Влюбиться на максимум

Глава 54

Помогаю Калинину внести домой все пакеты с вещами, которые стащили его родственники в больницу.

— Слава, там ещё в багажнике остались, принеси, — кидаю ему ключи от машины.

Он ловит, согласно кивает головой и уходит.

— Я дома… — с удовольствием произносит Дэй, вдыхая воздух и немного покашливая.

Последние дни перед выпиской он всех с ума свёл, в ожидании дня икс. Мужчины действительно превращаются в маленьких канючащих мальчиков, когда болеют.

— Ёлка? Гирлянды? — смотрит на меня с удивлением, заглянув в гостиную.

— Праздник скоро, — пожимаю плечами.

— Не знал, что у Сланяна где-то ёлка припрятана.

— Её и не было. Мы купили…

— С каких пор вы дружите? Ещё и по магазинам вместе ходите? — сердится.

Как же я ненавижу его наиглупейшую ревность.

— Никуда мы не ходили. Заказали всё через интернет. Он мне несколько ссылок скинул для выбора, — недовольно фыркаю, скидывая пуховик.

Если честно, то это полуправда. Никаких ссылок он мне не скидывал, мы часа два сидели и выбирали все эти украшения на сайте, бок о бок. И покупка новогодней мишуры с его стороны была только причиной узнать побольше о Линке.

Зацепила она его. И крепко… Но делает вид, что безразлична. И интересуется ей якобы между делом, как ответственный инспектор. Только вот меня не обманешь, со стороны виднее.

— Если я в больницу попаду, требую, чтобы мне ещё и кровать двуспальную привезли, — вваливается с сумками Славка. — Чтобы равноправие было. Нахрена столько вещей туда тащить? Пару трусов, пижаму, тапочки, зубную щетку и пасту за глаза хватит. Остальное там выдадут.

— Молчи, — даёт ему подзатыльник входящая за ним Ирина Васильевна. — Накаркаешь ещё!

Она ехала за нами.

— Вот эти в холодильник отнеси, — отдаёт ему пакеты. — Там еда на два дня для Гордея.

— А для меня? — обиженно надувается Калинин старший. — Я должен пиццей и суши травится? Несправедливо!

— Я бы отравился… — задумчиво произносит Гордей, представляя, наверное, большой кусок маргариты.

— Я тебе отравлюсь! — рыкает на него мать. — Узнаю — посажу на хлеб и воду.

— Мне нельзя мучное, мам, — лыбится Гордей.

— Давай, я выложу, — забираю пакеты с едой у Славки, не в силах терпеть их препирания.

А они в прихожей минут десять ещё устраивают разборки, после чего хлопает дверь и становится тихо.

Калинин нежно обнимает меня сзади и притягивает к себе, вдыхая запах моих волос. Его рука скользит под мою кофту, потом по коже до груди и сжимает её.

— Дэй, что ты делаешь? Вдруг Слава вернётся, — хватаюсь за его ладонь.

— Не вернётся… У него дежурство до утра, — шепчет, целуя в шею.

О, боги! Как же это круто! По телу начинает разливаться горячая лава, заставляющая вскипать кровь.

— Тебе нельзя… — шепчу, а самой трудно дышать от его ласк.

Он поворачивает меня к себе, требовательно и настойчиво целует в губы.

— Есть позы, в которых я почти не буду напрягаться. Например, ты сверху.

— Ты серьёзно? — отстраняюсь и смотрю на него во все глаза.

— Вполне. Макс, только не говори, что ты всё ещё боишься.

— Я не боюсь… Я не умею…

— Я подскажу, — снова утыкается в шею и нежно целует.

Тело начинает расслабляться от нахлынувшего желания. Это не поцелуи в больнице, где я знала, что точно ничего между нами не будет. Они в тот момент так не возбуждали. Сейчас ожидание близости накрывает и туманит сознание. Даже голова начинает кружиться.

Гордей берёт меня за руку и ведёт в свою спальню. Плюхается на кровать и с горящими от желания глазами осматривает меня.

— Прости малыш, но тебе придётся раздеться самой, — нагло улыбается. — И меня…

Боже, сколько похоти в этих двух словах. От них кожа покрывается мурашками, а руки становятся влажными.

Через голову стягиваю с него свитшот, посмеиваясь, что его рука в гипсе застревает в рукаве. Забираюсь ему на колени, обхватывая его бедрами.

Пробегаюсь пальчиками по его пылающей коже от груди до плеч. Она сейчас выглядит бледнее, чем раньше. Кровь пока не восстановилась в полном объёме. Дэй похудел, диета и болезнь заставили сбросить несколько килограмм. Но мне кажется, что сейчас его тело ещё более рельефное, словно после сушки.

Мы смотрим в глаза друг другу, пожирая взглядами. Хотела бы я проникнуть ему в голову и узнать те грязные фантазии, которые рисует в данный момент его мозг. У меня опыта в этом ноль. Я даже фильмы для взрослых смотрела, брезгливо ведя носом. Напрасно, наверное, сейчас бы знала, что делать в этой неловкой ситуации.

