Глас бесптичья

— Последний этап завершён. Я хотел бы изучить ваше чудовище, ведь оно является уникальным образцом, но времени на это нет. У меня уже есть оружие массового поражения, и ещё одно было бы лишним риском. Впрочем, на досуге я обязательно пороюсь во внутренностях вашего двуглавого орла исключительно в научных целях…

Эйрих закрыл глаза и сдавленно засмеялся, будто в нынешней ситуации было что-то забавное.

— Простите, — через минуту сказал он. — Это создание напомнило мне об одной древней стране, которая подобно ему, до последнего сопротивлялась моему семейству и которая всё-таки сумела помешать нам. Да, с тех пор прошло много лет, и вдруг мне снова мешает орёл с двумя головами. Только теперь вместо золотого он облачён в чёрное перо. Поистине, линии Вайроса способны вытворять занимательные чудеса. Но даже они вам не помогут. Ведь Вайрос — не личность. Он высший контроллер, который обеспечивает сохранность и баланс мироздания, но не обладает сознанием. Он, подобно законам, действующим в природе — безлик, могущественен и непреложен… И эти милые совпадения никаким образом не повлияют на нынешнее положение дел.

Раапхорст не ответил. В его душе по-прежнему боролись страх и решимость, горе и надежда. Он ощутил, что Эрез канул в небытие, что плод его многолетних трудов погиб и лежит, занесённый песком, пожираемый червями распада. И сразу за осознанием поражения и предчувствием скорой развязки безумной драмы, в сознании Евгения замелькали образы былой жизни. То были призраки и миражи, далёкие и прекрасные, словно звёзды в ночном небе. Елена, Александра, отец, мать, брат, отчий дом, радость свершений, опьяняющий вкус побед. Всё по-прежнему было ценно, живо и свято, и Раапхорст ужаснулся, представив, что не за горами день, когда всё человеческое и истинное превратится в искусственный калейдоскоп впечатлений без сотой толики правды. Тогда его дорогие воспоминания, способные одновременно согреть и ранить душу, превратятся в пустой набор образов, быть может, занимательных, а может быть, и нет.

«Значит, — подумал Евгений, — я пожертвую всем, что у меня есть, но не допущу, чтобы планы чудовища, стоящего передо мной, стали реальностью».

— Ты прав, — вслух сказал черноволосый эовин, — действительно, случаются прелюбопытные совпадения, но с твоим мнением о их бессмысленности я не согласен. Раз ты действительно веришь в Вайрос и указываешь на его сходство с законами природы, то должен понимать, что если в естественной среде происходит какое-либо систематическое действие или лучше сказать, воздействие — оно далеко не случайно. Задумайся: может быть, тебе противостоит не сверхличность, а целый мир, целая вселенная? Если так, то ты не победишь, даже уничтожив Эреза — моё лучшее творение.

Сфорце улыбнулся. Он поднял руку, после чего в мрачном помещении раздался оглушительный скрежет разрываемого металла. Ножки сломанных кресел, чёрные и холодные, стали выгибаться, рваться и, словно щупальца, потянулись к лицу Раапхорста. Тот оставался неподвижен. Леон, заметив столь экстравагантную атаку, хотел было вмешаться, не Евгений остановил его кратким жестом. Эйрих неподвижно наблюдал за черноволосым мужчиной. Увидев в нём хоть тень страха, Сфорце тотчас бы прекратил запугивание, но Раапхорст был твёрд. Он решил во что бы то ни стало доказать, что если не сильнее, то хотя бы не слабее бледного эовина.

— Будешь продолжать упираться? — спросил Сфорце. — Быть может, пора остановиться и сдаться?

— Спроси у себя, — Евгений улыбнулся. — Ты и сам знаешь, что эту маленькую битву ты проиграл.

Металлические отростки остановились. Бледный эовин изящно опустил руку, и те упали на пол.

