Сцены из жизни провинциала: Отрочество. Молодость. Летнее время

3 июня 1975

Оттуда, где живут Траскотты и он, достаточно пройти километр в южном направлении, чтобы оказаться перед Поллсмуром. Поллсмур – никто не дает себе труда называть это заведение «тюрьмой Поллсмур» – место заключения, обнесенное высокой стеной с колючей проволокой и сторожевыми башнями. Когда-то Поллсмур стоял посреди безлюдного, выросшего на песчаной почве леса. Но с ходом лет застройщики пригорода подбирались к нему все ближе – поначалу робко, потом уверенно, – и теперь, когда его окружают дома, из которых каждое утро выходят, чтобы сыграть отведенные им в национальной экономике роли, образцовые граждане, Поллсмур обратился в ландшафтную аномалию.

Конечно, в том, что южноафриканский гулаг столь непристойным образом торчит посреди чистенького пригорода, в том, что воздух, которым дышат Траскотты и он, возможно, уже прошел через легкие еретиков и преступников, присутствует ирония. Однако для варваров, как говорит Збигнев Херберт, ирония подобна соли: ты размалываешь ее зубами, с мгновение наслаждаешься вкусом, но затем вкус уходит, а жестокие факты остаются с тобой. И что прикажете делать с жестоким фактом существования Поллсмура, после того как ирония выпадает в осадок?

Продолжение: Тюремные фургоны проезжают по пути из судов к тюрьме по Токаи-роуд: промельки лиц, рук, вцепившихся в решетки на окнах; какие истории рассказывают Траскотты своим детям, как объясняют эти руки и лица, одни вызывающие, другие жалкие?