Он поддел пальцами край моей кофты и глазами намекнул, чтобы я её сняла. Робко и неловко стянула с себя одежду, оставшись только в кружевном лифчике.

— Мне нравится, — довольно растянул улыбку Гордей, обнял здоровой рукой и притянул к себе, врезаясь лицом в ложбинку между моей грудью.

Поцеловал, лизнул обнаженную кожу над прикрытой тонкой тканью возвышенностью. Стянул бретельку, обнажаю одну грудь полностью и с жадностью впился в сосок.

Твою мать! Тело будто пронзило электрошоком. Такого удовольствия я никогда не получала. Даже первый раз был не таким острым по ощущениям. Значит, правду говорят, что после боли приходит наслаждение.

Кусая губы и постанывая, выгибаюсь назад. Дэй пользуется моментом и ловко расстегает лифчик. Интересно, он долго практиковался в этом? Сколько расстёгнутых бюстгальтеров на его счету?

О чём ты думаешь, дура?! Не всё ли равно?

Я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю голову плотнее к своей груди. Хочу испить это удовольствие до капли. Калинин на мои действия рычит и почти вгрызается в мои соски, заставляя меня дрожать и ёрзать у него на коленях.

— Пожалуйста…

О чём я умоляю? Продолжить? Или прекратить? Нет, только не второе… Никаких тормозов, остро и до финала.

Соскальзываю с его колен и сдираю с него спортивные брюки вместе с боксерами. А потом плавно снимаю свои джинсы, немного виляя бёдрами.

— Вау! А ты быстро учишься, — жадно смотрит на меня пожирающим взглядом. — Можешь сделать одолжение? Достань из ящика презервативы. Не хочу опять облажаться.

Я выполняю его просьбу. И снова возвращаюсь к нему на ноги. Подаю пакетик.

— Нет-т. Это придётся сделать тебе, — произносит протяжно. — У меня лапки, — показывает гипс.

— Я… Никогда…

— Вот и научишься, — целует для храбрости, заставляя меня отбросить стеснение.

Дрожащими руками пытаюсь открыть упаковку. Не получается, она падает. Калинин хихикает, подхватывает и зажимает в зубах.

— ДёВгай, — сквозь зажатые челюсти.

Действительно выходит открыть. Пустой пакетик Гордей сплёвывает на пол.

— А теперь нежно надень.

Блин! Серьёзно? Прикоснуться к тебе там? Одно — чувствовать тебя в себе, а совсем другое — взять в руки то, чем ты это делаешь.

Киваю головой и немного отодвигаюсь, чтобы было пространство.

Он и должен быть такой большой?

Твердый, как камень, понятно, но как я могла в себя вместить такого? А ещё он очень горячий и пульсирует.

Неуклюже раскатываю презерватив по члену, немного защемив крайнюю плоть, на что Гордей слегка фсыкает.

— Всё нормально! — видит мой испуг.

— Прости…

Он только сильнее начинает целовать меня, поджигая мою кровь, как бензин. Она быстро по цепочке от губ разливается по моему телу и сжигает.

— Приподнимись немного, — шепчет Дэй.

Я послушно поднимаю попу, он направляет свой член в меня, а потом резким движение заставляет сесть. Меня пробивает боль. Второй раз тоже больно? Мне никто про это не говорил.

— Тсс, — держит меня, чтобы я не слезла с него.

Боль утихает, остается слабое жжение, но и оно проходит после порции новых ласк моей груди.

— Теперь вверх и вниз, как на лошадке, — выдыхает слова Гордей.

Я слушаюсь и снова выполняю его наставления. От этих движений немного больно, но не критично. А когда я начинаю течь от его покусываний кожи, так и вообще всё проходит. Только наслаждение струится по телу. Шумы и все звуки пропадают. Я слышу только наши синхронные стоны и хлюпание. Неужели мой организм способен выделять столько влаги?

Гордей откидывается спиной на кровать, оставляя меня одну продолжать страстную скачку. Он не смотрит, его глаза закрыты, а зубы то и дело прикусывают со стонами нижнюю губу.

Как понять, что он на грани? Когда придёт его оргазм? Мой вот-вот взорвёт моё тело на атомы. Интуитивно начинаю двигаться быстрее, чтобы достигнуть пика, дыхание, и без того сбивчивое, начинает прерываться. Я дышу через раз. Жарко, очень жарко… Пот течёт по всему телу ручьём.

Я слышу усиление стонов Гордея, они словно болезненные. Останавливаюсь и смотрю на него. Ему больно?

— Не тормози, — умоляет. — Чуть-чуть осталось…

Я продолжаю выступать в роли наездницы и через минуту мы оба кончаем.

В этот момент мой мозг просто накрывает какой-то взрывной волной. А Гордей громко стонет и заставляет меня сесть на него ещё глубже, из-за этого у меня в конвульсиях дергаются ноги.

Чёрт! Какое-то сладкое сумасшествие, отключающее реальность.

Не понимаю, почему я так этого боялась…