Эмили. Отчаянная

* * *

Дверь ему открыли спустя целых две минуты.

Огромные заплаканные глаза, в которых светится бездна отчаяния. Влажные ресницы подрагивают. Она даже не пытается скрыть своего изумления, увидев его на пороге.

А Марсель… Старается вникнуть в происходящее и ответить себе на вопрос, почему эта картина выворачивает его нутро наизнанку?..

Несколько недель назад, когда ее скосило после коктейля, пьяная Эмили вдруг показалась ему бесконечно очаровательной, но еще больше — беззащитной. Мужчина, как и раньше, чувствовал, что в ответе за нее. Но пока не понимал, как обоим помочь достойно выйти из ситуации, которой они поспособствовали, отдавшись эмоциям в Рождество.

«— Ты меня сразу же забудешь, да? — спросила девушка, прижавшись к нему.

От нее пахло ягодами, свежестью и…невинностью. После душа волосы слегка намочились и теперь непослушными завитками падали на гладкий лоб. Веки были прикрыты, дыхание потихоньку сходило на нет. А Марсель внимательно смотрел на это чудо, доверчиво приютившееся на его плече своей щекой, и поразился сам себе, произнеся шепотом ей в ответ, пусть и уже спящей:

— Тебя возможно забыть, Эмили?..».

И это правда.

Она стоит перед ним почти сломленная, такая хрупкая, такая красивая, такая…его. Его маленькая тучка. Они совершенно не подходят друг другу, у нее должна была быть блестящая судьба — судьба шикарной женщины, красоте которой отдают дань соответствующие мужчины. Но девушка почему-то выбрала Марселя. Взрослого, потрепанного жизнью, искалеченного и далеко не романтичного.

Он всерьез задумывался над тем — хорошо ли это…или все же плохо? Но не находил ответа. Это просто есть. Оно случилось. И необратимо. Зачем искать виноватых, смысл трепать друг другу нервы?.. Ему хочется обратного. Чтобы Эмили улыбнулась, звонко рассмеялась. Беззаботно. Заразительно. Подкупающе.

Марсель прошелся по остолбеневшей у двери девушке, отмечая, что та до сих пор не переоделась, только умылась…слезами или водой? Да, может, оно и к лучшему. Сделал шаг в коридор, среди висевшей верхней одежды в находившемся по правую сторону шкафу выбрал теплое длинное пальто, в которое даже успел вдеть ее безвольные руки. Пока Эмили вдруг не очнулась, заартачившись:

— Ты что делаешь?!

Мужчина опустил взгляд на ее ноги. Симпатичные сапожки, да и кажутся удобными, можно их оставить.

Проигнорировав вопрос, двинулся в сторону гостиной, где безошибочно отыскал свой подарок, сиротливо ютившийся на диване. Подхватил коробку и лежавший на журнальном столике смартфон, затем вернулся к неестественно приросшей к полу девушке…и свободной рукой одним ловким отточенным движением закинул ее себе на плечо. Соблазнительные ягодицы теперь покоились в опасной близости от его лица. Как он умудрился закрыть квартиру и спуститься к машине с брыкающимся и извивающимся телом, Марсель понятия не имел.

Только после того, как он прижался к ее губам в нежном успокаивающем поцелуе, Эмили немного остепенилась. Они стояли на улице под фонарем. Двое. Их нежелательная связь, непростые отношения и странные чувства. Мужчина одной ладонью прижимал к себе миниатюрную спутницу, а в другой пытался удержать подарочную коробку в воздухе.

Спустя минут десять, когда они в полном молчании вырулили на трассу по направлению к элитному частному сектору, она вдруг подала голос:

— Я ничего не понимаю. Твой день рождения…вечеринка ведь в самом разгаре…

Он повернулся к ней на несколько секунд, чтобы вновь впитаться этой растерянностью, сквозящей в глазах-блюдцах. Широко распахнутых и совсем дезориентированных.

Да, девочка, да. Всё так и есть.

