Сломанный лёд — 4

– Какие женщины? – плохо соображая, сонно пробормотала Ксения, садясь на кровати.

– Мне не сказали, просят тебя.

Выслушав сбивчивые объяснения Ольги, Ксения натянула домашний костюм, отправила её в сад к детям, а сама спустилась в гостиную и посмотрев на документы, в которых значилось, что пришедшие являются служащими из органов опеки, вопросительно взглянула на женщин.

– Меня зовут Арина Николаевна. Мы можем присесть? – спросила та, что постарше.

– Да. Конечно. – Ксения показала на чайник. – Может кофе или чай?

– Нет, времени мало, я бы хотела успеть перевезти детей в детский дом до ужина. – достав из дорогой кожаной папки пачку бумаги, проговорила женщина.

– Что значит в детский дом? – Ксения потрясла головой. – Зачем?

– У детей есть единственный родитель: мать. Сейчас гражданка Вельга находится под следствием, и по моим данным, срок разбирательства может быть довольно продолжительным, закончится судом, а потом и отбыванием наказания. – женщина поджала тонкие, тщательно накрашенные губы и продолжила заполнять бланки.

– Зачем всё это нужно, если дети живут вместе с тремя взрослыми людьми?

Представитель опеки со вздохом отложила ручку и взглянула на Ксению.

– Кем вы приходитесь этим детям?

– Я подруга их матери.

– Вы не расслышали вопрос? – терпеливо спросила женщина.

– Я могу быть их опекуном.

– Когда вас назначат их опекуном, тогда вы сможете заявить свои права, а пока что де-юре вы для детей посторонний человек.

– Я не понимаю, чем им будет лучше в детском доме? Они здесь живут, Ольга Петровна постоянно при детях. – растерянно сказала Ксения. – Хорошо, как мне стать их опекуном на время, пока проходит эта нелепица со следствием против Кати.

– А вы не можете стать опекуном. Мать от них не отказалась, – дама поправила выбившуюся из идеально зачёсанных волос прядку. – Родительских прав её никто не лишал, прецедента пока не было.

– Вы издеваетесь, что ли? – вспылила Ксения. – Что нужно сделать, чтобы дети остались дома?

– А вот кричать на меня не нужно. – женщина выгнула тщательно выщипанную нитку бровей. – И дети остаться здесь не могут, сейчас они переезжают в детский дом. И если вы хоть немного к ним неравнодушны, вы поможете им спокойно собраться и пожелаете доброго пути. Если придётся прибегнуть к помощи представителей закона, то я думаю, нужно будет взять на рассмотрение, круг общения детей и то, с кем мать оставила их.

– Простите. Просто ситуация из ряда вон выходящая. – выдохнула Ксения.

– Для вас, но не для меня. Это, к сожалению, мои трудовые будни. – женщина оглядела чисто прибранную кухню. – И у вас ещё не самый плохой вариант. Если бы я рассматривала заявление на опеку, то в вашем случае одобрила бы жилищные условия. У вас чисто, живёте на воздухе. Но мне не совсем ясно, как дети добираются в школу.

– Они на домашнем обучении. – проговорила Ксения. – Ближайшее учебное заведение далеко и уровень образования ниже среднего. Катя решила, что им лучше учиться дома.

– Ну я таких взглядов не разделяю, но это дело каждого родителя. – Арина Николаевна развела руками. – Начинайте собирать детей, мы уже все бумаги оформили.

– Подскажите, как мне оформить хотя бы временную опеку?

– Где вы работаете? – вдруг спросила женщина.

– На испытательном сроке на «скорой».

– То есть вас сутками может не быть дома? – Арина Николаевна посмотрела в упор на Катю. – И раз срок испытательный, то финансовое положение нестабильное.

– Это временные трудности. А когда меня нет дома, то за ними будет присматривать Ольга Петровна.

– Красина Ольга Петровна, – женщина вытащила из папки листок бумаги и стала зачитывать с него, – тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения. Так?

– И что?

