Вавилонская башня

XI

Скорбную повесть Фредерики Арнольд Бегби переработал в официальное заявление о расторжении брака.

В Высокий суд Англии и Уэльса

В отделение по делам о наследствах, разводах и делам военно-морского флота

(Развод)

1 апреля 1965 г.

В ходатайстве Фредерики Ривер указывается следующее:

(1) 19 октября 1959 года Истица Фредерика Ривер, в то время Фредерика Поттер, сочеталась законным браком с Найджелом Ривером (далее «Ответчик») в приходской церкви Спессендборо, графство Херефордшир.

(2) После заключения брака Истица и Ответчик жили вместе и вели совместное хозяйство по нескольким адресам, в последнее время в Брэн-Хаусе, Лонгбэрроу, графство Херефордшир.

(3) В настоящее время у Истицы и Ответчика имеется один ребенок, а именно Лео Александр, родившийся 14 июля 1960 года.

(4) Истица предлагает следующие меры по содержанию, уходу и воспитанию означенного Лео Александра. Он будет проживать с Истицей по адресу: Хэмлин-сквер, 42, Лондон, в доме, находящемся в совместном пользовании с мисс Агатой Монд и ее дочерью, Саскией Фелисити Монд. В сентябре он начнет посещать Начальную школу Уильяма Блейка по адресу: Лебанон-Гроув, Лондон, вместе с упомянутой Саскией Фелисити Монд. Истица намерена подать заявление на алименты, как указано ниже.

(5) После заключения брака Ответчик жестоко обращался с Истицей.

(6) Ответчик, будучи человеком буйного нрава, часто оскорблял Истицу окриками, бранью и действием.

(7) 28 сентября 1964 года Ответчик напал на Истицу, нанеся ей несколько ударов по голове, ребрам и спине. Когда она попыталась укрыться в ванной, он, чтобы напугать ее, отключил электричество в доме и держал ее там в течение нескольких часов.

(8) В воскресенье 4 октября 1964 года Ответчик вновь напал на Истицу в ее спальне, после чего она в страхе выбежала из дому и спряталась в конюшне. Когда она покинула укрытие, Ответчик ждал ее с топором, которым он ей угрожал. Когда она выбежала в поле, он преследовал ее, словесно оскорбляя, и бросил в нее топор, нанеся ей ранение в бедро.

(9) До вышеуказанных конкретных насильственных действий Ответчик относился к Истице с пренебрежением, проводя значительную часть времени вне дома, в компании друзей по рабочим делам, что выходило за рамки разумной необходимости для осуществления коммерческой деятельности. Он настаивал на том, чтобы Истица и ребенок постоянно находились в Брэн-Хаусе. Он грубо обращался со знакомыми истицы, необоснованно отказывался когда-либо принимать их или разрешать своей супруге видеться с ними.

(10) Есть основания полагать, что Ответчик совершил супружескую измену, поскольку в ноябре 1964 года у Истицы было обнаружено венерическое заболевание. Истица дала письменное показание под присягой о том, что это заболевание не могло быть передано никем, кроме Ответчика.

(11) Истица обнаружила в шкафу Ответчика обширную коллекцию непристойных журналов.

(12) Истица ни в коей мере не была соучастницей, не попустительствовала и не потворствовала вышеупомянутой измене, а также не потворствовала вышеупомянутому грубому обращению.

(13) Данное заявление подается и возбуждается без сговора с Ответчиком.

Фредерика обдумывает этот документ, еще одну повесть о своей семейной жизни.

– Ох и не понравится ему, – говорит она.

Бегби улыбается:

– Никто и не рассчитывал, что понравится.

Фредерика пытается оценить документ с аналитической точки зрения:

– Вы не упомянули, что он не позволял мне работать.

– Я счел это неразумным.

– Это же был самый жестокий его поступок, – произносит Фредерика уныло сухим тоном. – Без этого я не я.

– В семейной жизни обычно так и бывает, – ответствует Бегби.

– Вы там написали, что я требую алименты. Но мне не нужно. Я могу работать. Я хочу жить на свои средства.

– Вы добиваетесь, чтобы вам предоставили опеку над сыном. Чтобы он был предоставлен вашему надзору и попечению. Едва ли суд пойдет вам навстречу, если вы будете упирать на свое желание работать, на свои личные устремления.

– Будь я мужчиной…

– У вас есть прекрасный шанс добиться опеки именно потому, что вы женщина. Принято думать, что женщины предпочитают сидеть дома и нянчить детей. Ваш пол – это, если можно так выразиться, ваш главный козырь. Все прочие козыри, с точки зрения суда, на руках у вашего супруга: отличный дом, несколько заботливых женщин, с которыми ребенок близок, достаточно средств, чтобы устроить его в хорошую частную школу. Если вы будете ставить свое самолюбие выше благополучия ребенка, вы предстанете перед судом в не очень выгодном свете. И если муж, как вы утверждаете, повергал вас жестокому обращению, вы, без сомнения, захотите потребовать от него полагающееся по закону содержание.

– Да нет же! Мне его деньги не нужны. Не хочу я никаких склок и баталий. Я хочу, чтобы Лео был со мной, хочу остаться сама собой, хочу работать.

– Боюсь, при состязательной системе, лежащей в основе как британского законодательства, так и семейных отношений, без баталий не обойдется. Позвольте узнать, проявлял ли он жестокость в отношении сына?

– Нет. Не то чтобы… Вот разве когда Лео видел, как он обходится со мной, ему, кажется, было больно. Не знаю, считается ли это жестокостью. А больше ничего.

– Выходит, он только с вами так?

– Да, только со мной. Прочие на него разве что не молились.

– Жаль, жаль. – Бегби откидывается на спинку кресла, досадуя на отсутствие жестокости в отношении Найджела Ривера к сыну.

