Сломанный лёд — 4

Замок на двери лязгнул, в камеру вошла конвоир и, обведя притихших женщин уставшим взглядом, проговорила:

– Вельга, на выход.

– С вещами? – Катя радостно подскочила на кровати.

– Да как хочешь. К тебе адвокат пришёл. – пожала плечами женщина-охранник.

Меньше всего на свете Кате сейчас хотела встречаться со странной девушкой, которую ей назначили в защитники. Толк от неё был нулевой и всё, чем она занималась, так это склоняла Катю к тому, чтобы та взяла всю вину на себя.

– Здравствуйте. – тихо проговорила Катя, присаживаясь напротив Яны Яновны.

Барышня, заполнявшая бумаги, покивала в ответ, мельком глянула на Катю словно соображая кто перед ней сейчас и снова вернулась к записям.

– Что-то известно по моему делу? – проговорила Катя, нарушая молчание.

– Что? – Яна подняла на подзащитную непонимающий взгляд, нахмурилась, поискала папку в портфеле, и лицо её наконец озарилось воспоминаниями. – Ах да. Простите, много работы. Вельга Екатерина, – пробормотала адвокат, вчитываясь в дело, – я бы на вашем месте созналась. – устало сказала адвокат.

– Я вообще плохо понимаю, что происходит. В чём сознаться? – вымученно ответила Катя.

– В финансовых махинациях и присвоении чужих денежных средств. – отстранённо произнесла девушка.

– Вы меня не слышите или не хотите слышать? Я не знаю, о чём вы говорите. Яна Яновна, почему вы себе ведёте так, будто вам совершенно всё равно, как пойдёт процесс. Ну проявите хоть немного участия.

– А я проявила. – девушка пожала плечами. – Я даю вам ценные советы, а вы совершенно меня игнорируете. Тем не менее я делаю всё, чтобы ваша ситуация поскорее разрешилась, как можно комфортнее для вас. Вот, между прочим, если бы следствие обратилось в опеку, то ещё неизвестно кто бы приехал. А так, я подняла все свои связи и за ними приехала очень въедливая и справедливая сотрудница органов опеки.

Катя споткнулась на полуслове, замолчала и несколько секунд в недоумении смотрела на сидящую перед ней девушку.

– Что вы сказали?

– О чём конкретно? – не отрываясь от записей, спросила собеседница. – Я вам много чего сказала.

– О том, что моих Зою с Колей опека забрала. С какой стати? – Катя нервно сжала пальцы, вдавливая их в холодное железо столешницы.

– А вы сами-то как думаете? – барышня подняла на Катю небрежно накрашенные глаза. – Вам по-любому срок светит. Что ж ваши малыши должны на улице жить?

– Они с моей подругой живут. Точнее, мы в доме у неё живём. – слабым голосом проговорила Катя.

– Вот вы вроде взрослый человек, – отложив ручку в сторону, сказала девушка, – а ведёте себя так несознательно. А если будете сотрудничать со следствием, то вполне можно выпросить себе лучшие условия и сократить срок.

Кате казалось, что внутри головы взрываются электрические заряды, пульсирует бесконечная боль, совершенно не дающая мыслить ясно, и всё время перед глазами плавал туман. Сейчас даже её дети жили непонятно где, но об этом нельзя было думать, потому что иначе она бы просто сейчас задушила сидящую перед ней девицу, увеличив таким образом число проблем.

– Эй, эй, – донеслось до Кати словно издалека, – не надо тут этих надуманных обмороков. Чрез одну прямо кисейные барышни все.

Открыв глаза, Катя поняла, что лежит на полу, стул адвоката пуст, а ей на лицо льётся ледяная вода из чашки.

– Ну что, пришла в себя? – рыкнула охранница, которую Катя видела впервые.

– Да. Я упала в обморок? – пролепетала Катя.

– Ой, давай вставай.

Катя почувствовала сильную боль в колене и только сейчас осознала, что это был носок ботинка конвоиршы, воткнувшийся в ногу.

– Что вы делаете? – вскрикнув спросила Катя.

– Придаю тебе ускорение. – грубо рявкнула приземистая женщина. – Давай быстрее, у нас тут не курорт, чтобы ты сидела и разнюнивала. Освобождай пространство.