— Пожалуй, ты прав. Так и быть, победу в столь жалком сражении я оставляю за тобой. Можешь радоваться, пока есть возможность. Вскоре тебе придётся присутствовать при падении Вольтата, и вряд ли хоть что-то в этом действии вызовет в тебе радость, — тон, с которым говорил Сфцоре, был сдержан, но Евгению показалось, что за напускным самообладанием скрывается истинный гнев. Эта мысль приободрила Раапхорста, надежда на победу, пусть и в долгосрочной перспективе, вновь воскресла.

«Он не всесилен, — подумал Евгений, — Он не смог заставить меня отступить и…».

Мысль Раапхорста прервала странная вибрация, чем-то напоминавшая вибрации Эреза — резкие, жужжащие, колющие. Сфорце прислушался, и его белый лоб перерезала морщина недовольства.

— Реза, — позвал он. — Реза! Разве ты не закончила?

Ему не ответили. Мужчина позвал снова, и тут все присутствующие в зале услышали отдалённый женский крик. Евгений и Леон переглянулись: они оба подумали о том, что девушка, кем бы они ни была, кричит так громко, что её слышно даже за закрытыми дверьми.

— Интересно, — произнёс Эйрих. — Я чувствую нечто необычное. Словно кто-то кроме меня или Резы способен проникать в глубинный уровень Вайроса. Надеюсь, мне это лишь кажется…

Крики внизу усиливались, и вскоре последовал новый толчок. Здание содрогнулось, завыло, но не обрушилось в силу совершенства технологий, с помощью которых было возведено. Где-то раздался оглушительный птичий вопль, и эовраны, не покидавшие Евгения, закричали в ответ. Черноволосый мужчина встрепенулся — он узнал голос Эреза, голос своего детища, голос последнего создания, которое было способно переломить ход неравного сражения.

— Ах, вот оно что, — сказал Эйрих. — Оно по-прежнему живо… Что ж, может быть, стоит помочь принцессе…

Он силой мысли открыл двери и, обратившись к друзьям, произнёс:

— Идём. Оставаться здесь смысла нет.

— Подожди, — произнёс Евгений. — Что ты хочешь сделать?

— Разумеется, взглянуть на то, из-за чего кричит Реза. Если что-то и могло напугать принцессу, то это нечто обладает разрушительной силой, превосходящей её собственную.

— Зачем тебе мы? — на этот раз спросил Леон.

— О, только для того, чтобы вы не погибли под обломками «Кригард». К тому же, вскоре нам надлежит быть в Вольтате. Мы сильно заболтались, и теперь следует поспешить.

— Стой! А как же мой брат? Ты оставишь его здесь? — вскричал Раапхорст.

— Нет, — Сфорце покачал головой. — Его выведут из здания. Сегодня я милостив: вы сможете увидеться и даже поговорить. Если, разумеется, в следующие несколько часов ты не успеешь впасть в немилость…

После этого трое покинули зал и, спустя несколько минут блуждания по утробе центрального офиса, оказались в вестибюле. Тот был неузнаваем, покрытый ранами после недавней битвы. Балкон грудой обломков лежал на каменном полу, покрытом трещинами. Трупы солдат Арпсохора были погребены под досками, лишь кое-где из под завала торчали руки или ноги погибших воинов. Окна почти все были выбиты, и лишь в нескольких рамах сверкали стеклянные осколки. Потолок, в нескольких местах пробитый насквозь, казалось, вот-вот рухнет, но тот продолжал держаться, благодаря неизвестным силам.

Резы здесь не оказалось. Крики, совсем недавно звучавшие столь отчётливо, стихли, точно так же, как и вибрации принцессы. Оглядевшись, Эйрих неторопливо зашагал по обломкам к выходу. Евгений и Леон следовали за ним, в сопровождении эовранов, с интересом и ужасом отмечая детали недавнего побоища. Их, как и Сфорце, интересовала судьба кричавшей девушки, но в разы сильнее они желали узнать, что случилось с Эрезом, тела которого никто не видел. Надежда на то, что титанический орёл выжил и справился с настигшей его опасностью, придавала Раапхорсту сил. Кроме того, он верил, что вскоре встретится с братом, и вера эта наделяла его желанием бороться дальше. Леон чувствовал нечто схожее, но не рисковал говорить об этом в присутствии Эйриха. Пока что тот не проникал в их мысли, но отчего-то бывшему солдату «Клингенрайс» казалось, что тот может сделать это так же легко, как и выжить после тройной атаки.

