И только пепел внутри…

Глава 10. София

Идиотка!

Зачем я только открыла рот?

Ну, решил он купить цветы, так продала бы их молча с обычной дежурной улыбкой, а не лезла бы в темные глубины его мертвой души. Возможно, в его планы на сегодня не входило посещение кладбища. Возможно, он, вообще, его не посещает, потому что даже для такого, казалось бы, простого действия, нужно иметь настоящее мужество.

К сожалению, я знаю, о чем говорю… И именно по этой причине хочется отрезать свой язык секатором.

Шумно втянула носом воздух, закрыла глаза и несильно ударилась лбом о стойку, снова и снова сокрушалась из-за собственной глупости.

Сама себе пообещала не поднимать эту тему и сама же первая вскрыла рану, которая, возможно, только-только перестала кровоточить и монотонно ныть непроходимой болью.

Идиотка!

Еще раз стукнулась о столешницу.

Сотню раз внушала себе, что разговоры между мной и Пашей не будут касаться ничего, кроме того, чей щенок больше, а чей тупее. Даже рану на его руке после укуса бродячей собакой можно обработать молча. Как было сегодня.

Но нет. Всё испортил мой некстати открывшийся рот.

Еще один глухой удар лбом о стойку.

– Да брось, – донесся до уха женский почти всегда флегматичный голос. – Я опоздала всего на десять минут. Это не повод разбивать голову. Либо логичнее было бы разбить мою.

Медленно выпрямилась и уперлась ладонями в стойку с нескрываемым раздражением глядя на свою ассистентку, которую наняла еще полгода назад. Она являла собой колючую, ядовитую язву, которую следовало уволить еще в первый день, а еще лучше – вообще не нанимать, но что-то в ней привлекло меня настолько, что я добровольно подписалась не только на ее профессиональные навыки, но и на всё то, что она говорит. Порой это бывают не самые приятные слова и высказывания, но каждое из них – правда чистой воды.

– Ты опоздала, – включила строгую начальницу. Тем более, что здесь я и есть начальница.

– Я тебе только что об этом сказала, – тонкая бровь изящно показалась над оправой очков. – Ты выходила, что ли?

– Тася! – хотела я сказать громко и строго, но вышло так, что гаркнула как ворона из-за пересохшего от нервного напряжения горла.

– Я надеваю фартук или нахрен иду? – спросила она равнодушно, выжидающе глядя на меня.

– Как ты мне надоела, – вздохнула я обреченно и рухнула на небольшой стул в углу стойки. Оперлась локтями о колени и спрятала лицо в ладонях, продолжая себя ругать за длинный язык, но уже без битья головой и твердую поверхность.

При свидетелях это уже походит на диагноз.

– Обидно, вообще-то, – ответила девушка насмешливо. – Я к тебе опаздываю изо всех сил, а ты так просто бросаешь в лицо, что я тебе надоела. Я ведь могу и вовремя начать приходить.

Рядом послышались приближающиеся шаги. Наступила пауза, во время которой несносная ассистентка решила немного помолчать, видимо, для того, чтобы перевести дыхание и начать свой, как я люблю его называть, приступ внезапной философии на ровном месте и из ничего.

В общем-то, часто именно это бывает мне и нужно.

На колени легли ладони, что и заставило меня открыть лицо и приглядеться к девушке, дабы узнать, что она задумала.

Тася неспешно присела на корточки рядом со мной и заглянула в глаза снизу вверх с неподдельным участием.

– Сонь, что у тебя случилось? Опять гоблин приходил? Давай я ему уже сделаю фееричную кастрацию? И себе сделаю приятное, и людям. Нельзя позволить, чтобы такое гуано имело хоть один малюсенький шанс на размножение.

– Он тоже приходил, но не нужно ему ничего делать, – отвела взгляд от ее глаз, от которых ничего не спрячешь, и начала молча перебирать браслеты на запястьях, чтобы отвлечь себя от тяжелых мыслей.

– Тоже? – донеслось снизу возмущенное. – Кто-то еще приходил трепать тебе нервы? Нам нужно больше секаторов?

