Красавица и игрок

— Oops!.. I Did It Again. — Она останавливается и с любопытством смотрит на меня. — Ты с ней спишь?

— Что? Нет! — Долгий обиженный вздох вырывается из моей груди. Я не могу связываться ни с кем из Блу Белл. Я не хочу никого обманывать. — Лоис пытается свести меня. Я не забываю ее планы.

— Хм. — Она садится на верхнюю ступеньку и смотрит на улицу, показывая мне свой профиль, и это позволяет моим глазам непрерывно блуждать по ее лицу. Ее светло-русые волосы ниспадают прямыми прядями на плечи, когда солнце освещает их медовыми бликами. Длинные темные ресницы, изогнутые брови, прямой нос…

— Она въезжает на твою подъездную дорожку. Должна ли я сообщить ей, что ты здесь?

Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Просто… скажи мне, что она делает.

— Правда? Раньше я работала на радио. Я действительно мастер на все руки; я могу делать практически все, что угодно, если я настроюсь на это. У меня довольно хороший голос.

Моя бровь опускается.

— Хороший?

Она смотрит на мой дом, затем прочищает горло.

— Поразительная рыжеволосая девушка подходит к входной двери в дом и стучит, ждет, затем снова стучит. Держа в руках коробку с чем-то похожим на Dunkin’ Donuts, она смотрит на часы и постукивает каблуками, явно не ожидая, что ей будет отказано во входе в роскошный дом тренера.

— Я бы не сказал, что роскошный…

— Эта королева красоты Техаса не сдерживается и звонит в дверь.

— Игра для игры? Действительно. — Я пристально смотрю на нее.

— Мама всегда говорила, что если поначалу у тебя ничего не получается, постарайся больше шуметь… и подожди… она снова нажимает на дверной звонок. И еще раз. — Она цокает языком. — Это верно, она нарушила все нормы вежливости в Техасе и позвонила три раза. О чем бы она ни планировала поговорить с тренером в модных штанах, это важно и не могло ждать. Она хочет, чтобы он съел ее пончики, ребята.

— Ты сумасшедшая. Что за радио…

Она искоса смотрит на меня.

— Это было ток-шоу о женщинах, которые любят футбол, если ты знаешь. Я делала обзоры игр. Платили за это немного, но было весело. — Ее взгляд возвращается к дому.

— Подожди, что это? Она вытаскивает желтый стикер, сделанный компанией 3M.

— Ты выдумываешь дерьмо.

Нова поднимает руку.

— Тихо, — и продолжает. — Она достает ручку из своего Louis Vuitton — это потрясающее, одно из ограниченных изделий, которое вы нигде не найдете, — и пишет сообщение, которое, вероятно, можно было бы передать с помощью текста, но этот красивый мужчина-магнит, похоже, считает, что индивидуальный подход лучше всего. Она написала свою записку и теперь кладет ее… Подождите… Нет, она забирает ее обратно. Ее гордость поднялась на дыбы. Хорошая девочка. Не гоняйся за ним, дорогая, даже если ясно, что Тренер — приемный любимый сын города. Очень скоро они купят ему Эскалейд.

Я нахожу лучшую позицию и прислоняюсь спиной к стене крыльца.

— И… вот и все, ребята. Она уходит из дома. Останавливается, поворачивается! Она вернется? Нет. Красавица потерпела неудачу и покидает собственность. Она подходит к своей машине с надутыми губами. Черт возьми. Ее любовник упустил какую-то вкуснятину…

— Не ее любовник, — бормочу я.

— Она снова надевает шарф на голову. Она поворачивается, чтобы сесть в машину — подождите — она поворачивается и… святое дерьмо… машет… мне? — Нова встает со своего места и машет ей рукой, улыбка появляется на ее лице. — Проклятие. Она в своей машине. Пункт назначения: мой дом.

Я стону.

— Не говори ей, что я здесь. Пожалуйста.

Она взбивает волосы, затем вытирает слюни с лица.

— Как я выгляжу?

Я скольжу взглядом по ней, задерживаясь на изгибе ее груди под майкой.

— Я думаю, ты знаешь. — Горячо.