– А то, что двадцать лет назад Ольга Петровна проходила принудительный курс терапии, как наркозависимый пациент. Это было обязательное условие, чтобы избежать срока за хулиганское поведение и вандализм по отношению в городской собственности.

– Вы что-то путаете? – Ксении казалось, что грани её мира сейчас рвутся с громким треском.

– Мне понадобилось несколько часов, чтобы разузнать всю информацию, а вы даже не знаете, с кем живёте в одном доме уже много времени. И ещё вы хотите, чтобы государство в моём лице доверило вам детей.

– Это какой-то гротеск.

– Оставьте ваши высокопарные выражения, для менее занятой публики. Нам пора ехать. – Арина Николаевна ненадолго замолчала и продолжила. – Я всегда стараюсь приложить максимум усилий, чтобы не разлучать семьи и всегда тщательно изучаю людей, которые окружают наших подопечных. У вас здесь просто полная неразбериха и по бумагам сплошные ненадёжные элементы.

– Я, между прочим, хирург высшего класса. – вспылила Ксения.

– Временно работающая на испытательном сроке на скорой в роли фельдшера, с двумя разводами за спиной, причём оба ваших бывших мужа отбывают наказание по серьёзным статьям. – медленно проговорила женщина. – Вы, может быть, живёте прошлым, но я существую в настоящем. Где дети?

– В саду. На заднем дворе с Ольгой Петровной. – бессильно пробормотала Ксения и потёрла ладонями глаза. – Я даже не представляю, как я им всё это скажу.

– Я сама всё скажу, иначе мы тут до утра будем виться вокруг вашему чувственного внутреннего мира.

– Позвольте мне всё-таки самой. Вы для них совсем чужая.

– Как угодно. У вас двадцать минут.

Ксения покивала и посмотрела в сторону открывающейся двери, где на пороге появилась Юля. Девушка быстро влетела на кухню, но, увидев посторонних людей, остановилась.

– Здравствуйте.

– Доброго дня. – женщина из опеки глянула на свою помощницу. – Лариса, заполняйте бланки проворнее, нам ещё ехать долго, давайте до темноты выберемся из этого леса. – она едва заметно передёрнула плечами.

– А что происходит? – спросила Юля.

– Ребят забирают в детский дом. – чуть слышно проговорила Ксения.

– С чего это? – фыркнула Юля.

– Юля, я не могла до тебя дозвониться. Катю арестовали.

Юля сделала несколько шагов вперёд, прямо в пальто присела за стол и переспросила:

– Что?

– Я на выезде была, вызов был в следственный изолятор. Я её случайно встретила, когда Катю вели по коридору. Я вообще ничего не поняла.

– Простите, – представитель опеки перебила Ксению, – может быть, вы потом поделитесь новостями с подругой? Может быть, сейчас важнее детям сообщить в спокойной обстановке, что они уезжают?

– Да по какому праву? – громко спросила Юля.

– Так, всё! – резко сказала Арина. – Хватит этого цирка.

– Юля, не сейчас, мы попробуем быстро оформить опекунство. – успокаивающе проговорила Ксения. – Я пойду пока собирать их. – Ксения сделала несколько шагов по направлению к заднему двору, но остановилась. – А про Ольгу это правда?

– А мне есть смысл вас обманывать? – вопросительно посмотрела на неё Арина.

Ксения развернулась и молча пошла по коридору, но в этот момент от ворот донёсся протяжный сигнал автомобильного гудка, и в дверь стали настойчиво звонить.

– Юля, открой, пожалуйста. Но если честно, я никого не жду. – Ксения глянула на часы и поняла, что максимум через час ей нужно снова выдвигаться на смену.

Выйдя во двор, Ксения увидела, что Ольга Петровна и ребята вычищают место от палых листьев: они мечтали разбить здесь цветник, будущей весной. Ещё минуту назад Ксении казалось, что у неё хватит решимости сказать Коле и Зое всю правду, но чем ближе она подходила, тем больнее куда-то в под дых била трусость.

