Запретная страсть мажора

Глава 39. Оля

Механически поглаживая кончиками пальцев влажные лопатки Кирилла, я прихожу в себя.

Стук его сердца в грудную клетку, отзывается во мне, проходит сквозь меня.

В голове мешанина из мыслей.

Все слишком неожиданно.

Я думала, что свой первый раз запланирую, но Дикий просто смел все на своем пути и ворвался в… меня.

Я стала женщиной.

Не знаю, что чувствую. Мне, скорее, понравилось, чем нет. Ласки руками были приятнее, а удовольствие от них острее, но секс… То, как Кирилл брал меня, как рвался в меня, вызывало темную высокую волну, которая упав на меня всем своим многотонным весом, утаскивала на дно. И я захлебывалась в этом, стремясь за Киром.

В этот раз я не успела.

Успокаивает, что больно только когда впервые...

Может, в следующий… И сама ужасаюсь от того, что так спокойно рассуждаю, что следующий раз обязательно будет.

Зашевелившийся Кир приподнимается на локтях и вглядывается мне в лицо, а мне хочется спрятаться. Он ведь еще во мне.

Я прячу глаза. Мной овладевает неловкость и новый страхи. Сейчас я абсолютно беззащитна.

Кир хмурится и, перехватив пальцами за подбородок, не дает отвернуться. Нежно касается искусанных губ своими, легко проводит по ним кончиком языка, заставляя меня снова вспыхивать и краснеть. Эта ласка напоминает мне ту, другую, более смелую…

Продолжая целовать, он выскальзывает из меня, и я чувствую, как там внизу саднит и щиплет. Я даже не видела Кира целиком, ну, вместе с органом, и я сейчас тоже не решаюсь посмотреть и опускаю ресницы.

И тут же их распахиваю в шоке.

Кирилл, отодвинувшись от меня, раскрывает мои бедра для обзора.

– Ты что? – возмущаюсь я.

– А вдруг я навредил? – объясняет он.

И получает от меня затрещину.

– Ты опух? Гинеколог нашелся!

Натуралист юный, блин!

Я луплю по Киру, выгоняя стресс, а он даже не сразу защищается, но, в конце концов, меня спеленывают крепкими объятьями:

– Оль, не надо меня так активно возбуждать, я и так с полоборота завожусь.

Я замираю в стальной хватке. Возбуждать? Если хоть что-то, что этого извращенца не возбуждает?

– В общем, Оль, – Дикий придавливает меня к постели, чтобы я не извивалась, пытаясь ему настучать. – Ты моя. Совсем. Поняла?

Почему-то от этих слов сердечко колотится совсем по-другому.

– Да, – пищу я. Куда делась воинственная тигрица?

– Скажи нормально, – требует Дикаев. – Чтоб я убедился и немного успокоился.

– Я твоя. Совсем твоя, – еле слышно от смущения признаюсь я, но Кир слышит.

У него на лице тут же расцветает невыносимо самодовольное выражение, при виде которого мне снова хочется его треснуть, но меня все еще удерживают.

– Ты такая горячая, что я еле сдерживаюсь, – стонет он мне на ухо.

О том, что я горячая, я узнала только от Дикаева, и то, потому что он абсолютно любой невинный жест воспринимает как приглашение. И тут я замечаю у него на шее свежий засос. По всему выходит, это я поставила, не помню когда. Понятия не имела, что умею. И розовые полосы на плече, в одном месте даже кровь выступила.

Стиснув шокировнную меня, Кир неохотно поднимается, не отводя жадного взгляда. А я от стеснения, пытаюсь завернуться в покрывало, на котором все и произошло.

Дикаев, в отличие от меня, не испытывающий никакого смущения, в первозданной наготе снимает презерватив, и я стыдливо отвожу глаза. Я в следующий раз посмотрю. На сегодня мне хватит того, что он был во мне.

Пока я мечтаю, провалиться сквозь землю, Кирилл подходит к шкафу и достает оттуда знакомую футболку. Видимо, теперь это моя униформа.

Прикрывшись ей спереди, сверкая голыми ягодицами, я сбегаю в ванную.

С колотящимся сердцем, будто за мной гонятся, закрываюсь и вглядываюсь в свое отражение. Боже, на мне тоже много мелких засосов. Целая россыпь на груди. Я вспоминаю, как Кир ласкал соски и закусываю губу. Это было так остро и сладко… Почему секс не такой? Или я еще распробую?

Кир стучит в дверь:

– Тебе помощь нужна?

– Извращенец! – возмущаюсь я.

Он смеется, и я слышу удаляющиеся прихрамывающие шаги.

Совсем обурел. Помощь!

Я забираюсь под душ и с замиранием сердца смываю следы секса: моя смазка, лубрикант презерватива и совсем немного крови. Натертые половые губы жалуются, к дырочке прикасаться больно, а вот клитор, кажется, всем доволен.

Кошмар.

Как я это допустила? Почему не остановила Кирилла?

Когда торчать в ванной дольше уже невозможно, я выбираюсь наружу, испытывая непреодолимое желание убежать подальше.

Но Кир, карауливший мое появление, ведет меня на кухню.

– Есть хочешь? – спрашивает он, рассматривая содержимое холодильника. Мне чуть легче на него смотреть потому что он нацепил спортивные штаны.

Из нас двоих вполне можно собрать одного одетого человека.

– Готовить не хочу, – сразу отпираюсь я.

– Я тебя покормлю, если ты не очень привередливая.

Я с удивлением смотрю на Дикаева. Так он умеет готовить? Эксплуататор!

– Я студентка. Я все ем. Даже изюм. Я не люблю только вареный лук, – предупреждаю я.

– Тогда оставим его Рамзаеву. Он его тоже не выносит.

Кир достает продукты, и я пока не могу понять, что за блюдо будет в итоге. Пока он возится, я расслабляюсь на удобном стуле, и незаметно для себя задремываю.

Просыпаюсь, когда севший рядом Кирилл перетаскивает меня к себе на колени. Сквозь вязкую дрему чувствую горячие губы, отвечаю на нежный поцелуй, который становится все глубже, все ярче. Мне нравится целоваться, но кое-кому этого мало.