Он сообщает Фредерике, что заявление будет отправлено по почте, что оно будет зарегистрировано в Управлении по бракоразводным делам и, если ответчик намерен его опротестовать или подать ответное заявление, он должен явиться в управление лично. Если он не поддерживает заявление, он должен письменно уведомить об этом адвоката истца. Он спрашивает Фредерику, как, по ее мнению, поступит ее супруг.

Фредерика задумывается. Ей представляется угрюмое лицо Найджела, склонившееся над листом бумаги казенного формата. Побои, топор, похабные картинки… Представляется его бешенство. Лицо его синеет, чернеет – демонское лицо. Она, как бы защищаясь, складывает руки на груди.

– Он так просто не сдастся. Пойдет в наступление. Будет бороться за Лео.

– Тогда и мы пойдем в наступление. Наступать будем грамотно. Понадобятся свидетели актов жестокости. Суд не всегда доверяет показаниям одного из потерпевших супругов, если они не подкреплены свидетельскими показаниями. Врачи, члены семьи, друзья – кто-нибудь видел хотя бы следы насилия? Важный довод в нашу пользу – супружеская неверность. Доказать ее можно, если утверждение о вашем заболевании справедливо – что опять-таки должно быть подтверждено медицинским свидетельством. Вы имеете представление, где бывал ваш супруг во время своих отлучек, с кем встречался, что делал?

– Я не спрашивала. Я ведь особенно и не возражала. Мне хотелось жить своей жизнью. Он все ездил куда-то с Пейнаккером и Шахом по делам своей судоходной компании, кажется. Те состоят во многих лондонских клубах, куда я, по понятным причинам, ни ногой. Помню, один называется «Сластена». И еще один: «Клубничный клуб». Его рекламную брошюру я как-то видела. Восточные официантки – словно танец живота исполнять собираются: шелковые шаровары и бюстгальтеры. С кисточками на сосках. Помню, говорили, что Шах с ним как-то связан финансово.

– Знаю я эти заведения, – выговаривает Бегби не без удовольствия; Фредерика смотрит на него в упор. – Знаю публику, которая их посещает, – уточняет он, поймав взгляд Фредерики. Та молчит. – Первоклассные шлюшки и девочки по вызову.

Для Фредерики это не новость, но она об этом не задумывалась: это ее не касается. Что значит «не касается»? Это значит, объясняет она себе, переходя в кабинете адвоката на юридический язык, что она не имеет права владения на тело Найджела. Она хочет жить своей жизнью. Если бы ее не держали взаперти, то теоретически она признала бы право Найджела на собственную жизнь… Так ли? А омерзение и стыд при виде похабных картинок? Омерзение, стыд и ничего привлекательного. Доведись ей попасть в «Сластену» или «Клубничный клуб», она, скорее всего, и там ничего привлекательного не нашла бы.

Бегби словно читает ее мысли:

– Суд может признать наличие непристойной литературы в имуществе ответчика лишь косвенным доказательством супружеской неверности. Если женщина посещает бордель, это считается неопровержимым доказательством измены. Если бордель посещает мужчина, это улика веская, но неопровержимым доказательством она не является.

– Интересно, – сухо произносит Фредерика.

Бегби, как видно, наслаждается ее смущением – должно быть, приписывает его игре воображения, рисующего ей взаимодействие тел; на самом же деле ее смущает несоответствие истинных причин ее боли и тех улик, которые дадут юридические основания эту боль остановить. Если б я вовремя насторожилась из-за всяких «сластен», я бы здесь сейчас не сидела, думает она, потому что я не махнула бы на все рукой и дело повернулось бы иначе.

– Если мы будем настаивать на расторжении брака, – продолжает Бегби, – надо предусмотреть возможные основания для отказа. Обдумайте такие варианты: отрицание обвинений, попустительство, потворство, сговор. Если допустить неосторожность, ваше отношение к внебрачным связям супруга вполне может быть квалифицировано как попустительство. Суд по своему усмотрению может выдвигать и другие основания для отказа. Обдумайте такие варианты: обвинение в супружеской неверности или жестоком обращении со стороны истца. О всякой своей измене – по закону я обязан предупредить – вы должны сообщить в конфиденциальных показаниях, которые будут переданы суду: предавать их огласке или нет, решает суд.

– Нет, – произносит Фредерика. – Я не… не совершала…

– Вероятнее всего, как сторона ответчика, так и суд могут поинтересоваться, были ли ваши отношения с мистером Томасом Пулом совершенно…

– Да, были. Это для удобства. У него были дети, и квартира, и работа. Мы по очереди присматривали за детьми. Он приятель и коллега… моего отца. – Не на шутку возмущенная, Фредерика решает об Александре помалкивать.

– Так, хорошо. А сейчас, значит, вы проживаете у женщины. Хорошо. И больше точно никого? Если противная сторона захочет воспрепятствовать разводу, она станет выяснять…

– Никого.

– А ваши приятели, против присутствия которых возражал ваш супруг? Они мужчины или женщины?

– Мужчины.

– Но оснований для ревности или подозрений у него не было?

– Ни малейших. Они мои друзья, и больше ничего.

– Так было всегда?

– Не всегда и не со всеми. В Кембридже я… спала кое с кем.

– Ну, понятно. Добрачное невоздержание к общественной морали прямого отношения не имеет. Однако этот факт может навести кого-то на мысль, что вы не считаете себя обязанной довольствоваться связью с одним мужчиной, и это повлечет за собой вопросы о вашем последующем поведении.

– После брака я больше ни с кем не спала, – говорит Фредерика.

Любопытно: говорит правду, но такое чувство, будто лжет, и ее выведут на чистую воду. Наверно, оттого, что Бегби, ее адвокат, не склонен ей верить.