Катя чувствовала волнами наплывающую тошноту, в глазах у неё всё двоилось, горло раздирала идущая изнутри боль, всё тело ломило, болела кожа, женщину лихорадило и бросало то в жар, то в холод.

– Моя камера не там. – слабо возразила она, когда поняла, что её ведут не в ту сторону.

– Ты мне указывать вздумала? – рявкнула охранница, жёстко воткнула Кате под рёбра пальцы и подтолкнула вперёд.

Миновав несколько коридоров и пролёт лестницы, женщины остановились перед одной из дверей, конвоирша открыла камеру и, втолкнув Екатерину, сделала шаг внутрь и, выцепив глазами старшую, коротко сказала:

– Это новенькая вам. Встретить надо тепло. Я про неё говорила.

Высокая дебелая девица в спортивном костюме понятливо кивнула и, когда дверь закрылась, медленно подошла к Кате.

– Чем дышишь?

– Воздухом. – не нашлась что ответить Катя и в следующую секунду почувствовала, что её живот растворяется в боли. Дальше Катя почти ничего не помнила, просто ей казалось, что на неё льётся огнедышащая лава, а чья-то сильная рука зажимает рот, и Катя не могла даже позвать на помощь.

– Девки, тормози, совсем убьёте. – послышалось в напряжённой тишине. – Сознанку напишешь?

– Что? – еле выдавила из себя Катя и сразу почувствовала, как по разбитым губам потекла кровь.

– Мне что с тобой время тратить на вопрос-ответ? Тебе добавить?

– Нет. – прошептала Катя.

– Сознанку напишешь?

– Да. – еле проговорила Катя.

– Девки, утрите ей с морды кровь и конвой позовите. Смотрите, как девка с полки упала, вся расшиблась, болезная. – посетовала дебелая девица и после этого Катя просто перестала что-либо слышать.

***

После разговора с Региной, Юля несколько минут спорила с оперативниками, призывавшими её стать понято́й, потом нашла Ксению, сидевшую с Кирюшкой на руках неподалёку от тела Ольги Петровны, и примостилась рядом.

– Не замёрзнешь? – спросила она.

– Как-то всё развалилось. – тихо сказала Ксения. – Я думала, что этот кое-как склеенный мир продержится, но всё сломалось. Нужно похороны организовать, это так дорого сейчас, но я не могу её просто отвезти в морг, как чужого человека, и забыть.

– Не беспокойся, у меня есть немного денег, я всё оплачу, – сказала Юля.

– Ещё как-то нужно вызволить Катю. У меня есть хороший адвокат, но он очень дорогой. Дом нужно продавать. – тоскливо сказала Ксения.

– У тебя же квартира была. – отозвалась Юля.

– Я её продала. – вяло сказала Ксения. – У меня ничего нет, только этот дом, но Катю нужно вытаскивать.

– Квартиру на Кутузовском продала? – удивилась Юля.

Год назад

Ксения ехала в электричке, прижимая горячий лоб к прохладному стеклу, и смотрела, как за окнами на огромной скорости проносятся деревья, деревеньки, переезды. Ей казалось, что сейчас она застыла в невесомости, и перед глазами мелькают не пейзажи, а её жизнь. Институт, свадьба с Игорем, потом ревностные дрязги, Веслав, война, ранение, тот тяжёлый период, когда казалось всё потеряно, но случилось невероятное: невероятное знакомство с Владом, счастье токсикоза и боли при родах, и вот наконец её тихий уголок. Ксения думала, что всё закончилось, что вот теперь она точно заслужила немного счастья. А потом пришло горе, которое сплеча рубило райский сад её мечтаний, с корнем рвало первые ростки семейного очага и превращало в пыль всё что было ей дорого. И теперь Ксении всё время казалось, что внутри её головы завелись мыши. Такие обычные, серые мышки, которые больно грызли мозг, всё время бегали, стучали лапками с тонкими коготками по черепной коробке изнутри и не давали ни секунды покоя. Сегодня мужу вынесли приговор… Пятнадцать лет лишения свободы с полной конфискацией имущества. Радовало только одно, если в её положении такое слово было применимо, что перед свадьбой они с Владом подписали брачный договор, по которому всё имущество, нажитое до свадьбы, как совместный капитал не рассматривалось. Тогда это Ксении показалось странным, но сейчас она поняла, что Влад уже тогда что-то подозревал и сделал это намеренно, чтобы Ксения не осталась совсем без гроша.