— Восхитительно растрепанная? — Она пожимает плечами. — Это напоминает мне о том времени, когда Джимми Локхарт прятался в моем шкафу. Он залез ко мне в окно, и мы пытались вести себя тихо, но он случайно сбил лампу с моей тумбочки. Я накрыла его одеждой и мягкими игрушками. Я чуть не описалась, когда мама вошла в мою спальню, чтобы проверить меня. Конечно, мне нравился Джимми. Ты — нет. — Она встает и поправляет свою майку. — Она здесь. Сиди смирно, модные штаны.

И она исчезает из поля моего зрения, спускаясь с крыльца босиком.

Когда я не могу разобрать их слов, я подползаю ближе к краю, чтобы хоть мельком увидеть, что происходит.

Моя нога на что-то натыкается — черт возьми! — и я оборачиваюсь, чтобы увидеть плантатор, раскачивающийся взад-вперед, оранжевый горшок на проволочной подставке для растений. Я протягиваю руку, чтобы схватить его, но горшок опрокидывается с крыльца и с глухим стуком падает на траву внизу.

— Что это было? — Спрашивает Мелинда, повышая голос. — Твое растение только что упало.

— Спарки. Он обожает переворачивать растения.

— Разве это не он на окне? — Спрашивает Мелинда.

Черт. Я бросаю взгляд на стекло и вижу кота на спинке стула. Его глаза встречаются с моими и передают, Попал.

Нова прочищает горло.

— Да, эм, ну, видишь ли, у меня много кошек.

— Они все такие же злобные, как эта? — Спрашивает Мелинда.

Нова начинает рассказывать о том, что Спарки — собака кошачьего мира, и я сдерживаю смех.

— Кто-то на твоем крыльце? — Спрашивает Мелинда.

Нова кашляет. Однажды. Дважды.

— Нет. Это была я. Я, эм, думаю, у меня грипп. Ты не должна подходить слишком близко.

— Сейчас не сезон гриппа.

Нова кашляет.

— Никогда не знаешь наверняка. Извини. Тебе лучше уйти.

Я слышу еще больше бормотания между ними, пока, наконец, двигатель Мустанга не оживает.

По радио звучит Бритни, затем затихает, когда она уезжает.

— Она думает, что я болезненная, сумасшедшая кошатница, — ворчит Нова, поднимаясь обратно на крыльцо и плюхаясь рядом со мной. Она скрещивает ноги и кладет локти на бедра, ее руки покоятся под подбородком, когда она пристально смотрит на меня. Она не смотрит на шрамы — нет, эти радужки соединяются с моими и не отпускают.

— Ты должен мне петунию, — говорит она. — С другой стороны, Мелинда извинилась за то, что припарковалась за моей машиной прошлой ночью, и пообещала, что больше так не сделает. По ее словам, она будет часто бывать здесь, и она будет пользоваться подъездной дорожкой. Кроме того, ее отец обожает тебя. Он бустер, да? Я помню, что в свое время он был футболистом.

Я киваю.

— Ты должен также купить мне кошку. Я ненавижу лгать людям.

Я имитирую ее позу и смотрю ей в лицо. Я слышу щебетание птицы, стук дятла, машина, но все это блекнет…

Вокруг нас странное напряжение, воздух сгущается.

Она нарушает это, отводя от меня взгляд.

— Спарки нужен приятель. Я предупреждаю тебя, они дорогие. Я выберу одного, да?

— Конечно. Спасибо за помощь.

— Мне нравится видеть, как ты извиваешься, — бормочет она.

— Почему?

— Расплата. — Медленный румянец поднимается от ее шеи к лицу, когда она что-то бормочет под нос.

— Что это было?

Она прочищает горло.

— Просто… у жизни забавное чувство юмора.

Прежде чем я успеваю попросить ее уточнить, мой телефон разражается припевом песни Take the Money and Run.

— Извини, я на минутку. — Встав, я иду на другой конец крыльца, сохраняя свой голос тихим, я повернулся спиной к Нове. — Реджи. Привет, чувак. Давненько не виделись. Что у тебя есть для меня?

