Плохой

Глава 10

РОНАН

«Hands on the Bible» — Local H (трек)

В тот раз я почувствовал, как участилось её сердцебиение.

Волнение захлёстывает меня, когда я наблюдаю, как она стремительно удаляется. Она очаровывает меня так, как, я полагаю, коллекционер очарован редким экземпляром. Она такая, какой я никогда раньше не видел, великолепная. Экзотическая. Находящаяся под угрозой вымирания…

Я тащусь к дому, любуясь алыми брызгами крови на снегу. Несколько человек лежат тут и там, скорчившись, на ступеньках. Такая бойня. Двери фойе распахиваются навстречу кровавой бане, и я вздыхаю. По мрамору были разбросаны тела. Пропитанный кровью запах смерти витает в воздухе, и я вдыхаю его, закрыв глаза, наслаждаясь мыслью о том, как она убивает этих людей, словно ангел смерти. Мой пульс учащается от восторга.

Кто-то прочищает горло. Игорь стоит на верхней площадке лестничной клетки, обозревая открывшуюся перед ним сцену смерти.

— Она злится, — говорит он без эмоций.

— Да. — Я улыбаюсь, перешагивая через мужчину с пулевым отверстием посередине головы. — Так и есть.

— Ты убьёшь её?

— Она успокоится, — отвечаю я, и Игорь приподнимает бровь. Я жестом приглашаю его следовать за мной, направляясь к своему кабинету. — Встреча уже назначена?

— Да, босс.

Напевая, я иду по коридору. Сияние камина привлекает моё внимание, когда я вхожу в свой кабинет. Я пересекаю комнату и останавливаюсь перед ревущим камином, вдыхая запах горящих досок. Я слышу, как Игорь входит позади меня, но не оборачиваюсь.

— Во сколько мы должны прибыть? — спрашиваю я.

— В полночь.

Я сосредотачиваюсь на языках пламени, танцующих над поленьями. Дерево потрескивает и раскалывается, посылая вспышку жара мне в лицо, и мягкая улыбка появляется на моих губах. Камилла — это огонь во всей своей сути. Большинство людей боятся огня, но она стала им. Её красота в её разрушении, необузданном и горячем. Её существование основано на единственной цели — разрушать. Сам воздух, которым она дышит, превращается в сладкий экстаз, который питает её, заставляет гореть ярче…

— Ронан? — Игорь прерывает мои размышления. Я был так погружён в огонь, в свои мысли, что не слышала ни слова из того, что он сказал.

— Что?

— Что ты хочешь, чтобы я с ней сделал?

— Ничего. — Я стряхиваю пепел с рукава и пожимаю плечами. — И повтори остальным мужчинам, что они не должны причинять ей вреда. Неважно, что она попытается сделать.

— Но она только что…

— Не подвергай сомнению мои решения, Игорь. А теперь скажи ей, чтобы она приняла ванну и оделась. Она пойдёт с нами на встречу с Антоном. — Я отмахиваюсь от него взмахом руки.

Камилла слишком непредсказуема, и только по этой причине я должен убить её, но пока она не покажется мне скучной, я оставлю её в живых. Я ещё мгновение наблюдаю за пляшущими передо мной языками пламени, прежде чем повернуться и сесть за свой стол. Звонки сделаны, договорился о доставке следующей партии боеприпасов за пределы Восточного Лондона. Конечно, я должен проверить свой счёт и отправить платежи наёмным убийцам — все тривиальные вещи, которые сопровождают мою работу, — и когда уже без четверти десять, я встаю со стула.

Проходя по дому, я думаю о том, как красиво выглядела бы Камилла, опершись на мою руку на всех этих скучных политических собраниях. Все мужчины позавидовали бы мне, и поэтому я беру её сегодня вечером, чтобы прощупать почву. Антон на самом деле не имеет никакого значения. Какой бы шум она ни подняла, он всё равно будет извиваться у меня под пальцами, как личинка. Я останавливаюсь возле её комнаты, поправляю запонки, прежде чем распахнуть двери. И, как я и предполагал, она не готова. С чего бы ей готовиться? Вместо этого она растянулась поперёк кровати с книгой в руке, всё ещё одетая в свою одежду для убийств.

