Влюбиться на максимум

Глава 30

Макс злится за то, что Фролову вмазал. А пусть он не выпендривается. У боксёров реакция быстрее.

Сверлю взглядом весь урок, пока она пишет тест. Смотрю в экран компьютера, на котором отображены все ответы тестируемых. Беру телефон, набираю сообщение, а потом еле заметно киваю, чтобы прочитала.

" В пятом вопросе ответ неверный, "- пишу ей.

"С чего бы это? Вопрос с подвохом, здесь два ответа подходят", — присылает в ответ и косится на меня.

Я: " Не спорь с учителем! Думай! "

М: " Что здесь думать?! Почитайте не только учебник".

Я: " Система не пропустит твой ответ".

М: "Значит, будем бодаться с системой".

Я: " А ты упёртая".

М: " Отвалите, Гордей Петрович! Вы меня отвлекаете от теста".

Это " вы" меня уже бесить начинает. Но, как она говорит — мы же в школе.

Я: " Я вижу, что ты его уже решила. Исправь ответ и получишь пятёрку".

В ответ прилетает смайлик со средним пальцем. Ого! Это ты мне? Бросаю на неё злобный взгляд.

М: " Извините, не нашла смайл с фигой. В общем, вы поняли".

Я: " Ты нарываешься, Макс! Я и по жопе отшлёпать могу".

М: " Я вам тоже могу задницу надрать. Проверим? "

Я: " Это вызов?".

М: " А что слабо? Вызываю! "

Я: " Ладно. Где и когда? "

М: " Сегодня в 20.00 в зале".

Я: " Я буду".

Смотрю на неё, а она в ответ с неприкрытой насмешкой. Вот дрянь! Развела меня, как школьника.

В назначенное время я в спортзале. Здесь никого, только два охранника, которые свободно меня пропустили.

Макс вышла из раздевалки уже в перчатках:

— Ты пунктуальный.

— Не люблю опаздывать.

— Тогда переодевайся, я жду тебя на ринге.

— Почему так тихо? — осматриваюсь.

— Сегодня вторник, короткий день, после шести часов здесь кроме нас и двух из охраны на посту никого нет, — объясняет.

— И как тогда нас пустили?

— Хабаровск всемогущий открывает любые двери, — кривит в усмешке губы. — Я жду.

Через пять минут мы уже стоим друг против друга на ринге. Поначалу это было смешно, но сейчас я понимаю, что Макс серьёзно настроена навалять мне. И как с ней драться? У меня правило — девушек не бить. Я же могу притворяться, пусть позабавится. Ладно, играть, так играть.

— Правила есть? — спрашиваю у неё.

— Как всегда, — пожимает плечами, становясь в стойку.

— Я в ваших слабо ориентируюсь, — тоже поднимаю руки.

— Глаза, пах, захваты и удушающие под запретом. И никаких обнимашек.

Делает выпад и мне смачно прилетает в лицо слева.

— Соберись! — требует от меня.

Соберёшься тут, когда ты в коротких облегающих шортах и спортивном бюстгальтере, соблазняешь своим прессом.

Ещё один удар и я начинаю приходить в сознание. Такими темпами она меня точно отмутузит.

— Решила за друга отомстить? — кто мешает нам поговорить во время боя, мы здесь одни.

— Мне больше делать нечего?! За свои поступки пусть отвечает сам. Он не маленький, а я ему не мамочка, — ударяет локтём мне в живот.

— А позавчера ринулась к нему, — блокирую удар.

— Ты прекрасно знал, что он не устоит против тебя. Ты синяк его видел?

— Видел. Мне не понравился разговор, который вы вели, — поворачиваюсь, наблюдая за ней, пока она кружит вокруг меня.

— Не надо было подслушивать, — замах ногой, но я отклоняюсь.

— Извини, случайно вышло.

— Ты вёл себя, как ненормальный. Это ревность? — вскользь по щеке.

