Проданная девочка

Глава 31

Румянец, от которого горели щеки, расползается по всему лицу и вспыхивает на кончиках ушей от смущения.

Да, Мирон меня смущает. Тем, как он на меня смотрит, и тем, о чем говорит. Это все ново для меня, непривычно. И одновременно я морально будто взрослею. Самоощущение себя как девочки, которая не так давно окончила школу, постепенно меркнет.

Не до конца, но я все чаще ловлю себя на мысли, что начинаю чувствовать себя женщиной. Красивой и сексуальной — потому что так говорит Мирон.

Отвлекаюсь на божественно-вкусный завтрак.

— Раз ты готовил, я уберу со стола, — заявляю и встаю.

— Это необязательно.

— Я за семейное равноправие! — хихикнув, забираю тарелку.

— Семейное?

— Это я в шутку.

Он тоже встает.

— Рит, не надо тебе суетиться по дому. Я собирался вызвать помощницу по хозяйству.

Но я все равно делаю. Уже из принципа.

— Мне правда несложно! — отмахиваюсь я. — Просто поставить тарелки и кружки в посудомойку. Загрузив машину, открываю холодильник и достаю бутылочку воды. После вчерашнего ликера жажда никак не проходит. — Какие планы на сегодня?

— В моих планах только ты… — отвечает Мирон и жарко выдыхает в мои волосы, подойдя близко и обняв со спины.

Я вздрагиваю от неожиданности и от того, как бесшумно подкрался Мирон. Он собирает мои пряди и откидывает на одно плечо, оголяя шею. Наклонившись, скользит дорожкой из поцелуев по коже, развязывая узел на пояске халатика.

— Мирон… — шепчу я, борясь с волнением и мурашками, рассыпавшимися по коже от его губ. — Еще утро.

— И что? — прихватывает зубами мочку моего ушка.

— Я не знаю, уместно ли сейчас…

— Нежели ты не хочешь прочувствовать друг друга уже на трезвую голову? — мурлычет он.

Закусываю губу. Вчера я была гораздо смелее в своих желаниях. Напряженно впиваюсь руками за край кухонной тумбы.

Развязав мой халат, Мирон берет в ладони мои груди и осторожно сминает их. Захватывает большими и указательными пальцами соски и массирует их подушечками. Мое дыхание срывается.

— Мы будем делать это здесь?

— Да, — сжимает соски и пахом ударяется мне в ягодицы.

У него опять член колом. Этот мужчина точно ненасытный. Или я так на него действую?

Отпустив мои груди, Мирон гладит меня по рукам, на плечах подцепляет халатик. Легкая ткань безвольно скользит по телу и невесомо падает на пол под ноги.

Мирон давит ладонью мне на поясницу. Поддавшись, я наклоняюсь и ложусь грудью на холодную столешницу. В таком положении я не вижу лица Мирона, его глаз, его эмоций и от того чувствую себя уязвимой.

— Какая у тебя аккуратная нежная попка, — сжимает мои половинки, впаивая пальцы в кожу.

— Пожалуйста, Мирон, — стону я, — не говори так, ты меня смущаешь.

— Но это правда.

Плавно стягивает мои трусики вниз. Стиснув зубы, я вся сжимаюсь от волнения. Но зажатость бесследно улетучивается, когда Мирон с наслаждением целует мои половинки, засасывает их губами и увлажняет языком так, словно я самая вкусная и сладкая из всего того, что он пробовал когда-либо.

И в этот момент у меня в голове громом звучат слова отчима, которыми он часто пугал меня в прошлом: «Еще рот тут смеешь открывать, овца неблагодарная. Скорее бы ты выросла и поняла, как тяжело жить взрослую жизнь! Тебя там в задницу никто целовать не будет!»

А оказалось… целуют…

Подсматриваю за Мироном и не могу отвести взгляда от того, что вижу. Это настолько порочно и интимно…

Он стоит за мной на коленях, придерживает мои бедра руками и водит губами по попе, и каждое прикосновение жаром отпечатывается на моей коже. Перестаю на несколько секунд дышать, когда его ладонь перемещается с бедра между ног.

— Поставь их шире, — шепчет Мирон.

Встретившись с ним взглядом, чувствую, как по телу проносится волна, словно от удара током, задевает все нервные окончания и будоражит. Я отворачиваюсь. Сжимаю руки в кулачки и делаю, как просит Мирон. Он трогает мою промежность, растирая складочки и клитор. Разогревает как следует. Не выдержав, я снова оглядываюсь и вижу, как в этот момент другой рукой Мирон приспускает свои шорты и достает член.

Проводит несколько раз по ладонью по его длине и, взявшись у основания, направляет к моему влагалищу. Головка проникает внутрь туго, но сегодня мое тело быстрее привыкает к большому размеру.

Тихо что-то прорычав сквозь зубы, Суворов снова двигается во мне размеренно, неспешно, а я снова ловлю себя на том, что сегодня у меня голова ясная, а чувства те же, что и вчера. И я распаляюсь, расслабляюсь, позволяя Мирону брать меня, и получаю от этого удовольствие. От того, как его член вбивается в меня глубоко, вызывая дрожь в коленях с приятную негу.

Не знаю, какой был бы секс с другими мужчинами, но с Мироном я едва ли не забываю свое имя. Он присваивает меня, полностью подчиняет, доводит до умопомрачения. Не прекращая трахать, наклоняется, обжигая поцелуями мою обнаженную спину. Пальцами правой руки накрывает клитор, размазывает по нему сочащуюся из меня влагу.

Перед глазами темнеет, я скулю и стону одновременно. Невольно еще сильнее прогибаюсь в пояснице, ловлю ритм Суворова и тоже двигаюсь.

Он замирает, а я инстинктивно продолжаю нанизываться на его член, мне хочется снова ощутить кайф, до исступления. И я словно взрываюсь, распадаюсь до атомов от прожегшего меня оргазма, влагалище пульсирует.

После того, как я бурно кончаю, Мирон ускоряет ритм, до сладкой боли сжимает пальцами мои бедра.

— Да… моя малышка… как же мне с тобой хорошо… — стонет и заполняет меня спермой.