И только пепел внутри…

Глава 23

– Эту мазь обязательно втирай рядом с местом перелома, – перед носом мелькнул очередной тюбик в руках тёщи и упал рядом со мной в кучу других принесенных ею лекарств.

– Там, где перелом, у меня находится гипс, – повторил ей уже в сотый раз.

– И что? – искреннее недоумение в светлых глазах. – Подбирайся пальцами под гипс максимально близко к перелому и мажь, чтобы не было отеков.

Не стал комментировать невозможность подобной процедуры. В какой-то момент, еще коробки четыре с таблетками назад, я понял, что спорить с тёщей бессмысленно. Она уже всё решила и ей глубоко наплевать на моё согласие или несогласия. Она вылечит меня во что бы то ни стало.

– Ну, а это просто обезболивающее, но ты сказал, что боли у тебя уже нет, так что это я оставлю себе. У меня голова частенько болит. Особенно, когда снег идет.

– Хорошо, – подтянул одеяло повыше к горлу. За четыре дня я отвык от того, что на мне из одежды есть еще что-то кроме трусов, шортов и гипса. Если, его, конечно, можно считать одеждой.

– Кать, ну ты скоро там? – крикнула тёща в потолок.

– Иду уже, ба. Иду, – недовольно пыхтела Катя. В коридоре послышались шаги, в комнате появилась дочка и поставила на пороге полный рюкзак своей одежды. – Папа, может я останусь с тобой? Тебе же скучно будет тут одному.

– Не надо, Катя. У меня есть телефон и ноутбук, указал на арсенал, который был сейчас завален лекарствами.

– И Мультик, – дополнила дочка список моих «развлечений» на ближайшую неделю.

– Ну, и Мультик тоже. Правда его уже завтра заберет к себе на дачу дядя Гена.

– Он же вернет мне его после каникул? – с надеждой в голосе вопросила дочка.

– Конечно, вернет. Кому еще этот чудик шерстяной кроме нас нужен? – фыркнул я.

– Ладно, Катюш, нам пора ехать, – вздыхала тёща, активно вытирая уголки глаз платком. – Эта аллергия на шерсть меня убьёт. А мне ещё праздничный ужин готовить.

Молчаливо, почти даже с любовью подумал о том, что тёщенька моя переживет, пожалуй, всех собравшихся в этой комнате. Для человека, для которого отдыхом считается вскопать огород, других прогнозов я бы не делал.

– Иди пока, ба, а я папу и Мультика обниму.

– Я жду в подъезде, – заткнула теща нос платком и выскочила из комнаты.

Катя дождалась, когда откроется дверь в подъезд и после этого нырнула в свой забитый до отказа рюкзак. Покопавшись, вынула из него небольшую серую коробочку, обвязанную голубой ленточкой.

– Вот, пап. Это тебе. С Новым годом, – вложила она мне коробочку в ладонь.

– Что это? – застыл, глядя на ленту, застрявшую между пальцами.

– Подарок, – горели нетерпением детские глаза.

– Катюш… Дочка… Но я тебе никакого подарка не приготовил.

– Потом подаришь. Самокат хочу.

– Зимой?

– Летом. Не тупи, пап. Открывай мой подарок.

– Ну… – присел удобнее в постели и потянул за один конец ленты, которую отложил на тумбочку. Открыл коробочку и обнаружил в ней черно-белый браслет, плетенный из бисера или бусин. – Это точно мне? – спросил я.

– Да. У меня такой же, – задрала дочка рукав толстовки. – Только у меня больше белых бусин, а у тебя черных.

– Красиво, – сказал я честно и достал узкий браслет. Примерил его к запястью. – А как он застегивается?

– Его нужно завязывать, – маленькие пальчики шустро завязали черную нить на моем запястье.

– Видишь, а у меня белая нитка.

– Ты сама их сделала?

– Да. Я же два вечера вместе с Мультиком ходила в гости к Соне… – проговорила Катя и резко умолкла, поняв, что проговорилась.

Голубые глаза смотрели на меня с неловкостью и стыдом.

– А мне говорила, что Мультик очень долго делает свои дела, – сощурился я, сделав вид, что подозреваю её ещё в каких-то грехах.

