Проданная девочка

Глава 9

Мирон

Контролировать свою страсть к Рите становится все сложнее.

Я говорил ей, глядя в глаза, что не насильник, но… черт… Эмоции, которые бушуют во мне, и тяга к ее телу почти взяли верх. У меня никогда не было склонности к мазохизму, но, ложась ночью в одну постель с Ритой и зная, что спать со мной она не хочет, я подвергаю себя моральному и физическому истязанию.

Наверное, сейчас в глазах Риты я предстаю сущим дьяволом, мерзавцем, который против воли заставил ее быть со мной. А я именно такой и есть, раз присвоил себе ее жизнь. К чему искать оправдания?

В кабинете вот уже второй час веду последнюю на сегодня консультацию, только сконцентрироваться на работе совершенно не получается.

На столе перед глазами лежит бумажный лист, на котором я наспех расчерчивал план действий, но схема опять будто размывается, и я вижу на бумаге Ритин портрет. Ее наивные бездонные карие глаза в обрамлении длинных ресниц. Фарфоровое лицо с тонким носом и нежные чувственно приоткрытые губы, за которыми виднеется влажный язычок.

Жесть… как бы я хотел ощутить его на себе. До невозможности. До разрыва всех шаблонов и поведенческих норм. Да, Суворов, это уже точно не норма…

Едва клиент выходит из кабинета, откидываюсь в кресле и интенсивно растираю ладонями лицо, чтобы взбодриться и поймать связь с объективной реальностью.

Рита, Рита, Рита… Моя маленькая трепетная лань. Такая же грациозная и своенравная. Я просто поражаюсь ей.

В моем круге знакомых гуляет шутка, что мужику на дорогой тачке девушки дают бесплатно. И это действительно так, не нужно ухищряться и прилагать особые усилия.

Девы сами летят, как мотыльки на огонь, искушаясь возможности прокатиться в премиальном салоне и стать избранницей богатого человека. А уж он, если ему понравится, купит ее любовь.

Но в моем случае одна очень симпатичная девственница уничтожает все мои представления о мире. Ей не нужны мои деньги. Да и я не особо нужен.

Захлопнув крышку ноутбука, встаю из-за стола.

Что там у нас с личной помощницей для Риты?

Мне важно, чтобы ею была взрослая умная женщина, которой нет интереса до чужих бед. Так мне будет гораздо спокойнее оставлять с ней девчонку. Я не могу быть всегда рядом.

И такая женщина на примете есть — бывшая домработница в родительском доме Виталины.

При жизни ее отца Тамара была там почти членом семьи, но после кончины адмирала его жена уволила Тамару, а Виталина за женщину не заступилась. Домработница страшно на обеих обиделась, что мне только на руку.

Звоню Власову.

— Ты встретился с Тамарой? Все ей объяснил?

— Да, Мирон Олегович. Мы вместе подъезжаем к особняку.

— Отлично. Пусть Тамара осваивается, а ты жди меня снаружи.

— Мне нельзя заходить? — в его голосе слышится удивление.

— Нет, Антон. Больше нельзя. Тома знает свое дело и будет приглядывать за Ритой. Ты мне нужен для других дел.

— Понял.

Я отключаю звонок, но смартфон гудит в ладони входящим сообщением.

Вита, легка на помине.

«Любимый, но хотя бы сегодня тебя ждать?»

Сколько времени за целый день я думал о своей официальной девушке? Примерно три секунды, когда получил от нее это смс. Неужели я и правда могу быть настолько ужасным мужчиной?

Оказывается, могу.

Если сейчас отвечу согласием, придется ехать за вином и сыром, потом натянуть улыбку добряка и выслушивать об отдыхе Виты.

Через часа полтора муторной болтовни она начнет ластиться. И я ее трахну. Да, я кончу, заправлю Виталинкин бак до отказа. Без особого удовольствия буду долбить ее раком. Я захочу ее нагнуть, чтобы во время секса не смотреть ей в глаза, потому что мысленно буду с другой девушкой — моей нежной и недосягаемой, как далекая звезда, ланью.