— Я совершенно точно понял, что хочу оказаться с тобой хотя бы в последние часы этого дня.

Боковым зрением заметил, как резко Эмили развернула к нему своё лицо.

— А как же все?… Как же…Нелли?..

— Давай договоримся, что эту тему обсуждать не будем. Там, куда я тебя везу, строгие правила. Только улыбки, смех и много поцелуев. И ничего кроме.

Если бы не надобность следить на дорогой в ночи, Марсель ни за что не отказал бы себе в удовольствии смотреть на неё, чтобы внимательно ловить каждую реакцию.

— А приправить это всё щепоткой любви можно? — робкий вопрос.

Он по интонации понимает, что Эмили улыбается. На душе сразу же становится легче, будто отпустил прицеп неимоверных тяжестей.

Да, тучка, возвращайся в своё обычное состояние. Подкалывай меня, дерзи, только не замыкайся…

— В порядке исключения тебе разрешается целая горсть… — Марсель даже не успел договорить, когда его правой щеки на мгновение коснулись теплые губы.

Он не сдержался и всё же взглянул на неё. Девушка искрилась радостью, теперь её глаза светились предвкушением. И это зрелище вконец развеяло все сомнения.

Хотел быть здесь и сейчас с ней, наплевав на все правила приличия, предписывающие ему нахождение в другом месте…

Доехали быстро. Мужчина закинул машину во двор, после чего они двинулись в сторону дома. Эмили переступила порог и застыла. А он был уверен, что оба вспомнили этот эпизод пятилетней давности.

— Я соврал, — выдает неожиданно, наблюдая за ней, приросшей к полу и вперившей взгляд в коврик. — Мне уже тогда хотелось… Я боялся потерять контроль и продолжить поцелуй в горизонтальной плоскости. Надо было срочно прогонять тебя. Прости, ладно? Забудь те слова.

Словно окунулись в прошлое, воскрешая ту памятную ночь: дурацкие шары под потолком, пирожное, восемнадцатилетний взбудораженный ребенок… И взрослый дядя, отвергший такой порыв.

— Знаешь, а ведь если бы ты поддался… То есть, я думаю, что всё могло быть иначе, наверное, — поднимает на него задумчивые глаза. — И эти годы…были бы потрачены тоже иначе.

— Мы этого уже никогда не узнаем, Эмили. И ты не посмеешь утверждать, что всё сложилось бы хорошо…

Они замолчали. Вариантов развития не счесть. В том числе — она могла бы возненавидеть его за то, что её так рано лишили чистоты и в какой-то степени, может, детства. В жизни нет ничего однозначного.

— Ну, давай же, поздравляй меня, осталось сорок минут.

Бодро взмахнув рукой, Марсель этим самым поставил точку в сослагательных излияниях и протянул коробку Эмили. Та медленно повернулась всем корпусом и приняла его. Несколько раз моргнула, после чего перевела на него смущенный взгляд.

— Это, конечно, не сравнится с сюрпризом Нелли…

— Я в состоянии сам это решить. Давай.

Послушно кивнув, девушка осторожно стянула бант, после чего выудила темный мешочек из бокса. Раскрыла ткань, явив миру какую-то статуэтку. Точнее, это была композиция. Он нахмурился, разглядывая необычный камень и пытаясь вникнуть в суть. А потом Эмили развернула подарок лицевой стороной к нему.

— «Искусным кузнецам нипочём грозовые тучки», — продекламировала гравировку.

И он расхохотался. Безудержно. Весело.

На продолговатой подложке действительно изваян типичный кузнец — могучий, широкоплечий и в рабочем фартуке. Он смотрит наверх, взор направлен на шар в вытянутой руке. И этот шар напоминает Марс. Даже оттенки подходят под планету. А вот из второй руки не выпускает внушительный кузнечный молот. И венчает сие творение небольшая тучка, непостижимо висящая сверху.

Марсель присматривается. Это всё сделано из цельного куска. Смотрится очень эффектно и реалистично. Искусная работа.

