Сломанный лёд — 4

– Тормози. – выдохнула Елена. – Всё равно это стадо баранов не расступится, у них там свежатинка валяется. А это лайки и комменты. Ну, побежали. – открыв дверь, сказала женщина. – Укладку не забудь. – крикнула она Ксении и понеслась вперёд к месту, где в растекающейся луже крови лежал человек.

Подлетев вслед за коллегой к белеющему на глазах мужчине, Ксения быстро осмотрела его и очнулась, только когда они мчались обратно под завывание сирены.

– Меня зовут Елена Борисовна, – сквозь открытую перегородку Елена протянула Ксении руку, – буду рада, если задержитесь у нас подольше. Водитель наш, Аарон Авнерович. Добро пожаловать на борт.

***

Уложив детей на дневной сон, Ольга тихонько постучала в комнату Юли и, приоткрыв дверцу, проговорила:

– Юленька, можете проснуться? Я с ног валюсь, если честно.

– Конечно. Что Катя? – сонно спросила девушка.

– Новостей, нет. Ну, кроме того, что Настя забегала и почти сразу уехала. Она сейчас у директора своего магазина спросит, там вроде какие-то связи в полиции были.

– Жалко, что я Настю не застала. – пробормотала Юля.

– Я пойду чайник поставлю. И отопление чуть побольше сделаю, что-то зябко в доме.

Юля, провалившаяся в колодец страшных, пугающих снов, где незнакомец посылал ей странные письма, в которых описывал прошлую жизнь, и сейчас она рада была вырваться из этой трясины. Девушка села на кровати, осмотрела комнату, выглядевшую крайне неприглядно в скудном сером свете осеннего дня, хотела протянуть руку к телефону, но остановилась, потому что ей очень не хотелось снова видеть то самое сообщение. Хотя она ещё и надеялась, что это интернет-тролли, уже не первый раз посылающие ей гадости в электронном виде.

Ударившись головой о притолоку, Юля прошипела проклятия, выползла из комнаты и, пополоскав тело в душе под слегка прогретой водой, побежала греться на кухню, где всегда было тепло.

– И правда, что-то холодно, – кутаясь в кофту, сказала Юля. – Помочь чем-то?

– Нет, Юлечка. Садись. Я там бутерброды сделала, поешь.

Ольга Петровна дождалась, пока вода в чайнике затанцует крупными пузырями, залила в заварочнике сухие листья чая и присела к столу.

– Простите за вопрос. – Юля помолчала. – Просто нужно о чём-то разговаривать, иначе я с ума сойду. А почему вы живёте с Ксенией и Катей?

– Да, стандартно всё как-то, словно как по учебнику жизни сложилось, Юлечка. – разливая чай, проговорила Ольга. – Молодость пролетела в ареоле дерзких мечтаний, планов. Зрелость давала уверенность, что ну вот сейчас, когда сломаны все копья, и вроде как проклюнулась мудрость, должна заколоситься какая-то уверенность в себе, своих силах, и наступит долгожданный рассвет. – женщина выбрала из креманки с конфетами карамельку в золотистом фантике. – Но он так и не пришёл, я как играла Репок и эпизодические роли, так и продолжила их играть. Потом случилось замужество, хорошее, счастливое. Но вот мой пасынок оказался…, – Ольга поболтала ложкой в чашке с чаем, – короче, мы с ним и его семьёй на разных тональностях, что ли. Они не выгоняли меня из моей квартиры и с моей дачи, просто совсем тошно стало. А Катя тогда осталась совсем одна, вот так и прижились. А к Ксении уже вместе переехали.

– А я вот никогда не хотела, но попала на подмостки. – Юля развела руками. – Не знаю, была ли я хоть секунду счастлива там.

– Вы чем так встревожены, Юлечка? Я понимаю, контекст дня сегодняшнего всем даёт повод для того, чтобы выкрутить себе нервы, но, мне кажется, что у вас случилось что-то ещё.

– Нет. – твёрдо сказала Юля. – У меня всё штатно.

