Влюбиться на максимум

Глава 61

Саундтрек: Максим — Трудный возраст

Шампанское допито по дороге к колледжу, и пустая бутылка отправляется в урну на парковке.

Немного шатающейся походкой, с играющей в голове веселой песенкой направляюсь к зданию.

Перед охранником делаю непроницаемое лицо, чтобы не догадался в каком я состоянии.

Только закончился урок, учащиеся высыпают из классов в коридор, и я привлекаю всеобщее внимание своим нарядом.

Но мне плевать, даже немного льстит… Прийти зимой в гольфах, юбке, чуть прикрывающей задницу и рубашке, пуговицы которой готовы в любой момент разъехаться на груди — это смело.

Пока поднималась по лестнице на третий этаж, поняла, что не напрасно к этому наряду прилагаются трусики шортиками. Каждый, кто был ниже меня на несколько ступенек, заглядывал под мою юбку.

В классе истории всего один одноклассник, Вайсман. Удивительно, но никогда не замечала — он красавчик. Русые, чуть вьющиеся волосы, нос с небольшой горбинкой, светло-карие глаза, которые заметно расширились, увидев меня.

Скорее всего, алкоголь заставляет не только женщин становиться привлекательными.

— Оу, оу, оу! Макс, ты, наверное, не в курсе, но у нас форма другая. Не из сексшопа, — издевательски улыбается.

— Где все? — осматриваюсь, пропуская мимо ушей его шутку.

— Так физкультура была. Все, кто выжил после вчерашнего там, потом в столовку. Я им не завидую…

— А ты особенный?

— Я освобождён до конца года, забыла?

Да я и не помнила!

— Калинин где?

— В препараторской закрылся, — кривит губы.

— Один?

— Вроде…

Замечательно!

— Окей. Помоги мне парты сдвинуть.

— Нафига? — удивленно вскидывает бровь.

— Просто молча сдвигай, — командую.

Мы вдвоём выстраиваем столы зигзагом, чтобы можно было легко перешагнуть с одной на другую.

В какой-то момент замечаю, что Стэп залипает на мою задницу.

— Зенки отвёл! Пока я тебе их на жопу не натянула.

— Так ты бы ещё короче юбку напялила, — бурчит. — Видимо только Фролову позволено это делать. Кстати, все думали, что вы продолжили приятный вечер после отъезда. Он тоже на занятия не явился.

— Без понятия, где он…

Это правда. Я не помню, как сама-то домой попала, а про пацанов и Линку вообще молчу. В нашем чате с утра тоже перекати-поле гуляет.

Порывшись в рюкзаке, выуживаю портативную колонку и подключаю её по блютуз к телефону.

— Макс, Федоровна нас повесит за несанкционированную дискотеку в колледже.

— Да пошла она…

— Похоже, у тебя сегодня стоп-кран сорвало… Ты ещё после тусовки не отошла?

— У меня, Стэп, с утра своя вечеринка, — похлопываю его по щеке.

Блин, гладенький какой! Как попка младенца.

— У тебя борода, Вайсман, растёт? — пощипала кожу на его лице.

— Макс, ты датая! Сдурела в таком состоянии на занятия приходить? — возмущается.

— Тшш, — прикладываю палец к его губам. — Чё ты орёшь? Можно подумать, ты — праведник.

— Я же бухой в колледж не прихожу…

— Правильно, с похмелья. А помнишь обдолбанный пришёл? Хихикал всю биологию, когда Заноза про пестики и тычинки рассказывала, — напоминаю.

— Всего раз было…

— И у меня раз. Первый и последний… Боюсь, долго я здесь не задержусь. Помоги подняться, — требую, протягивая ему руку.

Стэп хватает меня за талию, ловко подсаживая на парту, при этом скользит руками по моим бёдрам.

— Но-но, не для тебя мама ягодку растила, — убираю его ладони от себя.

— Ты опять танцевать собралась? Вчера было круто, но вряд ли Калинин такое шоу оценит, — смотрит на дверь, за которой сидит Гордей.

— Ещё как оценит. Ты его плохо знаешь, — наклоняюсь и шепчу парню на ухо. — Есть у него маленькие слабости, — расстёгиваю нижние пуговицы и завязываю концы рубашки на узел, оголяя живот.

Начинают подтягиваться первые зрители.

— Что у вас тут? — смотрит на нас Петрищев.

— Продолжение банкета! — произношу громко, хлопаю и раскидываю руки в стороны.

Стэп только пожимает плечами, сидя у моих ног.

Когда я включаю музыку на всю громкость, он достаёт телефон и включает камеру.

Через секунд пятнадцать из препараторской вылетает ошалевший Калинин и смотрит на нас огромными глазами.

Сучонок! Вот почему ты такой красивый, а? Весь такой идеальный… Только за охрененным фасадом прячется душонка предателя.

Я двигаюсь к нему в танце, ловко переступая с одной парты на другую, под песню " Трудный возраст".

Он застывает. Вижу, как у него пересохло во рту, и он пытается сглотнуть комок, застрявший в горле.

"А помнишь небо, помнишь сны о молчанье?

Юное тело в голубом одеяле…"

Губы Гордея сжимаются от злости в сплошную линию, а глаза мечут гром и молнии.

"Знаешь, это тело только для тебя,

Ну и что, что возраст он не навсегда.

Я пишу тебе письмо текстом сырым:

"Я жду тебя, твоя Максим".

Останавливаюсь в метре от него и присаживаюсь на столе так, что почти видно мой зад.

— Прекрати! — рычит на меня, а у самого от увиденного глаза горят.

Стэп подходит ближе и снимает нас.

— Камеру выключи! — орёт на него Калинин.

— А это не камера, Гордей Петрович. Прямой эфир. Уже пятьсот зрителей, — довольно лыбится.

В класс влетает директриса, зав по воспитанию и несколько преподов. Среди них Метла…

Я удобно усаживаюсь на парту, носками туфлей цепляя ноги Дэй, за что получаю от него уничтожающий взгляд. Дергает коленями, в попытке скинуть мои ботинки.

— Дай сюда, — вырывает телефон у Стэпа и прерывает запись эфира.

— Что здесь происходит? — вопит Лидия Федоровна. — Ермолаенко, ты, что себе позволяешь? И что на тебе? — осматривает меня.

— Одежда… Мило, да? — поправляю юбку, раскладывая её на парте солнышком и смотрю с улыбкой на Калинина.

Он прячет глаза. Стыдно тебе? Хреново? А мне каково после твоей измены?

Не знаешь…

— Гордей Петрович, может, вы мне объясните, что здесь происходит?

Он молчит.

Нечего ему сказать, Лидия Федоровна.

— Вы не видите — она пьяна, — подаёт свой противный писклявый голос Метлина.

— А вы, Светлана… Михайловна, когда-нибудь слышали, что на чужом несчастье своё счастье не построишь? — смотрю на неё свысока.

— Ты о чём, Ермолаенко? — не понимает меня.

— А то, что он не только с вами спит, но и со мной, — киваю на Гордея, убивая всех своими словами.

Воспитатель даже за сердце схватилась.

— Вы… Да как… Так нельзя… — начинает заикаться директриса, поворачиваясь в недоумении по сторонам. — Все трое ко мне в кабинет! — орёт на нас.

У Калинина сейчас пар с ушей пойдёт от злости. Метлина покраснела, как помидор и почти пустила слезу. А все собравшиеся тихо шушукаются и хихикают.

— Шоу окончено! — встаю на столе и спрыгиваю на пол. — Гастроли цирка подошли к концу. Место клоуна вакантно…