О, разве ты не выглядишь такой прекрасной в своей окровавленной одежде?

Дверь за мной захлопывается, но она не замечает моего присутствия. Как будто её ничто не волнует в этом мире, она переворачивает страницу и откидывает свои тёмные волосы в сторону. Вот тогда я замечаю брызги крови у неё на шее, я делаю вдох, подавляя мысль о том, как я мог бы трахнуть её.

Я хлопаю в ладоши, и она подпрыгивает на кровати.

— Ты не одета, — говорю я.

— Уже поздно. — Она вздыхает. — Зачем мне нужно одеваться?

— Тебе было сказано одеться.

— Ты чертовски восхитителен сегодня вечером. Куда, скажи на милость, я направляюсь? — она закатывает глаза, прежде чем сесть.

— Сказал. Одевайся.

— Мы собираемся в поход по лесу? Идём на вечеринку? Что бы ты хотел, чтобы я надела, Русский?

Мои губы приподнимаются, когда я направляюсь к шкафу. Я хватаю платье с вешалки и бросаю ей.

— Это подойдёт.

— Ты даже не собираешься намекнуть мне, куда мы направляемся? — её пристальный взгляд скользит по моему лицу, и она улыбается.

Я щёлкаю пальцами.

— Надень это платье.

— О, ясно. Тебе приходится нянчиться со мной, потому что мужчины, которых ты нанимаешь, слишком дерьмовые, чтобы это делать.

Я смотрю на свои часы, прежде чем взять её за запястье и подтащить к краю кровати.

— Я приказал им не делать этого. А теперь надень это чёртово платье. — Я стону, отпуская её.

— Ну, элементарное чувство самосохранения должно перевесить твои приказы.

— У меня нет времени на твою болтовню. Одевайся, пока я не сделал это за тебя.

В её глазах пляшут дикие искорки, и она опускается на колени на кровати, оказываясь лицом ко мне.

«С такой забавной вещью можно играть», — думаю я, сжимая в кулаках вырез её грязного платья и дёргая. Тонкий материал рвётся посередине, и она теряет равновесие. Её глаза вспыхивают. Её ладонь взлетает к моей груди, когда она пытается удержаться. К моему большому удивлению, она совершенно голая под этим платьем. Её тёмные соски напрягаются, грудь вздымается одним неровным движением, и я изо всех сил пытаюсь сдержать животный порыв, грызущий меня изнутри. Умоляющий меня повалить её на спину и раздвинуть её ноги.

— Одевайся, — я приближаю свой нос в нескольких дюймах от её, — одевайся.

— О, Ронан. — Её пальцы скользят от воротника моей рубашки к обнажённому горлу, и я сжимаю челюсти, когда меня обдаёт жаром. — Такой идеальный образец самоконтроля, — говорит она, прикусывая губу. — Позор.

В таком состоянии она почти невыносима.

— Может быть, ты предпочитаешь, чтобы тебя вытащили голой на холод?

Она придвигается ближе на коленях. Её груди задевают мою рубашку, когда она наклоняется, и я борюсь со стоном.

— Любой мог бы подумать, что я не нравлюсь тебе голой, — выдыхает она мне в губы. Похоть бурлит у меня под кожей. Мой член набухает. Мои пальцы дёргаются по бокам, испытывая острое желание провести по её обнажённой киске. И хотя она, возможно, находится на тонкой грани обольщения, я тоже могу так сделать.

Я провожу своими губами по её губам, затем провожу ими по её щеке, направляясь к уху.

— Я не люблю, когда с женщинами легко, — шепчу я. Улыбаясь, я делаю шаг назад, хватаю платье с пола и бросаю его ей.

— А мне нравятся мужчины, которые берут то, что хотят. Как я уже сказала, позор.