Он издает грубый смешок, и я представляю его в его высотном здании на Манхэттене, его огромный U-образный стол, фотографии с его рукой, обнимающей спортсменов, на стене позади него. Один из крупнейших агентов в спорте, этот человек никогда не прекращает работать.

— Как там дела в Техасе? Ты купил себе какие-нибудь ковбойские сапоги? На самом деле, я бы хотел это увидеть.

— Это Блу Белл, и нет, у меня их нет.

— Жаль. Как дела в старшей школе? Слышал, ты выиграл свою первую игру. Твой квотербек выглядит хорошо. Сколько ему лет?

Предоставьте Реджи быть в курсе последних новостей, вести разведку.

— Это Тоби. Ему семнадцать. Что у тебя? — Спрашиваю я.

— У меня есть зацепка по поводу возможной работы в колледже. Как ты относишься к Стэнфорду?

— Калифорния. Я люблю солнце. Какая работа?

— Тренер квотербеков. Это то, что делал там Данбар, но ходят слухи, что его поймали, кем-то из персонала, употребляющим кокаин. В прошлом году его арестовали по обвинению в употреблении наркотиков, и команда смотрела на это сквозь пальцы, но это уже второй раз, и я чувствую, что он пройдет реабилитацию, а потом, возможно, уйдет в отставку. Уильям Хайт — главный тренер, ты его знаешь, и он невероятен. Я упомянул твое имя в разговоре, и был от него некоторый интерес, но мы должны играть в открытую.

— Хм.

— Это престижная школа с давними футбольными традициями. Ты бы отлично смотрелся в белом и красном.

Я морщусь. Дело не в деньгах. Я зарабатывал двадцать пять миллионов в год вместе с Питонами. Мое финансовое положение определено на всю жизнь. А Хайт — отличный тренер, такой, каким я хочу быть. Я хочу быть главным, контролировать команду, формировать ее и сделать своей. Я хочу получить его работу. У меня вырывается долгий выдох. Я не ожидаю, что предложения посыплются рекой — не тогда, когда я еще не проявил себя на уровне колледжа, — но мое имя действительно пользуется влиянием, и я всегда могу надеяться.

Он продолжает в спешке.

— Я знаю, что это не то, что ты ищешь. Ты хочешь быть главным, и кто-то обязательно захочет тебя, но мы должны делать это шаг за шагом. Как ты отнесешься к

Стэнфорду, если Хайт позвонит мне?

— Мне нужно подумать об этом. Я не могу покинуть свою команду в середине сезона. — Я шаркаю ногами по крыльцу. — Продолжай прощупывать почву. Свяжись со мной, если услышишь еще какую-нибудь болтовню.

Я вешаю трубку и поворачиваюсь обратно. Нова стоит в футе от меня.

— Итак, миссис Мидоуз была права, — говорит она. — Слухи верны. Ты хочешь уйти. Это женщина действительно знает все.

— Тебе нравится подслушивать?

— Это урок, который все южные женщины усваивают рано. — Она изящно пожимает плечами. — Нам все равно, если нас поймают.

У меня отвисает челюсть, растет разочарование. Я действительно хочу продвинуться по карьерной лестнице. Как только я ставлю перед собой цель, я полностью сосредотачиваюсь на ней. В прошлом году я почти выиграл чемпионат штата, и цель этого года — заполучить этот трофей, а затем подняться на более высокий уровень, будь то колледж или профессиональный клуб. Я никогда не планировал тренировать старшеклассников до конца своей карьеры.

Но я не собираюсь обсуждать это с ней.

Я фыркаю и поднимаю руки.

— Прекрасно. Я собираюсь проверить твои цветы, может быть, заменить их. Это то, почему я пришел сюда, помимо доставки твоего кота! Тогда я оставлю тебя в покое.

Она делает шаг ближе, пока мы не оказываемся почти нос к носу. Запах зеленых яблок витает вокруг нее, когда она тычет пальцем мне в грудь.

— Нет, ты не сделаешь это, Модные штаны. Я сама. Ты не знаешь, что с ними делать. — Она сдувается, ее плечи опускаются. — К тому же, их нельзя заменить. Во всяком случае, не розы. Они много значат для меня. — Ее глаза сияют от эмоций, когда она делает шаг назад.