Засранец Бэдд

— Я слышала, что вся семейка Бэддов вернулась в Кетчикан, — сказала миссис Кингсли и затем нахмурилась от своей фразы и пояснила. — То есть ты и твои братья.

Зейн рассмеялся.

— Мы действительно семейка Бэддов, миссис Кингсли. Фамилия действительно подходит нам, как бы мы это не пытались отрицать.

Миссис Кингсли неловко переступила с ноги на ногу, вероятно жалея о том, что начала этот разговор.

— Да, так… твои старший брат, Себастьян, неплохо постарался над тем, чтобы бар твоего отца не закрылся.

— Да, постарался. — Сказал Зейн, закончив свой ужин. — И сейчас мы все восьмеро вернулись в Кетчикан. Все уже взрослые. Последний раз, когда мы все жили под одной крышей, половина моих младших братьев были еще детьми.

— Восьмеро, — сказала миссис Кингсли так, будто до нее только сейчас дошло, что это значит, — О боже.

— Да, именно, — засмеялся Зейн, — Я бы вам порекомендовал не выпускать ваших внучек из комнат, если они снова приедут вас навестить. Они выросли настоящими сердцеедками, а Канаан и Корин примерно их возраста.

— Думаю, стоит сменить тему, — сказала Миссис Кингсли, выйдя в кухню.

Зейн снова засмеялся.

— Это просто шутка. По большей части. — Он встал и протянул мне руку. — Ты готова, красотка? Фильм через тридцать минут начинается.

Я встала.

— Спасибо вам за ужин, мистер и миссис Кингсли. Было очень вкусно.

— Не стоит благодарностей, дорогая. Повеселитесь. — Она повернулась, чтобы послушать, о чем спорит австралийская парочка.

На улице солнце уже начало клониться к закату. когда мы вышли, дул прохладный ветерок, было тепло, но не жарко. Зейн взял меня за руку, и мы не спеша пошли в центр.

Я взглянула на него.

— И что это было? Я про Кингсли.

— Просто решил подшутить над ними и все.

Я нахмурилась.

— И в чем состояла шутка?

Он пожал плечами.

— Наша мама умерла одиннадцать лет назад. Это было неожиданно, какой-то вид рака, который поражает быстро и сильно, никто ничем не мог нам помочь. Из-за этого отцу пришлось в одиночку растить восьмерых сыновей и пытаться удержать бар на плаву. У отца был тот еще характер, но мама смогла приручить его, однако в нас всех есть что-то от отца, что означало то, что даже когда мама еще была жива, им приходилось постоянно приглядывать за нами. Но растить нас одному? У отца не было ни единого шанса, к тому же смерть мамы сильно ударила по нему, — он остановился, затем продолжил, — а мы будто с ума сошли. Мамы не стало, папа был занят и психологически не мог нам помочь… поэтому мы дрались, пили, и творили все что вздумается. Фамилия Бэдд в этом городе была синонимом проблем. Мы братья Бэдд. Мы всегда стояли друг за друга, приглядывали друг за другом. Вот откуда Кингсли знают мою фамилию.

— А что насчет их внучек?

Зейн засмеялся.

— Ах это. Их дочь, Рейчел Кингсли, всегда пыталась что-то из себя строить. Однако она была лучше всех нас вместе взятых в этом ничтожном городишке, по крайней мере, казалась таковой. Вышла замуж за какого-то надменного инвестиционного банкира в Нью-Йорке. Они периодически приезжают сюда со своими дочерьми-близнецами. Эйри и Тэйт. Одного возраста с Канааном и Корином. И как я уже сказал, они те еще сердцеедки. Они просто красавицы и, похоже, им удалось не стать такими же занозами в заднице, как их родители. Хотя Рэйчел Кингсли никогда бы не допустила, чтобы ее дочерей поймали на том, что они попытались посмотреть в сторону членов семейки Бэдд.

— Понятно. И тебе это кажется смешным?

Он кивнул.