– Приходил. Но нервы, скорее всего, потрепала я.

– Ты? Блин! Знала бы, что здесь может произойти нечто подобное, то пришла бы пораньше.

– Тась, не смешно, – буркнула ей. Браслет, который сплел для меня Сема, шуршал перламутровыми бусинами и отвлекал внимание. – Есть один мужчина…

– Мне уже нравится. Продолжай, – одобрительно хмыкнула Тася. Подняла на нее строгий взгляд, но ни один мускул на ее красивом лице не дрогнул. Она всё так же смотрела мне прямо в глаза и нетерпеливо подтолкнула. – Ну! Есть один мужчина. Дальше.

– Иногда я тебя просто ненавижу, – покачала головой и вновь уставилась на браслеты на своих запястьях.

– Чаще всего ненависть гораздо более искренне чувство, чем любовь, – ответила она тут же, не задумываясь. – Ну, так что тот мужчина? Он всё ещё есть или я пошла работать?

– Да, есть один мужчина. Мы живем с ним на одной улице. У него есть дочь и такой же щенок, как у меня и…

– И? – Тася перестала сидеть на корточках и просто уселась на пол. Сложив свои руки мне на колени, оперлась о них острым подбородком. – Рассказывай. Вижу же, что хочешь рассказать. И ты знаешь, что из меня никто не вытянет всё то, что ты мне говоришь. Так что давай, выговаривайся, Сонь.

– И у него умерла жена, – произнесла я вполголоса и прикусила губу, ожидая вердикта от девушки, которая никогда не отличалась особой щепетильностью в отношениях с кем-либо.

Иногда мне кажется, что она испытывает особое садистское удовольствие, говоря людям всё, что о них думает

– У вас много общего, – произнесла она просто. Как констатацию факта.

– И всё? – уставилась в её темные глаза. – Больше ничего не скажешь?

– А что еще я могу сказать, если я не знаю, что между вами случилось? Пока я вижу лишь то, что вас связывает достаточно общих факторов. Но вряд ли это повод для волнения. Ведь так?

– Не совсем, – снова опустила взгляд на браслеты. – Он сегодня приходил покупать цветы. И я ему их продала.

– Я думала, в этом и заключается специфика твоего магазина – продавать цветы всем, кто за ними пришел. Я ошибалась всё это время?

– Я тебя сейчас по голове чем-нибудь огрею, – пригрозила ей, пытаясь напустить на лицо суровости, но насмешливый взгляд за линзами очков уничтожал весь мой воинственный настрой еще в зародыше.

– Так ты рассказывай без этих драматических пауз, и я перестану выдвигать свои предположения.

– Ты в курсе, что из нас двоих я на десять лет старше?

– Да? А ты знаешь, что возраст – не признак ума? – ехидно заявила девушка. – Так что тот мужчина? Вся соль истории в том, что он хотел купить цветы и ты ему их продала?

– Нет. Он, по-моему, вообще, не хотел их покупать. Либо не планировал их брать в том количестве, в котором я ему их навязала.

– Навязала? Это как? – тонкие брови свелись над переносицей.

– Я решила, что он берет цветы для покойной жены, чтобы… – шумно вдохнула перед тем, как решится произнести это слово вслух. – …Чтобы унести их на кладбище и дала ему четное количество. Ирисы. Он попросил ирисы.

– И? Он был недоволен? Конфликтовал? Или ты как-то еще потрепала ему нервы?

– Нет. Он взял эти цветы, я обновила ему повязку на руке, и он ушел.

– Угу, – задумчиво кивнула Тася и сняла очки, чтобы сжать кончиками пальцев тонкую переносицу. Зажмурилась, вобрала в легкие побольше воздуха и поинтересовалась. – А как зовут этого мужчину с дочерью, щенком и раненной рукой?

– Паша, – выдохнула его имя и насторожилась, увидев легкую, несколько лукавую улыбку на губах девушки. – Чего ты улыбаешься? Я ничего смешного не сказала.

– Ну, так и я не смеюсь.

– Но ты улыбнулась.