– Тогда я, пожалуй, пойду подремлю. – устало сказала женщина. – Дети проснутся часа через два, они всю ночь тоже дёргались. Но, если будут новости, будите.

– Обязательно.

Сполоснув чашки, Юля прошлась по кухне, подобрала разбросанные по полу игрушки и сейчас девушке показалось, что у неё никогда не будет того, о чём она мечтала больше всего: дома, семьи, детей. Многие стремятся к славе, головокружительной карьере, финансовым успехам и у Юли всё это было, а она хотела только одного, но как перевернуть свою жизнь с головы на ноги, она не понимала.

На экране телефона высветился незнакомый номер и сейчас Юле после вчерашнего странного сообщения было некомфортно отвечать на такие звонки, но ей вполне могли звонить насчёт Кати, свой номер она оставила уже половине столицы, пока пыталась найти следы Екатерины.

– Здравствуйте. Есть минутка, я Леся, линейный продюсер сериала «Дачные зарисовки».

– Да, есть. Привет. – глухо сказала Юля, потому что звонок неизвестной ей Леси в планы не входил.

– Я приношу свои извинения и, знаете ли, просто звоню наудачу. Но, как говорится, дуракам и новичкам везёт. – хихикнула Леся. – Нам сейчас очень нужна медийная суперстар для проекта. Вы просто фантастически вписываетесь в фактуру, но все боятся вам звонить, никто не знает, то ли вы заняты, то ли что-то у вас не так. Но я нашла ваш номер и вот звоню, спросить, может быть, пообщаемся. Проект-то классный. Для домохозяек, для мамочек, для бабушек. С песнями, с добром, с детскими всякими юморинками. Знаете, проект для эмоционально незащищённого слоя населения. Это ж всем кажется, что если ты замужем, да дети у тебя, да дом, то всё ништяк, а на самом деле посмотрите на оборотную сторону этой страшной рутины, когда женщина с утра до вечера крутится между кухня-уборка-готовка, а потом просто проваливается в старость и не замечает жизни. А ещё и если муж гуляет, то совсем кранты. Вы согласны? – протараторила свой монолог Леся и застыла в ожидании ответа.

– Леся, вы просто прелесть, – не сдержала улыбку Юля. – хорошо, я приеду, но только завтра. Скиньте мне адрес.

Юля отключилась, подумала о том, что тактика Леси сработала, и теперь у человека останется ложная уверенность в том, что этот метод работает, и открыла пришедшее сообщение. Но вместе с ним увидела, что в непросмотренных висит ещё один месседж, присланный с того же номера, что и прежнее страшное сообщение. Но теперь сюда были приложены фотографии, и Юле показалось, что её сердце наткнулось на ледяной кол ужаса.

«Здравствуй, милая. Ты не скучаешь? Я вчера навещал тебя. У вас мило.»

А ниже были приложены фото кухни-гостиной, где она сейчас сидела, и сделаны эти снимки были из сада.

***

Позади был безумный день, ночь, хлопающая кошмарами, рвущиеся о лезвие страхов нервы и абсолютная пустота в голове. Сейчас Катя сидела на дурнопахнущем затхлостью матрасе и просто смотрела перед собой в стену. Все попытки девушки с соседней койки, заговорить с Катей, разбивались о незримую глухую стену, Екатерина просто не слышала её.

Вскоре послышался лязг железа, дверь натужно и со скрипом открылась, девица с густо накрашенными глазами в форме охранника зашла внутрь и, глянув на Катю, устало сказала:

– Вельга, на допрос. И учись вставать, когда конвой входит. – она поправила кепку и продолжила. – Пригодится. В СИЗО и в колонии с тобой нянькаться не будут.

Катя вышла из камеры, помедлила, но услышав окрик «Руки!», сразу сложила ладони за спиной и отвернулась к плохо выкрашенной серой стене.

– Давай, поворот через правое плечо и вперёд по коридору.

Катя под присмотром добралась до допросной, вспомнила вчерашний день, когда она до хрипоты пыталась доказать, что она невиновна, а тучный следователь Белкин с непроницаемым лицом просто записывал за ней показания.

