Проданная девочка

Глава 28

Мой коктейль в изящном фужере на тонкой ножке выглядит симпатичнее, чем на фото.

Обхватываю губами соломинку и невольно встречаюсь взглядом с Мироном. Он, облокотившись на стол, так внимательно смотрит на мои губы, будто думает, способны ли они на что-то большее, чем посасывать коктейль через соломинку.

Жар опаляет мои щеки.

Делаю глубокий глоток и быстро отлипаю от трубочки. На вкус коктейль приторно-сладкий, с легкой горчинкой. Должно быть, дело в сиропе. Надо было заказывать клубнику, а не эту жвачку.

— И как? — интересуется Суворов моим напитком.

— Необычно.

— Точно не хочешь выпить? Здесь есть шампанское.

— Вообще нет никакого желания. Алкоголь — твой способ расслабиться.

— А что делать, если другого ты мне не даешь, а спорт не помогает, как мы уже выяснили. Сопьюсь с тобой.

— Лучше не шути. У тебя действительно получается скверно…

— Как скажешь, — хмыкает.

Через минут пятнадцать нам приносят еду.

Суворов отвлекается на мясо, как будто забыв обо мне. И вроде бы наш ужин проходит обычно, только тот жар, что вспыхнул на моей коже, не проходит. Я выпила коктейль, но он такой сладкий, что пить захотелось еще больше.

Решаю заказать подобный, но голубого цвета. Он оказывается мятным на вкус и не таким приторным. Отпив несколько глотков, теперь я смотрю на Мирона. Красивый, зараза. И пальцы у него красивые, длинные.

Я замечаю это, когда Мирон берет бокал с виски и подносит к губам. В эту минуту мне почему-то захотелось достать из бокала кубик льда и провести им по горячей груди Суворова, наблюдать, как плавится лед на коже, а потом слизать эту влажную дорожку…

Ой… Слегка трясу головой. Что это вообще за мысли? Откуда они у меня появились?

— Все нормально? — сдвинув брови к переносице, спрашивает Мирон.

— Да… — заставляю себя выпрямиться.

Что-то со мной не так.

Я ощущаю душевный подъем.

Если сначала я чувствовала себя скованно в новом заведении, то сейчас будто своя в доску, и на фоне этого возникает желание пошалить, появляется смелость, которой мне так не хватало. А еще мир вокруг будто изменился, краски стали ярче.

— … Хотела спросить: а сколько у тебя было женщин?.. В плане секса.

Мирон дергает бровью.

— Неожиданно слышать такой вопрос от тебя. В планах было много кого я хотел бы трахнуть, но когда я увидел тебя, эти планы с треском провалились.

Да, я тоже не ожидала, что заинтересуюсь постельной жизнью Мирона. Даже предпосылок к этому не было.

Хотя кого я обманываю? Конечно, были, только раньше я бы ни за что этот вопрос не подняла, а сегодня…

Мне становится душно и очень-очень странно. До такой степени, что я уже подумываю подсесть к Суворову и поцеловать его. Вот так прилюдно, позабыв о приличии. Это точно не нормально.

— Что еще ты хочешь спросить? — прищуривается Суворов.

— Эм… Я лучше потанцую немножко.

Во рту снова пересыхает. Хватаю коктейль и залпом выпиваю его. Придерживаясь за столешницу, резко встаю, и картинка перед глазами раздваивается.

— Рит? — напряженно реагирует Суворов.

— Правда, все хорошо.

Пробормотав, направляюсь к танцполу.

Я никогда не танцевала ни на школьных дискотеках, ни на студенческих. И в ночные клубы не ходила. И на вписки меня не приглашали.

Я бы в жизни не осмелилась танцевать, тем более здесь, но страха и смущения нет. Другие гости кажутся мне приветливыми, они как будто только и ждали меня. Я ловко вливаюсь в компанию, не особо парясь над движениями, тело само извивается в такт музыке.

Замечаю, как Суворов хватает со стола меню и раздраженно пролистывает страницы, а затем подзывает официанта и что-то у него выясняет.

Я видела во многих фильмах, что крутые веселые девчонки танцуют на баре, накаляя вечеринку до предела.

Остальные участники всегда поддерживают, свистят и аплодируют. За такие танцы даже можно получить бесплатный коктейль, в качестве комплимента. Сегодня я чувствую себя именно такой умопомрачительной, зажигательной девушкой.

Протискиваюсь через гостей к барной стойке. Сначала взбираюсь на стул, а потом и на стойку. Голова кружится, меня штормит.