– Возможно, – дернула она бровью и вновь вернула очки на переносицу. – Так и в чем проблема-то? Ты продала цветы – он ушел. Обычная купля-продажа.

– Нет, – качнула головой. – Он явно не хотел покупать четное количество цветов. Возможно, он вообще собирался ехать на свидание к какой-нибудь девушке, а тут я надавила ему на совесть, бескомпромиссно решив за него, что цветы он может покупать только для покойной жены.

– Ты когда отсчитывала ему цветы, так и говорила?

– Тася! – возмутилась я и резко встала. Обошла девушку по дуге и вышла из-за стойки, начиная мерить быстрыми шагами бутик. – Просто я понимаю, что я царапнула своими действиями рану, которая, возможно, только-только начала у него заживать. Понимаешь?

– Понимаю, – выдохнула она, так и не показавшись из-за стойки. – А тебе не пришло в голову, что, скорее всего, ты задела его рану с той стороны, с которой ее, как раз-таки, и нужно было задеть? Ну, знаешь, чтобы отковырять старую сухую коросту и показать ему же самому, что рана под ней уже начала затягиваться и больше не кровоточит? И это только он боится ее коснуться, думая, что там всё так же болит и кровит. Раз уж мы решили общаться аллегориями…

– Как разница, даже если это и так?! – в пылу эмоций взмахнула руками. – Он же не лезет ничего у меня ковырять.

– А он хоть в курсе, что у тебя есть что поковырять? – последовал тут же вопрос из-за стойки.

Остановилась. Замерла на месте как вкопанная и поднесла к лицу руку с кольцом на безымянном пальце.

– Я ему ничего не рассказывала, – произнесла вполголоса.

– Напомни мне, кто из нас старше на десять лет? – вырвалось из-за стойки.

– Отвали.

– Ты с кем тут? – голос гоблина, раздавшийся за спиной, разогнал пульс в висках до уровня отличной слышимости.

Отпрянула от тучного мужчины и зашла за стойку, из-за которой уже выглянула Тася, оскалившись в улыбке, прикрываясь которой она обычно плещет куболитры яда на собеседника.

– О! Какие люди! Сам гоблин к нам пожаловал! – хлопнула она в ладоши и подперла щеки кулачками, с любопытством глядя на мужчину. – Что? Опять чисто случайно под складками жира нащупал свои яйца и решил их сразу к Соне подкатить, пока они снова не потерялись?

– Тася! – шикнула на ассистентку, но она это успешно проигнорировала.

Как всегда, впрочем…

– Тебя еще не уволили? – отскочил от стен магазина гулкий бас гоблина.

– Я еще не все секаторы в тебя воткнула, – повела плечами Тася и достала новенький из них, который был еще в упаковке. – Опробуем? А то я погляжу, задница у тебя уже зажила, раз ты снова решил поискать на нее приключения.

– Уволь её, – прорычал недовольно мужчина, и мясистая его рожа стала приобретать пунцовый оттенок.

– Напомни мне день, когда твое мнение в моем магазине что-то значило? – рядом с Тасей и я становилась дерзкой девчонкой, не думающей о последствиях сказанных слов. Но, все же внутри себя не забывала трястись от страха, накручивая возможные последствия каждого сказанного из них.

– Ты должна мне деньги! – надавил он на последнее и единственное, на что мог надавить.

– И завтра я отдам тебе оставшуюся сумму. Как и договаривались, – отчеканила я холодно. Обошла стойку и приблизилась к нему почти вплотную, чтобы выплюнуть каждое слово в мерзкую рожу. – А сейчас пошел вон из моего магазина.

Тонкие губы сжались в белую нитку на сальном лице. На секунду мне показалось, что я увидела, как трясутся его щеки от плохо сдерживаемого гнева.

Где-то за спиной с характерным скрежетом металла клацнули лезвия секатора. Весьма красноречиво, судя по испуганному взгляду гоблина.

– Пока-пока, – пропела ему вслед Тася, когда он, топая, покинул мой маленький, но очень гордый магазинчик. – Может нам по сиське отрезать?