— Обсидиан. Я люблю этот горный хрусталь, в нем столько необычных граней света и теней. Знаешь, он ведь считается драгоценным камнем. Точнее, считался. В старину из него делали что-то вроде оберегов.

— Интересно, — протягивает мужчина и забирает у неё подарок, — сама придумала, да?

— Да. Здесь мои воспоминания, разные этапы жизни.

Он взглянул на неё. Проникновенно и пристально.

— Это лучшее, что я получал. Мне очень нравится. Спасибо, Эмили.

Она кивнула и отвернулась, снимая пальто. Но Марсель успел заметить, как зарделись её щеки от удовольствия. Вот это другое дело! Такой тучка ему и нужна. Живой. Эмоциональной.

Они прошли в гостиную, где девушка с интересом стала изучать интерьер. Статуэтка заняла свое почетное место на каминной полке. Пару секунд оба оценивали, как она туда вписалась, и, оставшись довольными результатом, одновременно повернулись к противоположной стене. Там висели фотографии в различных рамках. Современные коллажи и отдельные старые добротные оправы. Естественно, Эмили с любопытством двинулась к ним.

— Это мамина лепта. Еще до того, как дом стал моим убежищем. Иначе ничего лишнего здесь не было бы.

Девушка была увлечена изучением лиц и событий на снимках. На её лице блуждала загадочная мягкая улыбка. И он завис. Конкретно так… На носогубном изломе, сочной мякоти губ, слегка склоненной голове, тонкой шее, обрамленной прядями темных волос. В ней читалась абсолютная красота. Иногда его это пугало. До сих пор сознание посещала мысль, настоящая ли она? Разве такие бывают?..

Девочка, спасающая сестру в кабинке туалета, помогающая той прийти в себя и продолжить церемонию бракосочетания. Как ловко она тогда показывала, как вызвать приступ рвоты… Марсель был крайне впечатлен. Ребенок, пришедший в ночи поздравить его с юбилеем, когда даже родители не сделали этого, зная, как он относится к подобным мероприятиям. Девушка, по собственной задумке покупающая охапку роз для пары, отмечающей солидную дату совместной жизни. Потерянная душа, скукожившаяся на ступенях лестницы, словно отделившаяся от реальности. Маленький комочек, однажды пожаловавший к нему в квартиру в темноте в поисках безопасности и покоя. Соблазнительница, добивающаяся внимания неделями напролет. Изобретательная, целеустремленная, неунывающая.

И женщина. Любящая. Отдающая. Льнущая. Ищущая. Принимающая. Не требующая. Настоящая.

Разве заслужил он её?..

— Такая малютка, а сколько всего в тебе вмещается… — переходит на шепот. — Компактная моська.

Эмили удивленно вскидывает брови.

— Зато ты…великанище. Идеально, да? «Слон и Моська»…

И Марсель вновь расхохотался, порывисто притягивая её к себе.

— Ну, ты будешь меня сегодня поздравлять, как подобает? У нас осталось мало времени… Скоро день сменится…

Она привычно утыкается ему куда-то в солнечное сплетение и бубнит:

— Тщеславный Слон!..

А потом отрывается и взирает на него с таким обожанием, что мужчина невольно сглатывает, подпадая под гипноз мерцающих серебряных омутов.

— Спасибо, что ты здесь и со мной. Для меня это…всё. И даже больше! — Признается.

Он понимал. Знал, что они почти прощаются, и слова звучат как благодарность за пережитое. Кольнуло. Совсем по-новому.

Как же тебя отпустить такую?..

Марсель подхватил невесомое тело, доверчиво прильнувшее к нему в тот же миг, и направился в спальню. А там…было сказано всё, что невозможно выразить вербально. Через прерывистое дыхание, виртуозный взмах ресниц, прикосновения тонких пальцев к разгоряченной мужской коже.

Поздравляла Эмили очень чувственно.

Так его еще никто не поздравлял.