Запретная страсть мажора

Глава 10. Кир

Она издевается?

Сопит там сверху, попкой елозит, наглаживает…

И это нихрена не похоже на массаж. Это больше смахивает на приглашение к пореву!

Я, что, железный?

Уже минут десять маюсь дискомфортом в штанах.

Не может же она не понимать, что вытворяет?

– Тяжело? – сиплый голосочек только подливает масла в огонь.

Тяжело? Пиздец, как тяжело сдерживаться.

Но ладошки останавливаются, а я уже подсел на этот кайф.

Меня уже заливает жаром.

– Нет, продолжай.

И коза тянется к затылку, ее волосы кончиками касаются спины, и я представляю, как охуенно она выглядит в позе наездницы, как мои пальцы впиваются в ягодицы, как розовеют ее щеки и приоткрываются губы…

Член наливается и давит на ширинку. Блядь!

Она нарывается!

Все. С меня хватит. Сама напросилась!

Рывком перекатываюсь, подминая под себя мягкое тело, и жду тянущихся ко мне губ, призыва в глазах… И нихрена!

Коза хлопает на меня глазюками, делая вид, что не вкуривает, что происходит.

Только облизывает губы, и от зрелища мелькнувшего кончика языка, я зверею. Ну, зараза, сейчас получишь обраточку.

– Я имел в виду не такой массаж. Сейчас я тебя научу.

Сдуваю белые пряди с ее плеча, и Истомина судорожно вздыхает, таращась на меня и хлопая ресницами. Но лицо скорее недоуменное. Ничего, актриса, ты мне свою сущность покажешь.

И я просовываю руку ей под шею и аккуратно сдавливаю. Кабздец, шейка такая тонкая, что я одной рукой ее обхватываю. А коза от неожиданного удовольствия прикрывает глаза, а на щеках проступает тот самый румянец, который мне представлялся.

Прохожусь напряженными пальцами по шее, и у сивой приоткрываются губки. Как я и воображал. У нее вырывается такой блаженный вздох, что мой член почти рвет джинсы. С этой секунды я способен думать лишь о том, а как она выглядит, когда кончает.

Забираюсь ей под спину обеими руками и с нажимом провожу вдоль позвоночника. Заноза только выгибается и дышит так, что я готов зубами разорвать ее долбаную рубашку, чтобы поподробнее изучить этот феномен. Я бы и в доктора поиграл.

Сцепив зубы, поглаживаю ребра, спускаясь к талии. Чтобы сомкнуться моим пальца не хватает всего чуть-чуть.

Бля, я не знаю, хорошо это или плохо, что ее глаза сейчас закрыты, потому что у меня на роже сто пудов написано, что я ощущаю при взгляде на то, как Истомина покорно поддается моим рукам.

А я себе ни в чем не отказываю. Ныряю под выправившийся из ее джинсов нижний край рубашки, поглаживаю вздрогнувший живот. Башню рвет от одного вида моей лапищи на белой коже.

А когда сжимаю изгиб бедра, тающие розовые следы от моих прикосновений будят хуевы инстинкты.

Пометить всю. Понаставить засосов.

Мой подарок. Мое.

Чтобы в зеркало смотрела и видела, кому принадлежит.

Уткнувшись своим лбом в ее, я пробираюсь пальцами под пояс ее джинсов и массирую поясницу. Она ведь не пощадила меня, дразнила, ласкала… У меня есть моральное право потискать ее в ответ.

А она живая, теплая, постанывает и попискивает, кусает губу, когда ей особенно приятно. О! Истомина, это еще даже не глубокий массаж.

От картинок в воображении, как она будет подо мной метаться, в голове происходит замыкание. Мыслей нет. Кровь шумит в ушах. Член ноет.

Контроль летит к чертям.

Поцелуй случается сам собой.

С хриплым рыком сжимаю податливую попку и впиваюсь в розовые губки, раздвигая их языком, шалея от их нежности.

Бля, я бы даже попробовал ее «там». Так ли шелковисты ее складочки.

Истомина, несмотря на занудство, удивительно отзывчива, уверен, она бы меня порадовала своей реакцией на качественный куни…

Ебать, Истомина! Отрава.

И я ее хлебнул. Опять.

Цветочные духи ее сраные даже заводят.

Я трусь стояком, томящимся в джинсах, о ее промежность, тискаю задницу и не могу оторваться от ее влажного рта. Наконец-то ее шустрый язычок начинает активничать. Я чувствую ее пальцы, зарывшиеся мне в волосы, и это пиздец.

По какой причине я не собирался трахать Истомину, я уже не помню.

Похуй.

Она должна стонать подо мной. Можно и на мне. Не принципиально. Главное, стонать и послушно выполнять все мои желания.

Рубашка больше не помеха, я расстегиваю ее, не задумываясь, и мну небольшие остренькие грудки, чувствуя сквозь кружево напряженные соски.

Блядь.

Я помру, если сейчас не окажусь внутри занозы.

Прикусив в наказание ей шею, я расстегиваю ширинку, потому что болт рвется на свободу. Сейчас и ее джинсики к ебеням полетят. Надеюсь, Истомина выносливая.

Ебать, мне надо знать, она уже течет? В предвкушении ее смазки на пальцах меня трясет. Всю ночь драть буду. Во всех позах.

Звонок телефона раздается так не вовремя, что бесит. Тянусь повернуть мобилу экраном вниз и выхватываю взглядом имя абонента.

Лина.

Коза смотрит на меня сумасшедшими глазами, пытаясь запахнуть на себе рубашку. Сейчас я быстренько верну ее в прежнее состояние. Я уже решил, как я тебя буду иметь. И в красках представляю на коленях между моих ног.

Придавив рукой закипишевавшую Истомину, отвечаю на вызов.

– Кир, – всхлипывает Линка на том конце, – Ты мне нужен! Он меня бросил!

– Буду у тебя через десять минут.