Чуть не проехав свою остановку, Ксения выскочила на станции и, взглянув на подходящую к ней девушку, узнала в ней Настю.

– Ты чего здесь?

– Тебя встречаю. – буркнула девушка. – Сколько ему дали?

– Пятнадцать. – хрипло проговорила Ксения, и слёзы снова завозились в уголках глаз.

– Надо чтобы его на зоне досмотрели. – смотря в асфальтовое покрытие перрона, сказала Настя.

– В смысле? – не поняла Ксения.

Настя тяжело вздохнула, поискала слова, чтобы как можно более мягче разъяснить Ксении ситуацию, и проговорила:

– Ксюша, ну если я тебе скажу, чтобы мягко спал и сладко ел, ты мне вряд ли поверишь. – Настя помолчала и добавила. – Ему явно на зоне нужна будет охрана, тем более, если его с такими плясками сажают, то им очень выгодно, чтобы он оттуда вообще не вышел, может быть, даже нужно, чтобы он поскорее отправился к праотцам. Прости за мою прямоту, но здесь вопрос нужно быстро решать, там церемониться никто не будет.

– Я тебя поняла. – Ксения судорожно сглотнула и подняла глаза на Настю. – Что нужно от меня?

– Пока не знаю, я сейчас встречусь с одним человечком, посмотрим, что он ответит. – Настя вздохнула. – Я взяла на себя смелость и уже позвонила, пока он едет до места отбывания наказания, за ним присмотрят.

– Что я должна?

– Ничего. Считай, что это мне долг вернули. – отмахнулась Настя. – Я поехала. Скоро электричка в город, побегу на соседнюю платформу.

Настя развернулась, сделала несколько шагов, потом быстро вернулась, порывисто обняла Ксению и убежала под свист оживших сигналов, сообщающих о прибытии поезда. А Ксения глянула ей вслед и вдруг почувствовала надсадную боль в желудке. Она еле успела добежать до мусорного ведра и долго сидела над ним, пока её тошнило.

– На, дочка. – услышала она тихий голос и увидела, как старушка протягивает ей бутылку с водой. – Попей. Чай беременная?

– Нет. – помотала головой Ксения. – Отравилась.

Настя заскочила в вагон, поезд тронулся, и она увидела, как неловко Ксения повалилась на скамейку, судорожно тряслась над вонючим мусорным ведром, потом, шатаясь словно пьяная, встала, подхватила оставленную ей бутылку с водой и пошла прочь в сторону дома.

Приехав в город, Настя взяла такси, назвала адрес рабочей окраины и вскоре, когда машина окунулась в унылые лабиринты промзоны, попросила остановиться.

– Чё реально здесь? – водитель повертел головой и задумался. – А никак снасилуют? Потом будешь кричать, таксист – сволота – не туды отвёз.

– Не снасилуют. – закатила глаза Настя и, отдав деньги, вышла на улицу.

Быстро проскочив серое, словно забрызганное грязью и беспросветной повседневностью пространство, девушка, уверенно свернула в узкий проход между двумя зданиями и, спустившись по лестнице, коротко постучала в неприметную дверь.

– Слушаю. – из еле приоткрытой щёлки вывались мохнатое лицо охранника.

– Привет. Я отдохнуть. – коротко сказала Настя.

– Проходи. – пожал плечами мужик. – Тока у нас охрана не предусмотрена. Сама за себя будешь, ребята у нас здесь до баб охочие.

– Сговорились, что ли, все. – фыркнула Настя.

Быстро проскочив плохо освещённый ободранный коридор, Настя попала в чуть более светлое, прокуренное помещение, где длинная, вся в липких следах от стаканов, барная стойка намекала, что здесь находится бар. На грубо сколоченной сцене вяло пела какая-то мрачная девица, у шеста крутилась, сверкая толстыми телесами, страшная, крашенная в блондинку бабища, а за несколькими столиками резались в карты крайне мрачные типы.