— А если так? — отбиваю её удар коленом.

— Ты сказал " любимая девушка", — напоминает.

— Серьёзно? Не помню… — улыбаюсь, увиливая от ответа, за что получаю нехилый удар с ноги в плечо. — Ауч!

— Шевелите задницей, Гордей Петрович! Пока я вам её не отбила. Не нужно меня жалеть.

— Не хочу портить красивое личико. Оно мне нравится.

— Вам ещё до него достать нужно, — очередной разворот и удар ногой.

Больно…

Хватит! Надоели мне эти игры.

Уворачиваюсь, подныриваю под неё и кидаю на маты, разводя и фиксируя её руки и ноги.

— Всё, звездочка, бой окончен.

Макс дёргается, в попытках освободится, но я держу мёртвой хваткой.

— Это не по правилам.

— Межполовой бой — тоже не по правилам, — смотрю ей в глаза.

Потом взгляд скользит по её фигуре, задерживаясь на животе. Кровь начинает сильнее шуметь в голове.

— Носи закрытые майки, твой пресс слишком хорош, вызывает бурные фантазии.

— Не смотри, если тебя штырит от него, — пытается освободиться, даже зубами скрипит.

— Не могу, он мне нравится с первого дня, как увидел.

— Да я помню — пялился на меня в лагере постоянно.

— Не постоянно, не преувеличивай, — смеюсь, а сам склоняюсь к ней, будто отжимаюсь. — Макс, что ты ко мне чувствуешь? — спрашиваю зачем-то.

— Сейчас? Желание хорошенько тебе врезать. И сделаю это, когда освобожусь, — злится.

— Не делай вид, что не понимаешь.

Она вдруг расслабляется и смотрит прямо в глаза.

— Не знаю… Со мной раньше такого не было, — честно, мне нравится, что она всегда такая откровенная.

— И со мной… Но рядом с тобой всегда бабочки в животе.

— Психологи, кстати, говорят, что это признак токсичных отношений, — умничает.

— Перестань читать всё, что тебе попадается на глаза, — хмурюсь, а сам смотрю на её губы.

Вот они в паре сантиметров всего, бери и целуй. И я целую… Заставляю приоткрыть рот и проникаю языком внутрь. Отпускаю её руки и обнимаю за талию, устраиваясь между раскинутых ног.

Чёрт! Эта поза сносит голову.

Мы так близко, я чувствую её, а она меня. В данный момент я очень жалею о своём обещании, что не буду подталкивать Макс к близости. Я хочу её так, как никогда и никого. Всегда желание возникало к девушкам в то время, когда мы были уже готовы к сексу, а тут даже мысли заводят. А думаю я о ней почти всегда.

Опускаю руку и погружаю её под резинку шорт, сжимая ягодицу. Ловлю в своих губах её слабый стон. Провожу по внутренней части бедра до промежности. Она вздрагивает и начинает трепетать. Легкие поглаживания через ткань. Макс закидыет голову и я вижу, как сглатывает.

— Нравится? — шепчу на ухо.

— Это что-то новое…

— Ты себя когда-нибудь ласкала?

Она в мгновение трезвеет, приподнимается на локтях и глядит, широко открыв глаза.

— Я похожа на больную?

Отпускаю её и сажусь рядом.

— Причём здесь это? Любить своё тело — это нормально. Ты же наверняка это читала.

— Теория и практика — разные вещи. Ты, я так полагаю, себя регулярно " любишь", — брезгливо отодвигается от меня.

— Иногда…

Из-за тебя, между прочим! Но Макс знать это не обязательно.

Она встает, чтобы уйти с ринга и направляется к канатам, снимая перчатки.

— Макс, я не хотел тебя обидеть! — кричу в след.

— А я на больных онанистов не обижаюсь, — кидает на ходу и скрывается за дверью раздевалки.

Поговорили, блин! Вот кто тебя за язык, Калинин, тянул?!