Я предпочёл проигнорировать её, предоставив ей последнее слово просто лишь для того, чтобы ускорить процесс. Она влезает в платье, натягивая его на свои изгибы, прежде чем подойти к зеркалу. Платье с глубоким вырезом на спине открывает большую замысловатую татуировку. Тёмные ангелы и демоны, сцена жуткого насилия. Её душа темна, и это так противоречит её прекрасной внешности. Манящее и летальное, такое смертоносное сочетание. Она смотрит на своё отражение и собирает волосы в пучок.

Ах! Брызги крови.

Я иду в ванную и намачиваю мочалку, ещё раз проверяя время, прежде чем вернуться в комнату. Камилла отворачивается от зеркала, свирепо глядя на меня, когда я подхожу к ней. Я перебрасываю её волосы за плечо.

— Как бы красиво это ни было… — говорю я, вытирая засохшую кровь с её шеи. — Боюсь, это неподходящее облачение для такого случая.

***

Неоновые огни клуба «Аид» отражаются от окна, когда машина огибает здание, паркуясь между «Роллс-ройсом» и «Мерседесом». Игорь вылезает из машины и направляется к чёрному ходу. Горка снега падает с карниза, когда он открывает дверь и исчезает внутри. Несколько моих людей уже ждут внутри клуба. Некоторые из них надёжно расположены на крышах окружающих зданий, но такой человек, как я, никогда не бывает чрезмерно осторожен.

Вздохнув, я бросаю взгляд на отчёт об акциях, появившийся на моём телефоне.

Вы уверены, что хотите продать 2 000 000 акций Valiant Oil?

Я нажимаю «Да», прежде чем закрыть браузер и сунуть телефон обратно в карман костюма. Эта внезапная продажа должна дать фондовому рынку небольшой толчок, а затем, когда все остальные компании запаникуют и начнут продавать, я налечу, как стервятник, и захвачу их всех. В конце концов, чем большим количеством компаний я владею, чем большее количество людей я контролирую, тем больше у меня денег, чтобы подкупить нужных людей.

Водитель выпрыгивает из машины, и я бросаю взгляд в окно на Игоря, который теперь скрывается в открытом дверном проёме. Моя дверь открывается, и я выхожу в холодную ночь. Камилла вылезает следом за мной, её глаза бегают по сторонам.

О, бесстрашная Камилла, похоже, напугана.

— Ты выглядишь встревоженной, — говорю я, поправляя пиджак, когда мы подходим к зданию.

— Ни хрена подобного. — Её дыхание превращается в облачко тумана в холодном воздухе, и она быстро обхватывает себя руками, дрожа. — Я окружена русскими, участвую в каком-то развлечении, которое вы организовали, и у меня нет оружия.

— Оружия, — смеюсь я. — С какой стати тебе понадобилось оружие? Ты со мной.

Она быстро оглядывает меня, когда мы останавливаемся перед дверным проёмом.

— Мне очень жаль, Русский. Я и не знала, что ты пуленепробиваемый. Тогда я обязательно останусь позади тебя. — Игорь отходит в сторону, и мы входим в тускло освещённый коридор. — По крайней мере, скажи мне, что у тебя есть пистолет, — шепчет она.

— Нет. — Я чувствую, как она напрягается рядом со мной.

— Отлично, — ворчит она. — Просто чертовски здорово.

— Мне не нужен пистолет.

— Если прямо сейчас ты скажешь, что ты бог, я сделаю тебе больно.

Мы продолжаем идти по коридору, и с каждым шагом она ощетинивается рядом со мной. О, как её нервная энергия вызывает во мне прилив адреналина. В мире, в котором она выросла, насилие было способом получения власти, но это уже не тот мир. Я поправляю пиджак, когда мы подходим к последней двери в коридоре.

— Молчи, пока я не скажу обратного, — говорю я, кладя руку на дверную ручку, и она закатывает глаза.

Мне так не терпится увидеть, как она отреагирует…