Они продолжали идти и оглядываться до тех пор пока где-то совсем рядом не раздался хриплый голос Резы.

— Эй-рих… По-мо-ги… м-мне. П-пр-рошу…

Тот оглянулся и понял, что зов слышится откуда-то из парка. Он жестом остановил своих врагов, а сам двинулся на голос. Столь странные запинки и тембр, не свойственный Резе, удивили и насторожили его, но ещё больше его насторожил факт, что на протяжении уже нескольких минут он не слышит вибраций Тиен, бывших всегда сильными и отчётливыми.

— Что-то здесь не так, — усмехнулся Сфорце. — Кажется, кто-то желает поиграть со мной. Что ж, я согласен.

Он шёл один по каменной тропе, в окружении странных установок и зловонных каверн, но источник голоса найти не мог. Отчего-то Эйриху казалось, что кто-то наблюдает за ним, но даже его сверхчутьё не было способно определить, кто именно. Такое положение одновременно злило и завораживало Сфорце — впервые он столкнулся с чем-то неизвестным, чем-то таинственным и пугающим, что наконец-то разбавило повседневную серость его жизни.

— Эй-рих… рих… — звучал хриплый голос, лишь отдалённо напоминавший голос Резы. — П-пр-рошу…

— Покажись, — негромко приказал Сфорце, и пространство вокруг завибрировало, заставив друзей, оставшихся у здания «Кригард» вскричать от боли. Эйрих не шутил и этим действием хотел показать неизвестному врагу серьёзность своих намерений.

Тотчас из чёрной смоляной дыры, справа от бледного эовина, вырвался фонтан машинных отходов, и из глубин мерзкого провала, словно поддерживаемая нитями кукловода, на свет показалась Реза, точнее то, что от неё осталось. Окровавленный труп, покрытый толстым слоем машинного масла, мазута и чего-то ещё, дрожал в пространстве, словно бился в конвульсиях, и из его изуродованного рта механически вырывались слова о помощи.

В глазах Эйриха потемнело. Он огляделся и только сейчас заметил чудовище, наблюдавшее за ним с вершины центрального корпуса. Ни Сфоцре, ни его враги не заметили, как он туда забрался, и теперь двуглавый орёл, держась лапами за металлический шпиль, внимательно разглядывал свою новую жертву, вместе с тем, играя с предыдущей.

Вибрации бледного эовина постепенно стихли. Едва оправившись от страха и боли, Леон и Евгений проследили за взглядом Сфорце и ужаснулись, заметив Эреза, мрачного и ужасного в своём безумном величии.

— Я создал это, — прошептал Евгений. — Я создал чудовище, поистине невероятное.

— Не тревожься, — процедил Сфорце, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, — вскоре от него ничего не останется…

Он сосредоточил взгляд на двуглавом монстре. Пространство снова наполнилось рычащей механической вибрацией, мгновение, и центральная башня «Кригард», издав оглушительный треск, лязг и скрежет, разлетелась на тысячи металлических, стеклянных и деревянных обломков. Эрез бесследно исчез, а его мёртвая марионетка, снова провалилась в смоляную яму.

— Не смей! — вскричал Раапхорст. — Там мой брат! Этим ты убьёшь его!

— Едва ли в катакомбах их завалит обломками наивысшей точки, — сдавленно отозвался Сфорце. — Впрочем, теперь, без Резы… Есть ли теперь смысл дорожить крупицами силы, когда основная её масса потеряна?

Орёл возник за спиной Эйриха, не дав тому договорить. Мужчина не успел защититься, и когтистая лапа отбросила его в сторону. Ударившись спиной о металлический остов одной из установок, эовин издал крик и тотчас, словно поддерживаемый невидимой рукой, застыл в воздухе, в нескольких метрах над землёй.