ вы никогда этого не делали? — удивился он.

— Ой, у нас этот предмет проходил блоками один раз в конце года, мы ходили в другую школу, где был специальный комплекс. ЧС изучали, мед. помощь была, стрелять тоже водили, только я загнула те уроки, сказала, что пацифистка, там преподаватель был такой противный, отставной прапорщик, требовал, чтоб мы здоровались с ним особенным способом: вставали по стойке смирно, и кричали: «Здрав», ну не чумной ли? — Аня улыбнулась, вспоминая, как они с Полиной по весне свинтили с тоскливого урока и отправились в парк, там недавно обновили цепочные карусели, и девчонкам натерпелось их опробовать.

— Он — дебил, — резюмировал Игорь, — а ты пацифистка? — хитро прищурившись спросил он.

— Я не знаю, думаю — это зависит от ситуации. Я против любой войны. Мне кажется диким, что разногласия надо решать с помощью оружия. Но при этом вспоминая о Великой Отечественной, понимаю, что если бы люди рассуждали так, как я, то всех бы перебили. Я не могу осуждать тех, кто убивал защищаясь, — серьёзно ответила Аня, — а это уже двойные стандарты.

— Что же ты делала во время занятий по стрельбе, — сменил тему Игорь.

— Мы с Полиной в парке на аттракционах катались: цепочки, лодочки- помнишь такие? — слегка касаясь его руки, спросила она.

— Конечно помню, у нас в городе еще были «Трюк» и «Сюрприз», я их обожал. Когда мне было 14, я врал на кассе, что уже 16, бабка в будке правда смотрела очень подозрительно, но все равно давала билет. Я вставал на эту центрифугу и крутился — такой кайф! А приятеля моего однажды стошнило, слабак, — Игорь поморщился, — а ты на них каталась?

— Нет, что ты! Я даже «Орбиту» не любила, для меня это слишком, — закрывая глаза руками, изображая страх, ответила Аня.

— Трусиха, — рассмеялся он.

У Игоря снова возникло странное чувство, как в день их знакомства, когда он обнимал ее в кинотеатре, влечение сменилось чем-то другим: теплым, спокойным, приятным. Он смотрел в ее смеющиеся глаза, на блестящие взлохмаченные волосы, дурацкую безразмерную белую толстовку с Багзом Бани на груди, ему страшно не хотелось говорить ей, что в понедельник он вынужден лететь в Питер, как долго продлится командировка пока было не ясно. Предстоящие выборы висели дамокловым мечом.

— Приехали, — сказал он, резко тормозя.

Они вышли. Аня осмотрелась. Вход в ТИР был весьма занятным. Огромная черная дверь на кованых петлях, вбитых прямо в каменных откос сопки.

— Нам туда? — обеспокоенно спросила она.

Игорь кивнул. Дверь лязгнула, они вошли в темный коридор, освещенный бледными потрескивающими лампами.

— Ты знаешь, так в кино выглядят подземелья маньяков, — настороженно сказала Аня.

— Боишься меня? — зловеще прошептал ей в ухо Игорь.

— Очень, — призналась она, — почти как в «Молчании ягнят».

— Не волнуйся, я тебя не съем, — ответил он, обнимая Аню за талию.

Они остановились около небольшого окошечка, в глубине которого виднелся силуэт сутуловатого парня.

— А, Игорь, здорова, я уж подумал, что ты сегодня не приедешь, воу, ты с дамой, — присвистнул говорящий, — она тоже будет стрелять?

Аня отрицательно покачала головой.

— Привет Сенька, нет, она не будет, наушники дай нам, — спокойно попросил он.

— Из своего сегодня? — с интересом глядя на клиента, спросил Сенька.

Игорь промолчал. Взял наушники и двинулся к решетчатой двери.

В большой комнате, с мишенями по дальней стене, стоял деревянный стол. У самого входа вешалка и коричневый пуф, обтянутый искусственной кожей.

— Надень, — попросил он.

Аня послушно нацепила наушники. Игорь вытащил из кобуры, обнимающей его плечи, пистолет. Откуда-то из недр карманов появились патроны. Быстро зарядив, он положил коробку на стол. Аню в очередной раз поразила его фигура: широкая спина, абсолютно ровные плечи, мощные руки, на которых выступили толстые жилы, когда он вытянул их вперед. Как странно он держал оружие, словно целился не глазом, а большим пальцем. Пистолет стал продолжением его кисти. Секунда, он нажимает на курок. Аня поняла, зачем нужны были наушники, оглушительный звук прорезал комнату, за ним последовали еще несколько громогласных ударов. На лице Игоря не дернулся ни один мускул, Аня могла поклясться, что он даже не моргнул. Игорь перезарядил и выстрелил вновь. Вдруг, положил пистолет.