— No! No! — кажется, это вопит бармен и пытается схватить меня за ногу.

— Нет, не трогай. Я хочу сделать шоу, — дергаюсь от него.

Напоследок успеваю заметить, как ошарашенно посмотрел на меня Суворов, до этого момента отвлеченный беседой с официантом.

Плавно двигаю бедрами, но меня снова штормит. Не удержав равновесие, подаю вниз. На мгновенье теряю ориентир, а потом чьи-то сильные руки ловят меня. С размаха утыкаюсь лицом в широченную грудь. Вдохнув, узнаю запах Мирона.

— Ёп твою мать, Рита, что ты делаешь? — рычит он.

Отлипнув от его груди, сначала вижу отпечатки черной туши на его белой футболке, которые остались после моих ресниц, а уже после вроде бы подбородок. Поднять голову выше у меня нет сил и желания. Так сойдет. Он же не глухой, все слышит.

— Хотела стать звездой вечеринки… Не понимаю, почему не вышло, — бормочу я.

Суворов крепко берет меня за плечи, немного встряхнув, внимательно заглядывает в глаза и хмурится.

— Мы едем домой, — безапелляционным тоном заявляет.

— Нет… Нет-нет-нет, — мотаю головой. — Я хочу танцевать.

— Потанцуешь дома. Я включу тебе музыку. — Сгребает своей могучей ручищей и ведет к выходу. — Ты боялась, что я все здесь разнесу, но походу это сделаешь ты, если мы сейчас же отсюда не уедем.

— Вот почему ты вечно такой вредный! — эмоционально реагирую. — Вечно все должно быть только по-твоему! Рита туда не ходи, Рита молчи, Рита слушай, что я тебе говорю!

— Ты не знаешь меня вечно, чтобы делать такие выводы.

— А мне этого месяца достаточно!

Несмотря на глубокую ночь, на улице все так же многолюдно. Вырвавшись из лап Мирона, я уверенно направляюсь к парковке.

— И куда ты собралась? — строго кричит в спину.

— В машину! Мы же домой едем?!

— Я после виски за руль не сяду. Вызовем такси.

— Ты же отличный водитель. Или сдрейфил? — подкалываю и оглядываюсь. — А если боишься, поведу я! — показываю ему язык.

— Да что ты…

Стиснув зубы, он догоняет меня и берет за руку уже намертво. Я пытаюсь вырваться и вернуться в бар, чтобы продолжить веселиться, пока Мирон, уткнувшись в телефон, вызывает такси, но у меня не получается.

В горле снова пересыхает.

— Отпусти, — дергаюсь. — Я хочу танцевать и пить.

— Пить или напиваться вдрызг?

— Из нас двоих напиваешься только ты!

— Конечно.

Подъехавший желтый седан мигает фарами. Мирон насильно сначала проталкивает меня в салон, затем садится сам. Откинувшись на спинку, шумно вздыхаю, чтобы обозначить свое отношение к ситуации. Мне совсем не хочется спать, наоборот, жажда куража будоражит сознание.

Но Суворов никак не реагирует. Он выглядит рассерженным. Молчит. А когда у Мирона такое настроение, обычно плохо становится всем. Я это еще по жизни в особняке помню.

— Не кипятись, пожалуйста, — первой иду на контакт, задевая кончиками пальцев его колючую от щетины скулу.

— Все нормально, — спокойно отвечает, но сквозь зубы.

— Я же вижу, что ты зол.

— Тебе так кажется.

— Обманывай кого угодно, только не меня.

Соскальзываю рукой по его щеке, а потом первая тянусь к нему и задеваю губами его губы. Не страшно. Мы целовались уже много раз.

Мирон охотно отвечает. Но сегодня я первая проталкиваю язык в его рот, забирая себе роль ведущей. Суворов на секунду замедляется, а после сплетает свой язык с моим, и с еще с большим жаром, часто дыша и распаляясь, властно отнимает эту привилегию себе.

Он не уступает. Никому и ни в чем. Сладкое возбуждение закручивается внизу живота огненной воронкой, сильной и требовательной как никогда прежде. Целуюсь с Мироном, ощущая, как стало влажно у меня в трусиках.

— Подожди, пока приедем домой, — он первым прерывается.

Все еще дыша, словно загнанный зверь, берет меня за руку и подносит к своим губам. Я приоткрываю окно, впуская в салон свежий воздух. Мне слишком жарко и странно. Полное ощущение нереальности. Как будто все, что происходит между нами сейчас, не взаправду.