– Ксюша, кто эти женщины, по поводу Кати? – спросила Ольга

– Ольга Петровна, Коля, Зоя, – Ксения остановилась и вздохнула, подыскивая слова, – у Кати неприятности.

– Мама заболела? – нахмурившись спросил Коля.

– Мама когда придёт? – одновременно с братом сказала Зоя.

– Я так и знала. – еле слышно отозвалась Ольга. – Так и знала.

– Так вот, – Ксения подняла ладонь, призывая её послушать, – пока у мамы неприятности, она поручила Арине Николаевне и её помощнице, – Катя вздохнула, – перевезти вас в другой дом. Там живёт много детей.

– Зачем? – Коля бросил лопату, которую держал в руках и вышел из грядки на мощёную дорожку. – Я хочу поговорить с мамой.

– Сейчас это невозможно. – вполголоса проговорила Ксения.

– Мама умерла? – дрогнувшим голосом спросил мальчик.

– Да что ты, конечно, нет. – растерянно проговорила Ксения, не ожидавшая такого исхода разговора.

Её слова утонули в отчаянном плаче Зои, возбуждённом клёкоте успокаивающих слов Ольги и нервном крике Коли.

– Что здесь происходит? – Ксения увидела, как по дорожке широкими шагами к ним приближается вышедшая на шум женщина из опеки. – К вам там с обыском пришли, – негромко сказала она, – я убедила их подождать десять минут.

– С каким ещё обыском? – спросила Ксения, у которой моментально пересохло в горле.

– Вы знаете, я предпочитаю за пределы своих полномочий не вылезать и интересуюсь жизнью сторонних мне людей исключительно в рамках необходимой мне информации. – женщина повернулась к Коле и Зое и улыбнувшись проговорила. – Ребята, меня зовут Арина Николаевна, я вчера виделась с вашей мамой, и она написала для вас записку. – передав листок Коле, она наклонилась к Зое, – почему ты плачешь?

– Так мама не умерла? – вытирая слёзы, спросила девочка.

– Ну что ты. Конечно же, нет. Мама поручила мне, отвезти вас к другим ребятам, и я скажу по секрету, что сегодня там праздник. Будет мороженое, клоуны и всякие викторины.

Ксения видела, как от спокойного, уверенного голоса этой женщины ребята успокаиваются, как сами идут показывать свои комнаты, как в растерянности стоит Ольга Петровна, не понимающая, куда себя деть и бессмысленно сметающая листву и земляной сор с дорожки обратно в цветник.

– Как же так? – спросила Ольга, когда Арина скрылась с детьми в доме.

– Как-то так. – тяжело проговорила Ксения. – Возьмите себя в руки, мне сейчас на смену, я не могу не пойти, но говорят, что у меня в доме будет обыск. Там Кирюшка проснётся. Останетесь с ним?

– Конечно. – сказала Ольга. – Я правда плохо соображаю, шум какой-то в голове.

В следующую секунду пожилая женщина вдруг резко побледнела, Ксения успела подхватить её, чтобы она не упала с высоты своего роста, уложила на дорожку и понеслась к дому за помощью и аптечкой.

***

По приезде домой Юля была в кошмарном настроении. В первую очередь её угнетали приходящие сообщения, а вчерашнее письмо с фотографиями просто напугало, но ей даже не с кем было посоветоваться. Конечно, это уже не шутки, когда кто-то вторгается на огороженную территорию, ведь вряд ли можно не заметить забора и сослаться на то, что пролез в чужой сад, чтобы сфотографировать медийную актрису. А во вторую – сегодняшние пробы. Это был просто калейдоскоп нелепостей. Сцену играли в старом, вонючем, насквозь продуваемом сарае, причём тащиться туда Юле пришлось самой, так как за ней даже машину не прислали. И вся сцена заняла несколько эпизодов, причём всё это время Юля просто сидела в углу на тюке с сеном и молча кивала, пока главный герой силился изобразить сцену ревности.