После секса Вита захочет обниматься и снова станет болтать ни о чем. Я не смогу этого вытерпеть и снова сорвусь в особняк. Кажется, сейчас только толстая цепь, прикованная к батарее, сможет меня удержать.

«Нет» — коротко отвечаю Виталине.

«Опять?! Мирон, что-то случилось? И не смей говорить, что у тебя завал на работе!!!»

«Все так, Вита».

Ставлю телефон на беззвучный режим.

Вежливо кивнув секретарю в приемной, выхожу на парковку и сажусь машину.

В особняк приезжаю поздним вечером.

Бросаю авто за воротами — Власов загонит в гараж.

Иду по темному двору — в ближайших планах отладить освещение.

А вот свет на втором этаже в спальне горит — через панорамные окна видно, что Рита сидит на софе и читает книгу. Опустив взгляд, замечаю тлеющий огонек сигареты. Власов стоит под окнами, курит и тоже наблюдает за Ритой. Он настолько погряз в своих мыслях, что не сразу замечает меня.

— Что интересного ты увидел в комнате Риты? — остановившись за его спиной, спрашиваю.

Власов, поперхнувшись дымом, вздрагивает и ошарашенно оглядывается.

— Я рассматривал не Риту, а фасад, Мирон Олегович. Мне показалось, что на камне появились трещины…

— Рассматривал. Трещины. В темноте. — Сильно хлопаю его по плечу, так что тот прогибается, и предупреждаю: — Не дери судьбу за хуй, Антон.

— Мирон Олегович… я… не… — мотает головой.

— Ты меня услышал, — разворачиваюсь и шагаю в дом. — Загонишь тачку в гараж, и на сегодня свободен.

Поднимаюсь к Рите.

— Как ты, малышка? — спрашиваю, войдя к ней без стука.

Подхожу к окнам и опускаю шторы. В следующий раз это будет одна из основных обязанностей Тамары — задергивать шторы, когда на улице темнеет, потому что Риту может видеть не только Власов.

— Что-то вы зачастили, Мирон, — захлопывает она книгу и откладывает ее в сторону.

— Странный вопрос человеку, владеющему особняком.

— Но вы же сказали, что этот дом для меня?

Вмиг потеряв интерес к шторам, я оборачиваюсь к Рите.

— Мне нравится твое настроение.

— Стало чуточку веселее от возможности пообщаться хотя бы с одним адекватным человеком.

— Значит, ждала меня?

Сажусь на свободный край софы и снова любуюсь Ритой.

Сегодня на ней новая шелковая пижама нежно-розового цвета, которую купил я. Этот цвет и шелк очень идут моей девочке. Моей личной игрушке. Подхватив Риту за талию, увлекаю к себе на колени. Она садится, но держится неуверенно.

— Ты не ответила на вопрос, — внимательно рассматриваю ее прекрасное лицо, убираю за ушко прядь длинных волос. — Ждала меня?

— Простите, пожалуйста… — дрожащим шепотом отвечает, — но когда я говорила об адекватном человеке, то имела в виду Тамару. Она показалась мне хорошей, насколько это возможно для женщины, работающей на вас…

Какой острый язычок у Риты. Девочка боится меня разозлить и в то же время страстно желает сказать хоть что-нибудь поперек.

— Я рад, что Тамара вызвала у тебя симпатию, — соскальзываю рукой на ее мягкую ягодицу. Мм… какая же она приятная на ощупь. — Как дела на учебе? Ты хорошо себя вела?

— Как будто вы не знаете, — вздыхает Рита и, придержавшись за мое плечо, встает с моих коленей. — Как будто не подослали человека меня контролировать…

— Знаю. Отправил. Я привык учитывать все возможные риски.

— Сначала я сомневалась, но когда увидела, что мужчина, который вез меня утром, подметает двор вуза, то окончательно убедилась. А после пар этот же человек приехал за мной якобы таксистом, но уже на другой тачке. Меняли бы вы почаще своих марионеток, Мирон Олегович…

Не думал, что Рита окажется настолько внимательной, что запомнит таксистов.