— Ага. Это уморительно. Мы заработали свою репутацию и гордимся ею. Но мы не плохие люди. Если кому-то нужна помощь, мы поможем. Мы не связываемся с несовершеннолетними девчонками и замужними женщинами, хотя однажды Бакса поймали с женой одного парня, но она не сказала ему, что была замужем, поэтому это была ее вина. Суть в том, что мы были крутыми парнями и не следовали ничьим правилам, только нашими. Мы до сих пор так делаем, и если подумать, мы никогда не делали ничего жестокого или плохого. Мы не бандиты. И Бакс, он об этом никому не рассказывает, был волонтером в старшей школе и каждый день после уроков помогал детям в кабинете специального образования. Сблизился с ними, подружился. Если кто-то пытался дразнить этих детей, Бакс устраивал им взбучку. Но, тем не менее, местные недолюбливают нас. Или в лучшем не знают, что от нас ожидать. Они вздохнули с облегчением, когда Ксавьер уехал, потому что это означало, что все Бэдды, кроме Баста уехали из Кетчикана… что означало, что их дочери были в безопасности, если будут держаться подальше от нашего бара. А сейчас? Все восемь — мы снова здесь.

— Целомудрие всех одиноких женщин города в опасности? — пошутила я.

Он пожал плечами, соглашаясь с этим замечанием.

— По сути верно. Хотя Баст теперь женат, поэтому он больше не в списке главных угроз женского целомудрия в Кетчикане.

— А ты — мой. — Я услышала, что именно сказала и решила исправить свою оплошность. — По крайней мере, на неделю.

Но он все понял.

— Амаранта, — он остановился, когда сказал мое имя, повернулся ко мне и взял меня за руки.

Я смотрела на него.

— Да?

— Мы оба знаем, что там произошло что-то, поэтому нет смысла этого отрицать.

— Ладно?

— Поэтому, да, я твой. — Он также приостановился. — По крайне мере, на неделю.

— А после? — я не могла не спросить.

Сначала между нами повисла тишина, но моих рук он не отпустил.

— Нам так нужно обсудить это прямо здесь и сейчас?

Я покачала головой, понимая, что он был прав.

— Нет, — я вырвалась из его хватки и снова взяла за руку. — Нет, не нужно.

Мы прошли еще около километра и дошли до центра, а затем и самого кинотеатра. Как Зейн и говорил, показывали только два фильма: боевик и романтическую комедию. Он заплатил за билеты и повел меня через весь зал, пока мы не дошли до последнего ряда и сели на кресла в углу, которые находились дальше всего от выхода.

Пока мы ждали начала фильма, он взглянул на меня.

— Знаешь, я тебе уже немного рассказал о себе, и тут я понял, что ни черта о тебе не знаю. — Он провел большим пальцем по моим костяшкам. — Тебе не нужно вдаваться в подробности, но… мне бы хотелось знать, чем живет Амаранта Куинн.

Я протяжно вздохнула.

— Ладно. И что бы ты хотел обо мне узнать?

Он покачал головой.

— Нет, так не пойдет. Ты мне расскажи то, чем хочешь поделиться, и если у меня будут вопросы, я спрошу, но тебе не обязательно на них отвечать, если не хочешь.

Я постучала пальцем по подлокотнику сиденья.

— Я единственный ребенок в семье. Это значит, что я вообще не понимаю твою семью. — Я засомневалась, ведь обычно большего я никому не рассказывала. — Выросла в одном захолустном городишке в штате Индиана. Моя мать стоматолог. Играла в волейбольной команде школы. У меня была лошадь, кобыла породы Скалистых гор, ее звали Этель.

— Лошадь по имени Этель?

Я засмеялась.

— Да. Мы купили ее у заводчика, он ее так назвал, не знаю почему.

Наступило молчание, но Зейн продолжал выжидательно на меня смотреть. Когда он понял, что больше я ничего не скажу, то нахмурился.

— И все?

Я пожала плечами.

— А что еще рассказывать?

Он покрутил локон моих волос.

— Много чего. Ты не сказала про отца, например.

— Это не самая лучшая тема.