– Ну, я хотела, чтобы был сюрприз, – надула она мило губки.

– У тебя получилось, Кать. Мне нравится, – провел по браслету пальцем. – Хорошо. Будет тебе самокат к весне.

– Йес! – подпрыгнула дочка на месте. – Спасибо, папа!

– Еще пока не за что.

– Ну, пока, – выставила она руки вперед, намекая на объятия. Подался к дочери и зажмурился, когда тонкие руки обвили мою шеи и крепко обняли. Погладил дочь по узкой спине и вдохнул сладкий запах ее волос. – Ну, всё пап. Ты воняешь.

– А вот сейчас было обидно, – моя очередь дуть губы. – И чем воняю?

– Будто тебя кошечки описали, – отстранилась Катя, морща носик, и одернула край толстовки.

– Спасибо, дочка. Утешила. Просто, я боюсь и не знаю, как войти в эту гребанную душевую кабинку.

– Придумай что-нибудь. Ты же взрослый.

– По-моему, мы уже выяснили, кто из нас двоих самый умный и взрослый, – намекнул я на гипс на моей ноге и причины его там нахождения.

– Ну, ты же на неделю дома один остаешься, так что будешь за главного. А значит самым умным и взрослым.

– Язва, – бросила дочери шутя.

– Ладно, пап. Пойду я, а то там бабушка уже заждалась, – прихватив рюкзак, дочка выбежала из комнаты и через секунду вновь в нее заглянула. – Забыла сказать: вечером придет Соня, чтобы погулять с Мультиком. И завтра утром тоже придет.

– Но…

– Я ей дала свои ключи, так что тебе не нужно будет бегать к двери, чтобы открыть.

– И всё-то она продумала.

– Ну, я же взрослая, – заявила Катя деловито и махнула мне рукой. – Всё, пап. Пока.

– Пока-пока, – пробубнил я уже закрывшейся входной двери.

Прислушался, не вернется ли дочка, снова что-то забыв. Но нет. Либо она ничего не забыла, либо бабуля пообещала ей, что купит всё, что она захочет, только бы не возвращаться больше в квартиру, где у входной двери уже тоскливо выл пёс.

Покрутил на запястье браслет, думая, что делать дальше и чем себя занять ближайшую неделю. Тёща набила мне холодильник полуфабрикатами и забрала дочку к себе и подружкам-соседкам на всю новогоднюю неделю. Мне остался только пёс, но и того уже завтра тоже заберут, чтобы он познал все прелести и раздолье тайги.

Может, повезет, и он в ней потеряется.

Я воняю…

Поднял руку, вдохнул запах и резко опустил руку обратно. Воняю – слабо сказано. За четыре дня лежания в постели я, кажется, успел прокиснуть.

Нужно помыться. Хоть перед новогодней ночью нужно помыться, чтобы встретить Новый год хорошим мальчиком.

Ну, да. Компании из телефона и ноутбука очень важно, чтобы я был чистым.

Пришлось встать и на костылях дойти до ванной комнаты, чтобы в очередной раз оценить возможность принятия мной душа. Чисто теоретически я могу войти в кабинку, если закину в нее сначала здоровую ногу, а затем, приподнимаясь на костылях, как прыгун на шесте, закину и все остальное тело. Выйти должно быть гораздо проще.

Нужно только придумать что-то для гипса, чтобы его не намочило водой. Какой-то чехол для ноги.

Доковылял до кухни. Достал из ящика скотч и, прикинув, что одним скотчем ногу обматывать – не вариант и долго, взял ещё и мусорные пакеты.

Сложив скотч и ножницы в один из мусорных пакетов, зажал его в зубах и вернулся со всем этим набором в комнату, где соорудил нехитрую защиту для гипса. Почти из говна и палок, но только из мешка и скотча.

Пришлось немного полежать, чтобы дать здоровой ноге отдохнуть и набраться сил перед большим забегом на дистанцию метр на метр в пределах душевой кабинки.

Снова костыли, и снова я иду в ванную комнату, стараясь при это мне наступить на пса, которому из развлечений остался только я. Дверь закрывать не стал. Все равно дома один. Только убедился в том, что полотенце и гигиенические принадлежности находятся на расстоянии вытянутой руки.