– Здравствуйте. Присаживайтесь. – сейчас место вчерашнего следователя занимала юная, тоненькая девушка в дешёвом деловом костюме. – Меня зовут Яна Яновна, я ваш адвокат.

– Спасибо. То есть здравствуйте. Зачем мне адвокат? Я же ничего не делала.

– Я бы посоветовала закончить этот детский сад прямо сейчас. Если вы находитесь здесь, значит, есть состав преступления. Виновны вы или нет будет решать суд, а вот наша с вами задача доказать суду, что вы не совершали тех преступных деяний, что вам инкриминируют.

– Но я и правда…

– Если вы хотите, то мы будем тратить драгоценное время на ваши стенания. Я не против. Желание клиента я приветствую.

Все Катины объяснения сейчас стали плоскими и ненужными, хотя до этого ей казалось, что она кое-как смогла выстроить нормальные объяснения случившемуся и её непременно должны отпустить, ведь дома ждут дети, а ей даже не удалось позвонить.

– А можно домой позвонить? У меня дети.

– Вам что позвонить не дали? – девушка вскинула брови.

– Я телефон, кажется, потеряла. Наверное, в офисе оставила, я в таком шоке была. Когда сюда приехали, то мне разрешили позвонить. Я перепутала раз семь номера от волнения, короче, девушка, которая меня сопровождала, была и так терпелива. Я не смогла родных оповестить.

– Сейчас номера помните? И напишите мне, где телефон забыли и домашний адрес, я съезжу, найду телефон и навещу ваших близких, если не смогу дозвониться.

– Спасибо вам большое.

– Екатерина, – Яна сняла очки, легко надавила пальцами на веки и снова вернула оправу на место, – всё очень плохо. Честно, шансов избежать колонии у вас нет. Всплыл висяк на вас в отделе полиции, если бы не он, то можно было бы на что-то рассчитывать. Так что я советую, признать вину, указать, где находятся похищенные средства и тогда за сотрудничество, может быть, мы выбьем минимальный срок года в полтора, а может быть и год.

– Я не знаю, как ещё объяснить. – Катя судорожно вздохнула. – Я не участвовала ни в каких хищениях, поэтому никак не смогу указать где средства. И почему никто не ищет директора? В конце концов, я там не одна работала.

– Этим занимается следствие. А у нас с вами другая работа. Ладно, время вышло, у меня ещё две встречи, – Яна помолчала, – у вас двое детей?

– Да.

– Они с кем?

– С подругой. Мы пока у неё живём.

– Ну вот смотрите какие у вас активы – только ваши слова. А на деле: жилья у вас нет, дети у подруги, крупное хищение есть, заведённое дело по хулиганке висит. Вы сами сухой остаток сейчас прокрутите в голове, без лишних эмоций. Посмотрите на свою ситуацию со стороны. Потому что именно так будет смотреть суд и опека. Идите, Екатерина. Думайте.

Катя шла почти на ощупь, ничего не чувствуя и не видя, что происходит вокруг, потому что в голове оседали слова этой юной девушки «рассмотрите без эмоций». Сейчас Катя и правда понимала, что со стороны она вполне тянула на рецидивистку.

– Что бегаешь как оголтелый? – грубо осадила охранница, ведущая Катю по коридору, молодого коллегу.

– Бабку привезли, она дедке утюгом башку проломила. Протрезвела, ревёт белугой, давление скакнуло. Капец, теперь она решила, что помирает. Вон «скорая» приехала. Бегу встречать.

Катя подняла глаза, обвела отсутствующим взглядом коридор, белое пятно людей в форме, жужжащие светильники, потом вдруг всё сошлось в одну точку, и мир перестал существовать.

– Лови её. – крикнул парнишка, возвращавшийся с врачами и увидевший, как Катя закатила глаза и оседает в бессознательное. – Не ИВС, а хоспис какой-то.

– Товарищи медики, ну чё вы стоите, – протрубила конвойная, когда Катя повисла у неё на руках, – ну помощь-то окажите, раз уж здесь оказались.

Но Ксения не могла сделать и шагу, она просто не верила своим глазам.