Зейн вздохнул.

— Слушай, я не хочу давить на тебя, но мне просто кажется, что ты не особо мне доверяешь. Что объяснимо, наверное. Но я думал, что мы будем пытаться быть открытыми друг с другом. Но пока только я открываюсь тебе. Я рассказал тебе о Марко. Даже мои братья не знают, что у Кэмпи есть ребенок.

Я застонала.

— Зейн, дело не в доверии. Просто… Я не говорю об отце. Хочешь знать о моих парнях их старшей школы? Я расскажу тебе. Я встречалась с Брэдом Райли в первом году старшей школы. Первый парень, первый поцелуй, и первый парень, с которым мы дошли до второй базы. После трех месяцев он расстался со мной, чтобы начать встречаться с капитаном чирлидерш, которая была главной шлюхой школы. Видимо наши отношения развивались не так быстро, как этого хотел Брэд. Не знаю. Просто придумал какую-то отмазку, чтобы расстаться со мной и на следующий день он уже целовался с этой капитаншей в коридоре. — Я стала говорить тише, так как в зале приглушили свет и начали показывать превью фильма, хотя в зале кроме нас никого не было. — Затем я встречалась с Дейном Хауэллом в десятом классе, с ним я потеряла девственность на выпускном вечере, на заднем сидении его дерьмового форда. Мы встречались почти на протяжении всего десятого класса. В одиннадцатом я встречалась с Томом Вайландом, Джереми Рингом и Морисом Моррисоном.

— Моррисом Моррисоном?

Я захихикала.

— Ага. Все звали его Морри. Ненавидел свое имя, родителей, а еще ездил на новеньком Мустанге, который купил с заработанных денег от продажи травы на игровой площадке после уроков в начальной школе. — Парочка подростков зашли в зал, сели на пару рядов ниже от нас, тихонько посмеиваясь. — В выпускном классе был Джои Фастинелли, но я встречалась с ним всего пару недель, просто чтобы позлить маму. Он был тем еще козлом и я не спала с ним. Кайо Пруит был милым, но не слишком смышленым. Грег Майклс, звезда футбола, метил в Гарвард, самодовольный придурок, с которым я встречалась только потому, что у него был БМВ и кредитная карточка, и встречался он со мной, только чтобы позлить родителей, что меня вполне устраивало, потому что в школе меня считали крутой из-за того, что я встречаюсь с ним и пару неплохих дизайнерских сумочек. И наконец, Айзек Горовиц. Милый, гол как сокол и почти безграмотный, зато довольно красивый и готов был с себя снять последнюю рубашку, если попросишь. Он был для меня воплощением другой жизни. Его мама была африканских кровей, а отец — не практикующий ортодоксальный еврей. Айзек был… потрясающим. Удивительным. Возможно самый добрый человек, которого я когда-либо встречала.

Зейн затих на минуту, затем повертел тот же локон волос между пальцев.

— Расскажешь что произошло?

Мне нужно было выдохнуть пару раз, чтобы ответить.

— Его дразнили всю его жизнь. В начальной, средней, старшей школе. Били, насмехались, относились как к дерьму. Его это никогда не задевало, просто продолжал быть собой, несмотря ни на что. Нас поставили вместе работать над проектом по продвинутой физике. Он был почти безграмотен, потому что страдал дислексией, но в цифрах он знал толк, а я не особо разбиралась в физике, но была далеко не глупой, поэтому смогла попасть в продвинутый класс. Я поздно записалась, и Айзек был единственный, кто остался без партнера потому, что никто не хотел с ним работать. Поэтому пришлось мне. По крайней мере, я думала так поначалу. Как и все, я смотрела не него свысока и жалела его, потому что я не понимала его. Затем мы стали партнерами по проекту и мне удалось узнать его поближе. Я выяснила, каким он был человеком, не обращая внимания на его старые грязные шмотки, которые до него уже кто-то носил, заметила, как заикался во время уроков английского, каким невероятно стеснительным и замкнутым он был.

— Не нравится мне к чему это все идет.