Для начала решил просто умыться и почистить зубы. Опираясь подмышками о костыли, нанес на зубную щетку немного пасты и, закрывая тюбик, зажал щетку между зубами за щекой. Чистить пришлось быстро, чтобы не устала здоровая нога. Хоть и с упором на костыли, но удерживать вертикальное положение было все равно тяжело.

В качестве точки, на которую хотелось бы смотреть, взгляд выбрал щетку жены. Я то и дело возвращался к ней, гоняя мысли о том, что мы с Катей постоянно отталкиваем ее в сторону, чтобы взять каждый свою щетку.

Сплюнул, прополоскал рот, неуклюже умыл лицо одной рукой и помыл свою щетку. Вернул ее в стаканчик, для чего снова пришлось сдвинуть щетку жены. Наверное, это неправильно, и ее нужно убрать.

Выбросить.

Оперся ладонями о раковину. Задумался. И пока не передумал, взял щетку и замахнулся ею над мусорным ведром. Завис и опустил руку, не в силах это сделать. Но и в стаканчик ее теперь возвращать показалось неправильным.

Не нужна она ей.

Посмотрев на свое отражение, прямо в темные глаза, нашел решение. Щетка оказалась убрана в ящик за зеркалом. Осталось только отдышаться и принять факт того, что это верное решение. И плевать, что, возможно, к еще более верному решению я был близок на шаг. У меня сломана нога. Не до шагов мне. По крайней мере, не до таких сложных и тяжелых.

К слову, убрать Машину щетку для меня оказалось гораздо проще, чем собрать в сумки ее вещи.

Снова пришлось дать ноге время для того, чтобы отдохнуть. Унитаз с опущенной крышкой на время превратился в стул. Минут через десять переглядок со скучающим псом, наконец, собрался с силами и для начала стянул с себя трусы. Со здоровой ноги спустить их оказалось не проблемой, а вот со сломанной все вышло гораздо сложнее. Трусы отлично упали ниже колена, но вытащить из них ногу или смахнуть их с нее я не мог. Переломом трясти – равносильно смерти от болевого шока.

Можно попробовать снять их костылем, но для этого мне нужно как-то умудриться удержать сломанную ногу, которую утяжеляет гипс, на весу. Даже пытаться не стану.

– Эй, – позвал пса и в порядке бреда предложил ему сотрудничество. – Если стянешь с меня трусы, то я дам тебе тещиных котлет.

Пес не сразу понял, что от него требуется. Он вообще ничего не понял, продолжая смотреть на меня тупыми, но любопытными глазами.

Пришлось приманить его к ноге и, поддевая костылем трусы, дразнить ими пса, пока он, наконец, не догадался в них вцепиться зубами и потянуть на себя.

Дальше дело оставалось за малым – поднять ногу обеими руками, чтобы освободить ткань.

– Хоть какой-то от тебя толк, – усмехнулся я, когда пёс с моими трусами в зубах вышел в коридор.

Снова костыля, я и душевая кабинка. Идея с тем, чтобы закинуть туда здоровую ногу, а затем и все тело сразу провалилась, когда стало понятно, что такой маневр для меня был невыполнимым, даже будь я здоров.

Пришлось снова импровизировать. Не уходить же мне отсюда, имея в результате только обмотанную мусорным пакетом ногу, голую жопу и пожеванные псом трусы?

Сначала в кабинку вошли костыли. Десять раз убедился в том, что они никуда не соскользнут, и их резинки надежно сцепились с металлическим поддоном. Только после этого всей массой оперся на своих помощников и вошёл в кабинку. Настроил воду и выставил костыли за пределы кабинки.

Голова и тело. На то, чтобы помыться мне должно хватить пяти минут, а то и меньше.

Приходилось то и дело опираться спиной или руками о стенки кабинки. Каждый раз захватывало дух, стоило телу хоть на чуть-чуть отклониться в сторону. Держать равновесие на одной ноге очень сложно, особенно тогда, когда под этой ногой не самая надежная скользкая поверхность.