— Иди сюда, — голосом, не подразумевающим отказа, позвал он.

Аня поднялась, подошла к нему.

— Держи, — сказал он, вкладывая ей в руку рукоятку.

Он встал сзади нее.

— Опусти плечи, держи ровнее, управляй запястьем, смотри на мишень — говорил он, помогая зафиксировать руки, — очень хорошо, теперь жми, — Аня послушно нажала на курок, если бы Игорь не придерживал ее, она непременно бы выронила пистолет, сильный толчок, поднявшееся дуло испугали девушку.

— Я больше не хочу, — сказала она, поворачиваясь к нему.

Игорь засмеялся.

— Не нравится?

— Ни на йоту, — глухо ответила Аня, — это не мое, — сказала она, переводя взгляд на ладони. На указательном пальце правой руки тонкой линией отпечатался курок. Игорь прижал ее руку к своим губам. Она вздрогнула, словно от звука очередного выстрела.

— Ладно, поехали отсюда. Ты была на Лавне?

— Нет, что это?

— Водопад, мне там нравится, — обнимая ее, ответил он.

Аня сидела на большом, покрытом мхом валуне и наблюдала, как Игорь разводит костер. Рядом по склону, огибая камни, разбрызгивая мелкие пенящиеся струйки, текла вода. Река была действительно хороша. По испещренному зазубринами берегу росли низкие кривенькие берёзки. Они качались, наклонялись друг к другу, цеплялись тонюсенькими веточками. На них словно кружева держались лёгкие паутинки, с застрявшими жемчужинами водных капель. Игорь наколол на заточенную ножиком жердину толстые сосиски и медленно начал поворачивать над огнем. Он поднял глаза на Аню и ласково ей улыбался. Девушка смутилась. Игорь удивился, даже в самых жарких сценах, разворачивавшихся между ними, он не замечал ее робости. «С чем связана эта перемена?»— думал он, глядя как жирные капли падают с сосисок в огонь.

— Оля говорила, что ты училась в музыкальной школе, на каком инструменте ты играешь? — заинтересованно спросил Игорь, хотя в голове вертелись совсем другие вопросы, но он впервые в жизни опасался их задать, любой из них мог разрушить витавший в воздухе романтический настрой.

— На фортепиано, только у меня не особо получалось, знаешь, Оля играла гораздо лучше. Мы как-то упражнялись в игре в 4 руки, у нее был большой инструмент, черный, с резными узорами на пюпитре, с 3мя педалями, он звучал очень громко… эй, чего ты смеешься? — махая на Игоря рукой спросила Аня.

— Знаешь, звучит очень эффектно, большой инструмент с пюпитром, на котором играли в 4 руки, — с выражением произнес он, стреляя глазами.

— Фу, пошляк, — беззлобно произнесла Аня, — если тебе не интересно, зачем спрашиваешь?

— Извини, очень интересно, я больше не буду тебя перебивать, — сказал он, клятвенно сложив руки на груди, — продолжай пожалуйста.

— Мы играли «Salud» Джо Дассена, Оля поет на французском, так вот, я за ней никак не могла угнаться, но вообще мне больше нравится гитара… — задумчиво произнесла Аня.

— Ты и на ней играешь? — удивился Игорь.

— Немного, но только когда пою, — убирая волосы с лица, ответила Аня.

— Спой мне, — попросил он.

— Сейчас? — удивилась девушка.

— Почему нет? Только что-нибудь не из современного, что ты пела в музыкальной школе? — спросил Игорь.

Аня задумалась, она не очень-то помнила, что они там пели.

— Ты смотрел советский фильм «Ах, водевиль, водевиль…»? — после минутной паузы произнесла она.

— Очень давно, с мамой, а что? — не понял Игорь.

— Песню оттуда можно считать достаточно старой? — улыбнулась Аня.

Он положительно кивнул. Девушка обняла колени руками, слегка склонила голову на бок и проникновенно посмотрела на Игоря:

«Днем город как город и люди как люди вокруг,

Но вечере приходит и все изменяется вдруг:

На лица актёров кладет он таинственный грим,

Здесь Гамлет страдает, и снова поёт Лоэнгрин.

Ах, этот вечер-лукавый маг,

Одетый вечно в зелёный фрак,