— А вообще я устал, — тоже встаю. — Хочу расслабиться. — Снимаю пиджак и кидаю его на софу. — Примешь со мной душ?

Рита замирает, так и не дойдя до шкафа, чтобы вернуть на место книгу.

— Я уже мылась сегодня.

— Мы в душе будем не только мыться.

— Откажусь, пожалуй.

— Странно, — хмыкаю. — Я думал, в прошлый раз тебе понравилось.

Рита хмуро оглядывается. Ее лицо покраснело. Какая же она искренняя в своих эмоциях.

В ванную ухожу один, настраиваю воду похолоднее, но потушить огонь, который разгорается во мне, едва остаюсь с малышкой наедине, не получается.

Я снова возбудился, трогая ее хрупкое нежное тело. Хочу ее до безумия, как будто она единственный в моей жизни кайф. Меня потряхивает, но не от холодной воды, а как зависимого человека от абстинентного синдрома.

Стиснув зубы, обхватываю стоящий колом член и резкими движениями провожу по нему. К низу живота приливает жар. Дрочу, лишь бы получить физическую разрядку, но удовлетворения от нее не испытываю. Дискомфорт пропадает, а удовольствия я так и не получаю. Оно будет только когда я качественно чпокну Риту.

Малышка сидит в кровати. Рита, не делая совершенно ничего, дико заводит меня. Ни к одной девушке я не испытывал ничего подобного. В глотке моментально становится сухо.

Обойдя постель, беру с прикроватной тумбы Ритину бутылку воды и жадно пью, прикрывая глаза.

Но под сомкнутыми веками воображение ярко рисует, как чувственный ротик малышки тоже касался этого горлышка, когда Рита пила воду.

Мозг в ту же секунду дает непоколебимую команду к действию, которой я противостоять не в силах.

Со стуком возвращаю бутылку на тумбочку, но не двигаюсь с места.

— Что-то не так? — настороженно спрашивает Рита и смотрит на меня своими красивыми глазами.

— Прости… — хриплю, даже голос пропадает, — но ты слишком охуенная…

Она лишь успевает вжать голову в плечи, когда я резко откидываю одеяло. Рита взвизгивает, а я за щиколотки тяну ее на край постели.

— Мирон! Что вы делаете?!

Я тоже не этого не понимаю, детка.

Встаю на колени и стягиваю с ее попки пижамные штаны и трусики. Вклиниваюсь между широко разведенных ног и, опьяненный похотью, рассматриваю девчонку, как поехавший рассудком маньяк.

Я даже не сомневался, что у Риты и там все по красоте. Чистенькая гладкая киска с аккуратными розовыми губками.

Обняв девчонку обеими руками за бедра, крепко фиксирую на кровати. Во рту скапливается слюна от безудержного желания попробовать Риту на вкус. Наклонившись, провожу языком от входа до лобка.

Мм… запретная моя девочка… мой главный секрет… какая же ты…

Одержимый безумным голодом по этой девчонке, я жадно всасываю ее складочки в рот.

Перемещаю одну руку на ее живот, поглаживаю. Рита дрожит и хочет свести ноги, но упирается ими в мои плечи.

— Расслабься, милая, и доверься мне, — севшим голосом прошу, плавно спускаясь кончиками пальцев к ее клитору.

Осторожно массирую ту саму чувствительную точку. Рита прогибается в пояснице, ее подкидывает на кровати, но я снова вжимаю ее в матрас ладонью.

— Довериться… вам? — стонет.

— Да.

Я размашисто вылизываю свою малышку. Раздвигаю ее пальцами и вхожу языком. Какая же она сочная и вкусная внутри, как сладкий персик. А от мысли, что ее пока никто не драл, в моей отравленной пороком голове будто стреляют праздничные салюты. Я чувствую языком, что Рита еще совсем узенькая там, и я стану тем, кто заберет ее девственность.

Толчками вонзаю в нее язык.

Стянув боксеры, толкаюсь членом в свой кулак, синхронизируя движения с языком.